Неточные совпадения
После ужина люди начали устраиваться на ночь. Некоторые из них поленились ставить комарники и легли
спать на открытом воздухе, покрывшись одеялами. Они долго ворочались, охали, ахали, кутались с головой, но это не
спасало их
от гнуса. Мелкие насекомые пробирались в каждую маленькую складку. Наконец один из них не выдержал.
Для того чтоб отрезаться
от Европы,
от просвещения,
от революции, пугавшей его с 14 декабря, Николай, с своей стороны, поднял хоругвь православия, самодержавия и народности, отделанную на манер прусского штандарта и поддерживаемую чем ни
попало — дикими романами Загоскина, дикой иконописью, дикой архитектурой, Уваровым, преследованием униат и «Рукой Всевышнего отечества
спасла».
Лучше всех держала себя
от начала до конца Харитина. Она даже решила сгоряча, что все деньги отдаст отцу, как только получит их из банка. Но потом на нее
напало раздумье. В самом деле, дай их отцу, а потом и поминай, как звали. Все равно десятью тысячами его не
спасешь. Думала-думала Харитина и придумала. Она пришла в кабинет к Галактиону и передала все деньги ему.
Во младенчестве он
спас его
от утопления, бросясь за ним в реку, куда сей
упал, переезжая на пароме, и с опасностию своей жизни
спас его.
Одна мысль, что ее Вася будет иностранцем в России, заставляла ее млеть
от ужаса, и,
падая ночью у детской кровати перед освященным образом Спасителя, она шептала: «Господи! ими же веси путями
спаси его; но пусть не моя совершится воля, а твоя».
Но воображение мое снова начинало работать, и я представлял себя выгнанным за мое упрямство из дому, бродящим ночью по улицам: никто не пускает меня к себе в дом; на меня
нападают злые, бешеные собаки, которых я очень боялся, и начинают меня кусать; вдруг является Волков,
спасает меня
от смерти и приводит к отцу и матери; я прощаю Волкова и чувствую какое-то удовольствие.
Все-таки мы воздадим честь севастопольским героям; они только своей нечеловеческой храбростью
спасли наше отечество: там, начиная с матроса Кошки до Корнилова [Корнилов Владимир Алексеевич (1806—1854) — вице-адмирал русского Черноморского флота, один из организаторов Севастопольской обороны; 5 октября 1854 года был смертельно ранен при отражении штурма Малахова кургана.], все были Леониды при Фермопилах [Леониды при Фермопилах — Леонид — спартанский царь; в 480 году до н. э. защищал узкий проход Фермопилы с тремястами спартанцев, прикрывая
от натиска персов отход греческих войск, пока все триста человек не
пали смертью храбрых.], — ура великим севастопольцам!
По таковом счастливом завладении он, Нечай, и бывшие с ним казаки несколько времени жили в Хиве во всяких забавах и об опасности весьма мало думали; но та ханская жена, знатно полюбя его, Нечая, советовала ему: ежели он хочет живот свой
спасти, то б он со всеми своими людьми заблаговременно из города убирался, дабы хан с войском своим тут его не застал; и хотя он, Нечай, той ханской жены наконец и послушал, однако не весьма скоро из Хивы выступил и в пути, будучи отягощен многою и богатою добычею, скоро следовать не мог; а хан, вскоре потом возвратясь из своего походу и видя, что город его Хива разграблен, нимало не мешкав, со всем своим войском в погоню за ним, Нечаем, отправился и чрез три дня его настиг на реке, именуемой Сыр-Дарья, где казаки чрез горловину ее переправлялись, и
напал на них с таким устремлением, что Нечай с казаками своими, хотя и храбро оборонялся и многих хивинцев побил, но напоследок со всеми имевшимися при нем людьми побит, кроме трех или четырех человек, кои, ушед
от того побоища, в войско яицкое возвратились и о его погибели рассказали.
О! я вам отвечаю, что Борис Петрович больше испугался, чем неопытный должник, который в первый раз, обшаривая пустые карманы, слышит за дверьми шаги и кашель чахоточного кредитора; бог знает, что прочел Палицын на замаранных листках своей совести, бог знает, какие образы теснились в его воспоминаниях — слово смерть, одно это слово, так ужаснуло его, что
от одной этой кровавой мысли он раза три едва не обеспамятел, но его
спасло именно отдаление всякой помощи:
упав в обморок, он также боялся умереть.
заключает он. Затем оставалось только
упасть на колени и зарыдать. Остатки ума
спасают его
от бесполезного унижения.
То же самое произошло и теперь, когда нас бранили те, на которых состояла обязанность охранять нас: они не только взвалили всю вину на Селивана, который
спас нас
от непогоды, но даже взвели на него новую
напасть.
За последнее время у Половецкого все чаще и чаще повторялись тяжелые бессонные ночи, и его опять начинала одолевать смертная тоска,
от которой он хотел укрыться под обительским кровом. Он еще с вечера знал, что не будет
спать. Являлась преждевременная сонливость, неопределенная тяжесть в затылке, конвульсивная зевота. Летом его
спасал усиленный физический труд на свежем воздухе, а сейчас наступил период осенних дождей и приходилось сидеть дома. Зимняя рубка дров и рыбная ловля неводом были еще далеко.
«Кто ты, змия? По льстивому напеву,
По красоте, по блеску, по глазам —
Я узнаю того, кто нашу Еву
Привлечь успел к таинственному древу
И там склонил несчастную к грехам.
Ты погубил неопытную деву,
А с нею весь адамов род и нас.
Мы в бездне бед невольно потонули.
Не стыдно ли?»
«Попы вас обманули,
И Еву я не погубил, а
спас!»
«C
пас!
от кого?»
«
От бога»
«Враг опасный!»
«Он был влюблен...
Ты
спасаешь меня, моя жертва!.. Я начал отвязывать флягу, опершись на один локоть, и вдруг, потеряв равновесие,
упал лицом на грудь своего спасителя.
От него уже был слышен сильный трупный запах.
Сколько раз вы сами были на волосок
от смерти, а если спросить, что вас
спасло, вы всегда ответите: или случайно повисли ногой в петле, или
упали на сложенный ковер, или взбесившаяся лошадь остановилась, испуганная внезапно раскрытым зонтиком…
Каждый творческий акт стремится стать абсолютным не только по своему источнику, ибо в нем ищет выразиться невыразимое, трансцендентное всяким выявлениям ядро личности, — но и по своему устремлению: он хочет сотворить мир в красоте, победить и убедить ею хаос, а
спасает и убеждает — кусок мрамора (или иной объект искусства), и космоургические волны бессильно
упадают в атмосфере, тяжелой
от испарений материи.
— С богом! Постарайтесь отыскать и
спасти человека! — говорил капитан и снова приставил бинокль к глазам, стараясь разглядеть в волнах упавшего. — Кто это
упал за борт, Андрей Николаевич? — спрашивал он, не отрывая глаз
от бинокля.
Такие даже бывают, что не только за своего, а за всякого носящего образ и подобие Божие всем пожертвуют для спасения его
от какой-нибудь беды, подвергнутся гневу сильных мира, сами лишатся всего, а человека, хоть им вовсе не знакомого,
от беды и
напасти спасут.
— «Что делать? Что делать?..» — передразнил князь архимандрита. — Ишь какой недогадливый!.. Да долго ль, в самом деле, мне просить молитв у тебя?.. Свят ты человек пред господом, доходна твоя молитва до царя небесного? Помолись же обо мне, пожалуйста, сделай милость, помолись хорошенько, замоли грехи мои… Страшен ведь час-от смертный!.. К дьяволам бы во ад не
попасть!.. Ух, как прискорбна душа!..
Спаси ее, отче святый,
от огня негасимого…
— А пилини, ли, родной… Пойдет, бывало, мужик в лес, свалит ельнику, сколько ему надо, да, сваливши деревья, корни-то выроет, а потом все и
спалит. А чтоб землю-то получше разрыхлить, по весне-то на огнище репы насеет. А к третьему
Спасу [Шестнадцатое августа.] хлебцем засеет. Землица-то божья безо всякого удобренья такой урожай даст, что господа только благодарить… Сам-восемь, сам-десять урожай-от бывал. А теперь не то, — с глубоким вздохом прибавил дедушка, — теперь не велят кулижек
палить.
— Скажу вам яснее: вы меня знавали; я держал вас маленьким на коленах; вы знавали его. Если вы разгадаете его имя, не сказывайте мне: я об этом вас прошу вследствие нашего уговора. По тому ж условию требую
от вас, в случае, если б он, благодетель ваш, ваш стряпчий,
попал в несчастье из беды и если б вы, узнав его, могли
спасти…
Оба княжеские семейства поспешно выехали в Москву, где в то время еще эпидемия не принимала таких колоссальных размеров, что, впрочем, случилось весьма скоро. Князья Баратовы и Прозоровские
попали из огня да в полымя. Впрочем, в Москве в то время жило много знатных и богатых бар, и принятые меры
спасали большинство
от заразы.
Ипполитов. Просто, братец, мы
попали на остров Калипсин. Какие субретки — что твоя богиня! Сам Ментор твой — и, как ведаешь, переодетая Минерва в образе смертного — едва не потерял рассудок;
спасло только сантиментальное путевое впечатление розовыми перстами. (Показывает на щеку.)
От нимфы перескочил я опрометью к какой-то дуэнье и
от нее узнал многое для тебя интересное. Слушай же. Во-первых, Натали, хоть и называет Виталину «maman», не дочь ее.
«На то была твоя всемогущая воля, — прибавила она,
упав на колена и молясь, — я призвана была на землю
спасти его своею любовью
от бед, уберечь для славы его и счастия других… Да будет твоя воля! жертва готова».
В переправе через Вислу, на самом быстром месте, он в нетерпении соскочил с берега на паром, ударился грудью и
упал в воду. За ним бросился бывший невдалеке
от него Лопухин и
спас его.
— На Любе? Бедная девочка. Бедное невинное существо
попадает в твои руки… Нет, этому не бывать, я
спасу ее
от тебя! Он любит… Ха… ха… ха!
Не то было с Петром: он только
спал и видел, как бы ему вынуть жребий поближе и оказаться «годным», чтобы только
спасти от солдатчины своего меньшого брата.