Неточные совпадения
— Да, да! — отвечал Левин. И ему
стало еще страшнее, когда он, целуясь, почувствовал губами сухость тела брата и увидал вблизи его большие,
странно светящиеся глаза.
Он был еще худее, чем три года тому назад, когда Константин Левин видел его в последний раз. На нем был короткий сюртук. И руки и широкие кости казались еще огромнее. Волосы
стали реже, те же прямые усы висели на губы, те же глаза
странно и наивно смотрели на вошедшего.
Наконец одна из дам, взглянув на часы, сказала: «однако это
странно!» и все гости пришли в беспокойство и
стали громко выражать свое удивление и неудовольствие.
Мертвые души, губернаторская дочка и Чичиков сбились и смешались в головах их необыкновенно
странно; и потом уже, после первого одурения, они как будто бы
стали различать их порознь и отделять одно от другого,
стали требовать отчета и сердиться, видя, что дело никак не хочет объясниться.
— Кто ж
станет носить после Прасковьи Федоровны? Это уже слишком
странно будет с вашей стороны, если вы чужих предпочтете своим.
Я остановился у двери и
стал смотреть; но глаза мои были так заплаканы и нервы так расстроены, что я ничего не мог разобрать; все как-то
странно сливалось вместе: свет, парча, бархат, большие подсвечники, розовая, обшитая кружевами подушка, венчик, чепчик с лентами и еще что-то прозрачное, воскового цвета.
После этого, как, бывало, придешь на верх и
станешь перед иконами, в своем ваточном халатце, какое чудесное чувство испытываешь, говоря: «Спаси, господи, папеньку и маменьку». Повторяя молитвы, которые в первый раз лепетали детские уста мои за любимой матерью, любовь к ней и любовь к богу как-то
странно сливались в одно чувство.
Хорошо, что оно так
странно, так однотонно, музыкально, как свист стрелы или шум морской раковины; что бы я
стал делать, называйся ты одним из тех благозвучных, но нестерпимо привычных имен, которые чужды Прекрасной Неизвестности?
— То есть вы этим выражаете, что я хлопочу в свой карман. Не беспокойтесь, Родион Романович, если б я хлопотал в свою выгоду, то не
стал бы так прямо высказываться, не дурак же ведь я совсем. На этот счет открою вам одну психологическую странность. Давеча я, оправдывая свою любовь к Авдотье Романовне, говорил, что был сам жертвой. Ну так знайте же, что никакой я теперь любви не ощущаю, н-никакой, так что мне самому даже
странно это, потому что я ведь действительно нечто ощущал…
— Да поверьте же! Да из-за каких причин я бы
стал скрывать перед вами, скажите, пожалуйста! Напротив, мне даже самому это
странно: со мной она как-то усиленно, как-то боязливо целомудренна и стыдлива!
«Лизавета!
странно!» — подумал он. Все у Сони
становилось для него как-то страннее и чудеснее, с каждою минутой. Он перенес книгу к свече и
стал перелистывать.
Оба сидели рядом, грустные и убитые, как бы после бури выброшенные на пустой берег одни. Он смотрел на Соню и чувствовал, как много на нем было ее любви, и
странно, ему
стало вдруг тяжело и больно, что его так любят. Да, это было странное и ужасное ощущение! Идя к Соне, он чувствовал, что в ней вся его надежда и весь исход; он думал сложить хоть часть своих мук, и вдруг теперь, когда все сердце ее обратилось к нему, он вдруг почувствовал и сознал, что он
стал беспримерно несчастнее, чем был прежде.
— Все об воскресении Лазаря, — отрывисто и сурово прошептала она и
стала неподвижно, отвернувшись в сторону, не смея и как бы стыдясь поднять на него глаза. Лихорадочная дрожь ее еще продолжалась. Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу,
странно сошедшихся за чтением вечной книги. Прошло минут пять или более.
— Ну, вот и увидишь!.. Смущает она меня, вот увидишь, увидишь! И так я испугалась: глядит она на меня, глядит, глаза такие, я едва на стуле усидела, помнишь, как рекомендовать начал? И
странно мне: Петр Петрович так об ней пишет, а он ее нам рекомендует, да еще тебе!
Стало быть, ему дорога!
Даже потом, впоследствии, когда она припоминала эту минуту, ей
становилось и
странно и чудно: почему именно она так сразу увидела тогда, что нет уже никаких сомнений?
Совесть почти не упрекала Фенечку; но мысль о настоящей причине ссоры мучила ее по временам; да и Павел Петрович глядел на нее так
странно… так, что она, даже обернувшись к нему спиною, чувствовала на себе его глаза. Она похудела от непрестанной внутренней тревоги и, как водится,
стала еще милей.
— Их
стало так много, — сказала Варвара. — Это —
странно, мальчики отрицают героизм, а сами усиленно геройствуют. Их — бьют, а они восхваляют «Нагаечку».
Самгину казалось, что
становится все более жарко и солнце жестоко выжигает в его памяти слова, лица, движения людей. Было
странно слышать возбужденный разноголосый говор каменщиков, говорили они так громко, как будто им хотелось заглушить крики солдат и чей-то непрерывный, резкий вой...
А вообще Самгин незаметно для себя
стал воспринимать факты политической жизни очень
странно: ему казалось, что все, о чем тревожно пишут газеты, совершалось уже в прошлом. Он не пытался объяснить себе, почему это так? Марина поколебала это его настроение. Как-то, после делового разговора, она сказала...
Мать нежно гладила горячей рукой его лицо. Он не
стал больше говорить об учителе, он только заметил: Варавка тоже не любит учителя. И почувствовал, что рука матери вздрогнула, тяжело втиснув голову его в подушку. А когда она ушла, он, засыпая, подумал: как это
странно! Взрослые находят, что он выдумывает именно тогда, когда он говорит правду.
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в чужую. Взгляд этот, острый и зоркий, чего-то ожидал, искал, даже требовал и вдруг,
становясь пренебрежительным, холодно отталкивал. Было
странно, что она разогнала всех своих кошек и что вообще в ее отношении к животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье лошади, она вздрагивала и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали у нее отвращение; даже петухи, голуби были явно неприятны ей.
Глафира Исаевна брала гитару или другой инструмент, похожий на утку с длинной, уродливо прямо вытянутой шеей; отчаянно звенели струны, Клим находил эту музыку злой, как все, что делала Глафира Варавка. Иногда она вдруг начинала петь густым голосом, в нос и тоже злобно. Слова ее песен были
странно изломаны, связь их непонятна, и от этого воющего пения в комнате
становилось еще сумрачней, неуютней. Дети, забившись на диван, слушали молча и покорно, но Лидия шептала виновато...
— Простите, виноват! — извинялся он. — Вот мы, не видя ничего, уж и поссорились. Я знаю, что вы не можете хотеть этого, но вы не можете и
стать в мое положение, и оттого вам
странно мое движение — бежать. Человек иногда бессознательно делается эгоистом.
— Да неужели вы не чувствуете, что во мне происходит? — начал он. — Знаете, мне даже трудно говорить. Вот здесь… дайте руку, что-то мешает, как будто лежит что-нибудь тяжелое, точно камень, как бывает в глубоком горе, а между тем,
странно, и в горе и в счастье, в организме один и тот же процесс: тяжело, почти больно дышать, хочется плакать! Если б я заплакал, мне бы так же, как в горе, от слез
стало бы легко…
— Как вы
странно говорите! — вдруг остановила она его, перестав плакать, — вы никогда не были таким, я вас никогда таким не видала! Разве вы такой, как давеча были, когда с головой ушли в рожь, перепела передразнивали, а вчера за моим котенком на крышу лазили? Давно ли на мельнице нарочно выпачкались в муке, чтоб рассмешить меня!.. Отчего вы вдруг не такой
стали?
Лиза
стала вдруг очень почему-то бледна и
странно кивнула мне на него головой.
Поступив к нему, я тотчас заметил, что в уме старика гнездилось одно тяжелое убеждение — и этого никак нельзя было не заметить, — что все-де как-то
странно стали смотреть на него в свете, что все будто
стали относиться к нему не так, как прежде, к здоровому; это впечатление не покидало его даже в самых веселых светских собраниях.
Ему было нестерпимо конфузно: все одеты, а он раздет и,
странно это, — раздетый, он как бы и сам почувствовал себя пред ними виноватым, и, главное, сам был почти согласен, что действительно вдруг
стал всех их ниже и что теперь они уже имеют полное право его презирать.
Странно было для Алеши и то, что, несмотря на все несчастие, постигшее бедную женщину, невесту жениха, арестованного по страшному преступлению, почти в тот самый миг, когда она
стала его невестой, несмотря потом на болезнь и на угрожающее впереди почти неминуемое решение суда, Грушенька все-таки не потеряла прежней своей молодой веселости.
— Я… я не то чтобы думал, — пробормотал Алеша, — а вот как ты сейчас
стал про это так
странно говорить, то мне и показалось, что я про это сам думал.
Мы с ним толковали о посеве, об урожае, о крестьянском быте… Он со мной все как будто соглашался; только потом мне
становилось совестно, и я чувствовал, что говорю не то… Так оно как-то
странно выходило. Хорь выражался иногда мудрено, должно быть из осторожности… Вот вам образчик нашего разговора...
Я добрался наконец до угла леса, но там не было никакой дороги: какие-то некошеные, низкие кусты широко расстилались передо мною, а за ними далёко-далёко виднелось пустынное поле. Я опять остановился. «Что за притча?.. Да где же я?» Я
стал припоминать, как и куда ходил в течение дня… «Э! да это Парахинские кусты! — воскликнул я наконец, — точно! вон это, должно быть, Синдеевская роща… Да как же это я сюда зашел? Так далеко?..
Странно! Теперь опять нужно вправо взять».
Так это
странно мне показалось, ведь я вовсе не к тому сказала; да и как же этого ждать было? да я и ушам своим не верила, расплакалась еще больше, думала, что он надо мною насмехается: «грешно вам обижать бедную девушку, когда видите, что я плачу»; и долго ему не верила, когда он
стал уверять, что говорит не в шутку.
А ты не знаешь, что это
странно, а я знаю, что это не
странно, что это одно и натурально, одно и по — человечески; просто по — человечески; — «я чувствую радость и счастье» — значит «мне хочется, чтобы все люди
стали радостны и счастливы» — по — человечески, Верочка, эти обе мысли одно.
«Как это так скоро, как это так неожиданно, — думает Верочка, одна в своей комнате, по окончании вечера: — в первый раз говорили и
стали так близки! за полчаса вовсе не знать друг друга и через час видеть, что
стали так близки! как это
странно!»
А вот идет по полю девушка, — как
странно! — и лицо, и походка, все меняется, беспрестанно меняется в ней; вот она англичанка, француженка, вот она уж немка, полячка, вот
стала и русская, опять англичанка, опять немка, опять русская, — как же это у ней все одно лицо?
Нет, Верочка, это не
странно, что передумала и приняла к сердцу все это ты, простенькая девочка, не слышавшая и фамилий-то тех людей, которые
стали этому учить и доказали, что этому так надо быть, что это непременно так будет, что «того не может не быть; не
странно, что ты поняла и приняла к сердцу эти мысли, которых не могли тебе ясно представить твои книги: твои книги писаны людьми, которые учились этим мыслям, когда они были еще мыслями; эти мысли казались удивительны, восхитительны, — и только.
Считаться нам
странно, патентов на пониманье нет; время, история, опыт сблизили нас не потому, чтоб они нас перетянули к себе или мы — их, а потому, что и они, и мы ближе к истинному воззрению теперь, чем были тогда, когда беспощадно терзали друг друга в журнальных
статьях, хотя и тогда я не помню, чтобы мы сомневались в их горячей любви к России или они — в нашей.
Бабушка, сидя около меня, чесала волосы и морщилась, что-то нашептывая. Волос у нее было
странно много, они густо покрывали ей плечи, грудь, колени и лежали на полу, черные, отливая синим. Приподнимая их с пола одною рукою и держа на весу, она с трудом вводила в толстые пряди деревянный редкозубый гребень; губы ее кривились, темные глаза сверкали сердито, а лицо в этой массе волос
стало маленьким и смешным.
Они были неистощимы в таких выдумках, но мастер всё сносил молча, только крякал тихонько да, прежде чем дотронуться до утюга, ножниц, щипцов или наперстка, обильно смачивал пальцы слюною. Это
стало его привычкой; даже за обедом, перед тем как взять нож или вилку, он муслил пальцы, возбуждая смех детей. Когда ему было больно, на его большом лице являлась волна морщин и,
странно скользнув по лбу, приподняв брови, пропадала где-то на голом черепе.
Он остановился у окна, царапая ногтем лед на стекле, долго молчал, всё вокруг напряглось,
стало жутким, и, как всегда в минуты таких напряжений, у меня по всему телу вырастали глаза, уши,
странно расширялась грудь, вызывая желание крикнуть.
Анна Михайловна вынула из кошелька и в темноте подала ему бумажку. Слепой быстро выхватил ее из протянутой к нему руки, и под тусклым лучом, к которому они уже успели подняться, она видела, как он приложил бумажку к щеке и
стал водить по ней пальцем.
Странно освещенное и бледное лицо, так похожее на лицо ее сына, исказилось вдруг выражением наивной и жадной радости.
Казалось даже, будто он свыкся с своей долей, и странно-уравновешенная грусть без просвета, но и без острых порываний, которая
стала обычным фоном его жизни, теперь несколько смягчилась.
Рогожин вдруг бросил картину и пошел прежнею дорогой вперед. Конечно, рассеянность и особое, странно-раздражительное настроение, так внезапно обнаружившееся в Рогожине, могло бы, пожалуй, объяснить эту порывчатость; но все-таки как-то чудно
стало князю, что так вдруг прервался разговор, который не им же и начат, и что Рогожин даже и не ответил ему.
Стала как-то особенно
странно заговаривать с дочерьми, и всё о таких необыкновенных предметах; ей видимо хотелось высказаться, но она почему-то сдерживалась.
Странно: то был он чрезвычайно заметлив, то вдруг
становился рассеян до невозможности.
В последние два года он часто удивлялся изменению цвета лица Настасьи Филипповны; она
становилась ужасно бледна и —
странно — даже хорошела от этого.
Но согласись, милый друг, согласись сам, какова вдруг загадка и какова досада слышать, когда вдруг этот хладнокровный бесенок (потому что она стояла пред матерью с видом глубочайшего презрения ко всем нашим вопросам, а к моим преимущественно, потому что я, черт возьми, сглупил, вздумал было строгость показать, так как я глава семейства, — ну, и сглупил), этот хладнокровный бесенок так вдруг и объявляет с усмешкой, что эта «помешанная» (так она выразилась, и мне
странно, что она в одно слово с тобой: «Разве вы не могли, говорит, до сих пор догадаться»), что эта помешанная «забрала себе в голову во что бы то ни
стало меня замуж за князя Льва Николаича выдать, а для того Евгения Павлыча из дому от нас выживает…»; только и сказала; никакого больше объяснения не дала, хохочет себе, а мы рот разинули, хлопнула дверью и вышла.
Как это
странно!» — проговорил он чрез минуту даже с какою-то грустью: в сильные минуты ощущения радости ему всегда
становилось грустно, он сам не знал отчего.
Конечно,
странно, что такого рода известия могли так скоро доходить и узнаваться; всё происшедшее, например, у Настасьи Филипповны
стало известно в доме Епанчиных чуть не на другой же день и даже в довольно точных подробностях.