Неточные совпадения
Она была очень довольна выигранным процессом и говорила весело. Самгин нашел, что говорить
о работе Столыпина веселым тоном — по меньшей мере неприлично, и
спросил насмешливо...
Когда у нее нет
работы — пасьянсы раскладывает; я
спросил: «
О чем гадаете?» — «Скоро ли будет у нас конституция».
Сперва они покалякали
о том и сем,
о завтрашних
работах,
о лошадях; но вдруг Федя обратился к Ильюше и, как бы возобновляя прерванный разговор,
спросил его...
— Захотите — дело найдется! — сказал Николай. Для нее с понятием
о деле уже неразрывно слилось представление
о работе сына и Андрея с товарищами. Она подвинулась к Николаю и, заглянув ему в глаза,
спросила...
Проверять мои слова, конечно, никому не приходило в голову, а
о паспорте в те времена и в тех местах вообще никто и не
спрашивал, да он никому и не был нужен. Судили и ценили человека по
работе, а не по бумагам. Молнией сверкнули в памяти дни, проведенные мною в зимовнике, и вся обстановка жизни в нем.
Лучше всех рассказывала Наталья Козловская, женщина лет за тридцать, свежая, крепкая, с насмешливыми глазами, с каким-то особенно гибким и острым языком. Она пользовалась вниманием всех подруг, с нею советовались
о разных делах и уважали ее за ловкость в
работе, за аккуратную одежду, за то, что она отдала дочь учиться в гимназию. Когда она, сгибаясь под тяжестью двух корзин с мокрым бельем, спускалась с горы по скользкой тропе, ее встречали весело, заботливо
спрашивали...
— Я? надую? Да
спроси Порфирыча, сколько он от меня хлеба едал… Я-то надую?.. Ах ты, братец ты мой, полковничек… Потом еще мне нужно поправить два сонника и «Тайны натуры». Понимаешь?
Работы всем хватит, а ты: надуешь. Я
о вас же хлопочу, отцы… Название-то есть для романа?
На деньги эти он нанял щегольскую квартиру, отлично меблировал ее; потом съездил за границу, добился там, чтобы в газетах было напечатано «
О работах молодого русского врача Перехватова»; сделал затем в некоторых медицинских обществах рефераты; затем, возвратившись в Москву, завел себе карету, стал являться во всех почти клубах, где заметно старался заводить знакомства, и злые языки (из медиков, разумеется) к этому еще прибавляли, что Перехватов нарочно заезжал в московский трактир ужинать, дружился там с половыми и, оделив их карточками своими, поручал им, что если кто из публики
спросит о докторе, так они на него бы указывали желающим и подавали бы эти вот именно карточки, на которых подробно было обозначено время, когда он у себя принимает и когда делает визиты.
Паркер был лакей, — я видел такую одежду, как у него, на картинах. Седой, остриженный, слегка лысый, плотный человек этот в белых чулках, синем фраке и открытом жилете носил круглые очки, слегка прищуривая глаза, когда смотрел поверх стекол. Умные морщинистые черты бодрой старухи, аккуратный подбородок и мелькающее сквозь привычную
работу лица внутреннее спокойствие заставили меня думать, не есть ли старик главный управляющий дома,
о чем я его и
спросил. Он ответил...
Он все знал, начал указывать ей на портреты
работы старых русских мастеров. И фамилий она таких никогда не слыхала. Постояли они потом перед этюдами Иванова. Рубцов много ей рассказывал про этого художника, про его жизнь в Италии,
спросил: помнит ли она воспоминания
о нем Тургенева? Тася вспомнила и очень этому обрадовалась. Также и про Брюллова говорил он ей, когда они стояли перед его вещами.
Точно ту же фразу
о графине Зубовой и тот же смех уже раз пять слышал при посторонних князь Андрей от своей жены. Он тихо вошел в комнату. Княгиня, толстенькая, румяная, с
работой в руках, сидела на кресле и без умолку говорила, перебирая петербургские воспоминания и даже фразы. Князь Андрей подошел, погладил ее по голове и
спросил, отдохнула ли она от дороги. Она ответила и продолжала тот же разговор.
Управляющий обещал употребить все силы для исполнения воли графа, ясно понимая, что граф никогда не будет в состоянии поверить его не только в том, употреблены ли все меры для продажи лесов и имений, для выкупа из Совета, но и никогда вероятно не
спросит и не узнает
о том, как построенные здания стоят пустыми и крестьяне продолжают давать
работой и деньгами всё то, что́ они дают у других, т. е. всё, что́ они могут давать.