Как же в данном случае следует поступать? Ведь я не решил вопроса, — я просто убежал от него. Лично я мог это сделать, но что было бы, если бы так поступали все? Один
старый врач, заведующий хирургическим отделением N-ской больницы, рассказывал мне о тех терзаниях, которые ему приходится переживать, когда он дает оперировать молодому врачу: «Нельзя не дать, — нужно же и им учиться, но как могу я смотреть спокойно, когда он, того и гляди, заедет ножом черт знает куда?!»
Неточные совпадения
— Это
врач одной больницы, — мой
старый знакомый, — отвечала Лиза.
— Для
врачей нет ни молодых, ни
старых; они должны всем давать советы, — произнес серьезно доктор.
Беру смелость напомнить Вам об себе: я
старый Ваш знакомый, Мартын Степаныч Пилецкий, и по воле божией очутился нежданно-негаданно в весьма недалеком от Вас соседстве — я гощу в усадьбе Ивана Петровича Артасьева и несколько дней тому назад столь сильно заболел, что едва имею силы начертать эти немногие строки, а между тем, по общим слухам, у Вас есть больница и при оной искусный и добрый
врач. Не будет ли он столь милостив ко мне, чтобы посетить меня и уменьшить хоть несколько мои тяжкие страдания.
Мало этого, говорят, будто
старый греховодник, прося снисхождения своему чудачеству, открыл графине, что святитель Николай есть единственный его
врач, а горящая пред иконою святого лампада единственная аптека.
К Домне Осиповне Перехватов попал в домашние
врачи тоже довольно непонятным образом: она послала дворника за своим обычным
старым доктором, и дворник, сказав, что того доктора не застал, пригласил к ней Перехватова, кучер которого, как оказалось впоследствии, был большой приятель этому дворнику. Домна Осиповна, впрочем, рада была такой замене. Перехватов ей очень понравился своею наружностью и тем, что говорил несколько витиевато, а она любила это свойство в людях и полагала, что сама не без красноречия!
Учи меня, глушь! Учи меня, тишина деревенского дома! Да, много интересного расскажет
старая амбулатория юному
врачу.
Старый, опытный
врач покосился бы на нее за то, что она суется вперед со своими заключениями. Я же человек необидчивый…
…Уборная актеров в Пале-Рояле. И так же по-прежнему висит
старая зеленая афиша, и так же у распятия горит лампадка и зеленый фонарь у Лагранжа. Но за занавесами слышны гул и свистки. В кресле сидит Мольер, в халате и колпаке, в гриме с карикатурным носом. Мольер возбужден, в странном состоянии, как будто пьян. Возле него — в черных костюмах
врачей, но без грима, Лагранж и дю Круази. Валяются карикатурные маски
врачей.
Старая барыня, у которой он жил в дворниках, во всем следовала древним обычаям и прислугу держала многочисленную: в доме у ней находились не только прачки, швеи, столяры, портные и портнихи, был даже один шорник, он же считался ветеринарным
врачом и лекарем для людей, был домашний лекарь для госпожи, был, наконец, один башмачник, по имени Капитон Климов, пьяница горький.
Записки мои — это не записки
старого, опытного
врача, подводящего итоги своим долгим наблюдениям и размышлениям, выработавшего определенные ответы на все сложные вопросы врачебной науки, этики и профессии; это также не записки врача-философа, глубоко проникшего в суть науки и вполне овладевшего ею.
Новых, еще не испытанных средств применять нельзя; отказываться от средств, уже признанных, тоже нельзя: тот
врач, который не стал бы лечить сифилиса ртутью, оказался бы, с этой точки зрения, не менее виноватым, чем тот, который стал бы лечить упомянутую болезнь каким-либо неизведанным средством; чтобы отказаться от
старого, нужна не меньшая дерзость, чем для того, чтобы ввести новое; между тем история медицины показывает, что теперешняя наука наша, несмотря на все ее блестящие положительные приобретения, все-таки больше всего, пользуясь выражением Мажанди, обогатилась именно своими потерями.
Старик Гриневич,
врач старого закала, лечивший людей бузиной да ромашкой, и то перекрестясь, и писавший вверху рецептов: «cum Deo», [с Богом (лат.).] разведав, в чем заключается вина Иосафа Платоновича, и узнав, что с ним и по его вине обречены к страданиям многие, поморщился и сказал дочери...
В домике жил на покое, с женой и дочерью,
старый врач-земец Иван Ильич Сартанов, постоянный участник пироговских съездов.
Поехал я из Нижнего в тарантасе — из дедушкина добра. На второе лето взял я
старого толстого повара Михаилу. И тогда же вызвался пожить со мною в деревне мой товарищ З-ч, тот, с которым мы перешли из Казани в Дерпт. Он тогда уже практиковал как
врач в Нижнем, но неудачно; вообще хандрил и не умел себе добыть более прочное положение. Сопровождал меня, разумеется, мой верный famulus Михаил Мемнонов, проделавший со мною все годы моей университетской выучки.
На сером фоне мелькают картина за картиной. Вот видит Нелли, как она в холодную зимнюю ночь стучится к уездному
врачу Степану Лукичу. За воротами лениво и хрипло лает
старый пес. В докторских окнах потемки. Кругом тишина.
Наискосок, по грядам каоляна, бежали куда-то главный
врач, несколько наших солдат, китайцы и
старая китаянка, хозяйка нашей фанзы. Я пошел за ними.
— Видел на днях сам, собственными глазами: в маленьком, тесном зальце, как сельди в бочке, толкутся офицеры,
врачи; истомленные сестры спят на своих чемоданах. А в большой, великолепный зал нового вокзала никого не пускают, потому что генерал-квартирмейстер Флуг совершает там свой послеобеденный моцион! Изволите видеть, наместнику понравился новый вокзал, и он поселил в нем свой штаб, и все приезжие жмутся в маленьком, грязном и вонючем
старом вокзале!
В
Старом Городе был уездный лекарь,
врач очень сведущий и хороший практик, перед которым неопытный и хвастливый Пуговкин во всяком другом месте был бы ничто; но
Старый Город опроверг все эти предположения насчет своих отношений к Пуговкину.
Тем же летом студент Пуговкин окончил курс, переменился местом с бывшим
врачом Старого Города и явился на помощь к Пизонскому.
Так лжеумствуя и фантазируя, он едва-едва кое-как поймал степень лекаря и получил место городового
врача в
Старом Городе.