Неточные совпадения
И тут настала каторга
Корёжскому крестьянину —
До нитки разорил!
А драл… как сам Шалашников!
Да тот был прост; накинется
Со всей воинской
силою,
Подумаешь: убьет!
А деньги сунь, отвалится,
Ни дать ни взять раздувшийся
В собачьем ухе клещ.
У немца — хватка мертвая:
Пока не пустит по миру,
Не отойдя сосет!
Пастух уж
со скотиною
Угнался; за малиною
Ушли подружки в бор,
В полях трудятся пахари,
В лесу стучит топор!»
Управится с горшочками,
Все вымоет,
все выскребет,
Посадит хлебы в печь —
Идет родная матушка,
Не будит — пуще кутает:
«Спи, милая, касатушка,
Спи,
силу запасай!
Над городом парит окруженный облаком градоначальник или, иначе, сухопутных и морских
сил города Непреклонска оберкомендант, который
со всеми входит в пререкания и
всем дает чувствовать свою власть.
Но он не без основания думал, что натуральный исход всякой коллизии [Колли́зия — столкновение противоположных
сил.] есть все-таки сечение, и это сознание подкрепляло его. В ожидании этого исхода он занимался делами и писал втихомолку устав «о нестеснении градоначальников законами». Первый и единственный параграф этого устава гласил так: «Ежели чувствуешь, что закон полагает тебе препятствие, то, сняв оный
со стола, положи под себя. И тогда
все сие, сделавшись невидимым, много тебя в действии облегчит».
— Простить я не могу, и не хочу, и считаю несправедливым. Я для этой женщины сделал
всё, и она затоптала
всё в грязь, которая ей свойственна. Я не злой человек, я никогда никого не ненавидел, но ее я ненавижу
всеми силами души и не могу даже простить ее, потому что слишком ненавижу за
всё то зло, которое она сделала мне! — проговорил он
со слезами злобы в голосе.
— Он? — нет. Но надо иметь ту простоту, ясность, доброту, как твой отец, а у меня есть ли это? Я не делаю и мучаюсь.
Всё это ты наделала. Когда тебя не было и не было еще этого, — сказал он
со взглядом на ее живот, который она поняла, — я
все свои
силы клал на дело; а теперь не могу, и мне совестно; я делаю именно как заданный урок, я притворяюсь…
Мы тронулись в путь; с трудом пять худых кляч тащили наши повозки по извилистой дороге на Гуд-гору; мы шли пешком сзади, подкладывая камни под колеса, когда лошади выбивались из
сил; казалось, дорога вела на небо, потому что, сколько глаз мог разглядеть, она
все поднималась и наконец пропадала в облаке, которое еще с вечера отдыхало на вершине Гуд-горы, как коршун, ожидающий добычу; снег хрустел под ногами нашими; воздух становился так редок, что было больно дышать; кровь поминутно приливала в голову, но
со всем тем какое-то отрадное чувство распространилось по
всем моим жилам, и мне было как-то весело, что я так высоко над миром: чувство детское, не спорю, но, удаляясь от условий общества и приближаясь к природе, мы невольно становимся детьми;
все приобретенное отпадает от души, и она делается вновь такою, какой была некогда и, верно, будет когда-нибудь опять.
— Ну нет, в
силах! У тетушки натура крепковата. Это старушка — кремень, Платон Михайлыч! Да к тому ж есть и без меня угодники, которые около нее увиваются. Там есть один, который метит в губернаторы, приплелся ей в родню… бог с ним! может быть, и успеет! Бог с ними
со всеми! Я подъезжать и прежде не умел, а теперь и подавно: спина уж не гнется.
Но не выехали они еще из лесу, а уж неприятельская
сила окружила
со всех сторон лес, и меж деревьями везде показались всадники с саблями и копьями.
В летописных страницах изображено подробно, как бежали польские гарнизоны из освобождаемых городов; как были перевешаны бессовестные арендаторы-жиды; как слаб был коронный гетьман Николай Потоцкий с многочисленною своею армиею против этой непреодолимой
силы; как, разбитый, преследуемый, перетопил он в небольшой речке лучшую часть своего войска; как облегли его в небольшом местечке Полонном грозные козацкие полки и как, приведенный в крайность, польский гетьман клятвенно обещал полное удовлетворение во
всем со стороны короля и государственных чинов и возвращение
всех прежних прав и преимуществ.
Но когда выехали они за ворота, она
со всею легкостию дикой козы, несообразной ее летам, выбежала за ворота, с непостижимою
силою остановила лошадь и обняла одного из сыновей с какою-то помешанною, бесчувственною горячностию; ее опять увели.
Он вошел с таким видом, как будто изо
всей силы сдерживался, чтобы не прыснуть как-нибудь
со смеху.
Услышав это, Амалия Ивановна забегала по комнате, крича изо
всех сил, что она хозяйка и чтоб Катерина Ивановна «в сию минуту съезжаль с квартир»; затем бросилась для чего-то обирать
со стола серебряные ложки.
— Эх, ешь те комары! Расступись! — неистово вскрикивает Миколка, бросает оглоблю, снова нагибается в телегу и вытаскивает железный лом. — Берегись! — кричит он и что есть
силы огорошивает с размаху свою бедную лошаденку. Удар рухнул; кобыленка зашаталась, осела, хотела было дернуть, но лом снова
со всего размаху ложится ей на спину, и она падает на землю, точно ей подсекли
все четыре ноги разом.
А Миколка намахивается в другой раз, и другой удар
со всего размаху ложится на спину несчастной клячи. Она
вся оседает
всем задом, но вспрыгивает и дергает, дергает из
всех последних
сил в разные стороны, чтобы вывезти; но
со всех сторон принимают ее в шесть кнутов, а оглобля снова вздымается и падает в третий раз, потом в четвертый, мерно, с размаха. Миколка в бешенстве, что не может с одного удара убить.
Вот, новый Геркулес,
со всей собравшись
силой,
Что́ только было в нём,
Отнёс полчерепа медведю топором
И брюхо проколол ему железной вилой.
— Ага! родственное чувство заговорило, — спокойно промолвил Базаров. — Я заметил: оно очень упорно держится в людях. От
всего готов отказаться человек,
со всяким предрассудком расстанется; но сознаться, что, например, брат, который чужие платки крадет, вор, — это свыше его
сил. Да и в самом деле: мой брат, мой — и не гений… возможно ли это?
Но это его настроение держалось недолго. Елена оказалась женщиной во
всех отношениях более интересной, чем он предполагал. Искусная в технике любви, она легко возбуждала его чувственность, заставляя его переживать сладчайшие судороги не испытанной им
силы, а он был в том возрасте, когда мужчина уже нуждается в подстрекательстве
со стороны партнерши и благодарен женщине за ее инициативу.
— Не брани меня, Андрей, а лучше в самом деле помоги! — начал он
со вздохом. — Я сам мучусь этим; и если б ты посмотрел и послушал меня вот хоть бы сегодня, как я сам копаю себе могилу и оплакиваю себя, у тебя бы упрек не сошел с языка.
Все знаю,
все понимаю, но
силы и воли нет. Дай мне своей воли и ума и веди меня куда хочешь. За тобой я, может быть, пойду, а один не сдвинусь с места. Ты правду говоришь: «Теперь или никогда больше». Еще год — поздно будет!
— Ах! — произнес он в ответ продолжительно, излив в этом ах
всю силу долго таившейся в душе грусти и радости, и никогда, может быть,
со времени разлуки не изливавшейся ни на кого и ни на что.
— За гордость, — сказала она, — я наказана, я слишком понадеялась на свои
силы — вот в чем я ошиблась, а не в том, чего ты боялся. Не о первой молодости и красоте мечтала я: я думала, что я оживлю тебя, что ты можешь еще жить для меня, — а ты уж давно умер. Я не предвидела этой ошибки, а
все ждала, надеялась… и вот!.. — с трудом,
со вздохом досказала она.
Обломов вспыхивал, изнемогал, с трудом сдерживал слезы, и еще труднее было душить ему радостный, готовый вырваться из души крик. Давно не чувствовал он такой бодрости, такой
силы, которая, казалось,
вся поднялась
со дна души, готовая на подвиг.
— Бабушка! ты не поняла меня, — сказала она кротко, взяв ее за руки, — успокойся, я не жалуюсь тебе на него. Никогда не забывай, что я одна виновата — во
всем… Он не знает, что произошло
со мной, и оттого пишет. Ему надо только дать знать, объяснить, как я больна, упала духом, — а ты собираешься, кажется, воевать! Я не того хочу. Я хотела написать ему сама и не могла, — видеться недостает
сил, если б я и хотела…
Она ласково подала ему руку и сказала, что рада его видеть, именно в эту минуту, когда у ней покойнее на сердце. Она, в эти дни, после свидания с Марком, вообще старалась казаться покойной, и дома, за обедом, к которому являлась каждый день, она брала над собой невероятную
силу, говорила
со всеми, даже шутила иногда, старалась есть.
Как, неужели
все? Да мне вовсе не о том было нужно; я ждал другого, главного, хотя совершенно понимал, что и нельзя было иначе. Я
со свечой стал провожать его на лестницу; подскочил было хозяин, но я, потихоньку от Версилова, схватил его изо
всей силы за руку и свирепо оттолкнул. Он поглядел было с изумлением, но мигом стушевался.
— Друг мой, что я тут мог?
Все это — дело чувства и чужой совести, хотя бы и
со стороны этой бедненькой девочки. Повторю тебе: я достаточно в оно время вскакивал в совесть других — самый неудобный маневр! В несчастье помочь не откажусь, насколько
сил хватит и если сам разберу. А ты, мой милый, ты таки
все время ничего и не подозревал?
В разъезде же, когда Чацкий крикнул: «Карету мне, карету!» (а крикнули вы удивительно), я сорвался
со стула и вместе
со всей залой, разразившейся аплодисментом, захлопал и изо
всей силы закричал «браво!».
Уходить я собирался без отвращения, без проклятий, но я хотел собственной
силы, и уже настоящей, не зависимой ни от кого из них и в целом мире; а я-то уже чуть было не примирился
со всем на свете!
Он взял
со стола и мне подал. Это тоже была фотография, несравненно меньшего размера, в тоненьком, овальном, деревянном ободочке — лицо девушки, худое и чахоточное и, при
всем том, прекрасное; задумчивое и в то же время до странности лишенное мысли. Черты правильные, выхоленного поколениями типа, но оставляющие болезненное впечатление: похоже было на то, что существом этим вдруг овладела какая-то неподвижная мысль, мучительная именно тем, что была ему не под
силу.
Представь себе, мне вообразилось, что он меня боится, то есть моего крепостного права, и, помню, я
всеми силами старался его ободрить; я его уговаривал, ничего не опасаясь, высказать
все его желания, и даже
со всевозможною критикой.
— Понимать-то можешь что-нибудь али еще нет? На вот, прочти, полюбуйся. — И, взяв
со стола записку, она подала ее мне, а сама стала передо мной в ожидании. Я сейчас узнал руку Версилова, было
всего несколько строк: это была записка к Катерине Николавне. Я вздрогнул, и понимание мгновенно воротилось ко мне во
всей силе. Вот содержание этой ужасной, безобразной, нелепой, разбойнической записки, слово в слово...
Лиза быстро взглянула на Анну Андреевну, а та тотчас потупилась и начала что-то искать около себя; я видел, что Лиза изо
всей силы крепилась, но вдруг как-то нечаянно наши взгляды встретились, и она прыснула
со смеху; я вспыхнул...
Только у берегов Дании повеяло на нас теплом, и мы ожили. Холера исчезла
со всеми признаками, ревматизм мой унялся, и я стал выходить на улицу — так я прозвал палубу. Но бури не покидали нас: таков обычай на Балтийском море осенью. Пройдет день-два — тихо, как будто ветер собирается с
силами, и грянет потом так, что бедное судно стонет, как живое существо.
Только с двумя привычками Зося была не в
силах расстаться: это
со своими лошадьми и с тысячью тех милых, очень дорогих и совершенно ненужных безделушек, которыми украшены были в ее комнате
все столы, этажерки и даже подоконники.
Все дремавшие
силы русского народа должны быть приведены в действие, чтобы можно было справиться
со стоящими перед нами задачами.
— Maman, это с вами теперь истерика, а не
со мной, — прощебетал вдруг в щелочку голосок Lise из боковой комнаты. Щелочка была самая маленькая, а голосок надрывчатый, точь-в-точь такой, когда ужасно хочется засмеяться, но изо
всех сил перемогаешь смех. Алеша тотчас же заметил эту щелочку, и, наверно, Lise
со своих кресел на него из нее выглядывала, но этого уж он разглядеть не мог.
Видишь: предположи, что нашелся хотя один из
всех этих желающих одних только материальных и грязных благ — хоть один только такой, как мой старик инквизитор, который сам ел коренья в пустыне и бесновался, побеждая плоть свою, чтобы сделать себя свободным и совершенным, но однако же,
всю жизнь свою любивший человечество и вдруг прозревший и увидавший, что невелико нравственное блаженство достигнуть совершенства воли с тем, чтобы в то же время убедиться, что миллионы остальных существ Божиих остались устроенными лишь в насмешку, что никогда не в
силах они будут справиться
со своею свободой, что из жалких бунтовщиков никогда не выйдет великанов для завершения башни, что не для таких гусей великий идеалист мечтал о своей гармонии.
Замечу только, что с самых первых минут суда выступила ярко некоторая особая характерность этого «дела»,
всеми замеченная, именно: необыкновенная
сила обвинения сравнительно
со средствами, какие имела защита.
Подкрепив
силы чаем с хлебом, часов в 11 утра мы пошли вверх по реке Сальной. По этой речке можно дойти до хребта Сихотэ-Алинь. Здесь он ближе
всего подходит к морю.
Со стороны Арзамасовки подъем на него крутой, а с западной стороны — пологий.
Весь хребет покрыт густым смешанным лесом. Перевал будет на реке Ли-Фудзин, по которой мы вышли с реки Улахе к заливу Ольги.
Новые друзья приняли нас горячо, гораздо лучше, чем два года тому назад. В их главе стоял Грановский — ему принадлежит главное место этого пятилетия. Огарев был почти
все время в чужих краях. Грановский заменял его нам, и лучшими минутами того времени мы обязаны ему. Великая
сила любви лежала в этой личности.
Со многими я был согласнее в мнениях, но с ним я был ближе — там где-то, в глубине души.
Но, несмотря на это, опальный университет рос влиянием, в него как в общий резервуар вливались юные
силы России
со всех сторон, из
всех слоев; в его залах они очищались от предрассудков, захваченных у домашнего очага, приходили к одному уровню, братались между собой и снова разливались во
все стороны России, во
все слои ее.
Помню я, что еще во времена студентские мы раз сидели с Вадимом за рейнвейном, он становился мрачнее и мрачнее и вдруг,
со слезами на глазах, повторил слова Дон Карлоса, повторившего, в свою очередь, слова Юлия Цезаря: «Двадцать три года, и ничего не сделано для бессмертия!» Его это так огорчило, что он изо
всей силы ударил ладонью по зеленой рюмке и глубоко разрезал себе руку.
— Агапыч, беги домой, скажи там, что я
со скубентами в ривалюцию влопалси! — изо
всех сил рявкнул Громов.
Тот красивый подъем
всех сил, который Серафима переживала сейчас после замужества, давно миновал, сменившись нормальным существованием. Первые радости материнства тоже прошли, и Серафима иногда испытывала приступы беспричинной скуки. Пять лет выжили в деревне. Довольно. Особенно сильно повлияла на Серафиму поездка в Заполье на свадьбу Харитины. В городе
все жили и веселились, а в деревне только
со скуки пропадай.
Все разрушительные смертоносные
силы природы в грехе зачались и бороться с ними нужно как
со злом.
Когда я был у него в избе, то он стоял через
силу и говорил слабым голосом, но о печенке рассказывал
со смехом, и по его
всё еще опухшему, сине-багровому лицу можно было судить, как дорого обошлась ему эта печенка.
Но если бассейн мелок относительно
силы ключа, то
вся вода, с песком, землей и даже мелкими камушками, ворочается
со дна доверху, кипит и клокочет, как котел на огне.
Но тут не утерпели обе сестры и прыснули
со смеху. Аделаида давно уже заметила в подергивающихся чертах лица Аглаи признаки быстрого и неудержимого смеха, который она сдерживала покамест изо
всей силы. Аглая грозно было посмотрела на рассмеявшихся сестер, но и секунды сама не выдержала и залилась самым сумасшедшим, почти истерическим хохотом; наконец вскочила и выбежала из комнаты.
— Много успел
со времени разлуки нашей передумать об этих днях, — вижу беспристрастно
все происшедшее, чувствую в глубине сердца многое дурное, худое, которое не могу себе простить, но какая-то необыкновенная
сила покорила, увлекала меня и заглушала обыкновенную мою рассудительность, так что едва ли какое-нибудь сомнение — весьма естественное — приходило на мысль и отклоняло от участия в действии, которое даже я не взял на себя труда совершенно узнать, не только по важности его обдумать.
Страх давно уже овладевал мною, но я боролся с ним и скрывал, сколько мог; когда же берег стал уходить из глаз моих, когда мы попали на стрежень реки и страшная громада воды, вертящейся кругами, стремительно текущей с непреодолимою
силою, обхватила
со всех сторон и понесла вниз, как щепку, нашу косную лодочку, — я не мог долее выдерживать, закричал, заплакал и спрятал свое лицо на груди матери.