Неточные совпадения
«В какие глупые положения попадаю», — подумал Самгин, оглядываясь. Бесшумно отворялись двери, торопливо бегали белые фигуры сиделок, от
стены исходил запах лекарств, в стекла окна торкался ветер. В коридор вышел из
палаты Макаров, развязывая на ходу завязки халата, взглянул на Клима, задумчиво спросил...
— Это не мещане, Полина Карповна! — с крепкой досадой сказала Татьяна Марковна, указывая на портреты родителей Райского, а также Веры и Марфеньки, развешанные по
стенам, — и не чиновники из
палаты, — прибавила она, намекая на покойного мужа Крицкой.
Я ничего в самом деле не понимал и наконец спросил его: дали ли ему какой-нибудь вид. Он подал мне его. В нем было написано все решение и в конце сказано, что, учинив, по указу уголовной
палаты, наказание плетьми в
стенах тюремного замка, «выдать ему оное свидетельство и из замка освободить».
Разломали все хлевушки и сарайчики, очистили от грязи дом, построенный Голицыным, где прежде резали кур и был склад всякой завали, и выявились на
стенах, после отбитой штукатурки, пояски, карнизы и прочие украшения, художественно высеченные из кирпича, а когда выбросили из подвала зловонные бочки с сельдями и уничтожили заведение, где эти сельди коптились, то под полом оказались еще беломраморные покои. Никто из москвичей и не подозревал, что эта «коптильня» в беломраморных
палатах.
Появилися на
стене словеса огненные: «Не бойся, моя госпожа прекрасная: не будешь ты почивать одна, дожидается тебя твоя девушка сенная, верная и любимая; и много в
палатах душ человеческих, а только ты их не видишь и не слышишь, и все они вместе со мною берегут тебя и день и ночь: не дадим мы на тебя ветру венути, не дадим и пылинке сесть».
Подивилася она такому чуду чудному, диву дивному, порадовалась своему цветочку аленькому, заветному и пошла назад в
палаты свои дворцовые; и в одной из них стоит стол накрыт, и только она подумала: «Видно, зверь лесной, чудо морское на меня не гневается, и будет он ко мне господин милостивый», — как на белой мраморной
стене появилися словеса огненные: «Не господин я твой, а послушный раб.
После ужина вошла она в ту
палату беломраморну, где читала она на
стене словеса огненные, и видит она на той же
стене опять такие же словеса огненные: «Довольна ли госпожа моя своими садами и
палатами, угощеньем и прислугою?» И возговорила голосом радошным молодая дочь купецкая, красавица писаная: «Не зови ты меня госпожой своей, а будь ты всегда мой добрый господин, ласковый и милостивый.
Никогда
палата депутатов не видала в
стенах своих таких сытых и жирных сынов отечества, как те, которые заседают в ней после неудавшихся попыток Мак-Магона и его сподвижников.
В кофейной Печкина вечером собралось обычное общество: Максинька, гордо восседавший несколько вдали от прочих на диване, идущем по трем
стенам; отставной доктор Сливцов, выгнанный из службы за то, что обыграл на бильярде два кавалерийских полка, и продолжавший затем свою профессию в Москве: в настоящем случае он играл с надсмотрщиком гражданской
палаты, чиновником еще не старым, который, получив сию духовную должность, не преминул каждодневно ходить в кофейную, чтобы придать себе, как он полагал, более светское воспитание; затем на том же диване сидел франтоватый господин, весьма мизерной наружности, но из аристократов, так как носил звание камер-юнкера, и по поводу этого камер-юнкерства рассказывалось, что когда он был облечен в это придворное звание и явился на выход при приезде императора Николая Павловича в Москву, то государь, взглянув на него, сказал с оттенком неудовольствия генерал-губернатору: «Как тебе не совестно завертывать таких червяков, как в какие-нибудь коконы, в камер-юнкерский мундир!» Вместе с этим господином приехал в кофейную также и знакомый нам молодой гегелианец, который наконец стал уж укрываться и спасаться от m-lle Блохи по трактирам.
Тебя давит потолок — мечтай о высоких
палатах; тебе мало свету — воображай залитую солнцем страну; тебя пробирает цыганская дрожь — лети на благословенный юг; ты заключен в четырех
стенах, как мышь в мышеловке, — мечтай о свободе, и так далее.
Весёлое солнце весны ласково смотрело в окна, но жёлтые
стены больницы казались ещё желтее. При свете солнца на штукатурке выступали какие-то пятна, трещины. Двое больных, сидя на койке, играли в карты, молча шлёпая ими. Высокий, худой мужчина бесшумно расхаживал по
палате, низко опустив забинтованную голову. Было тихо, хотя откуда-то доносился удушливый кашель, а в коридоре шаркали туфли больных. Жёлтое лицо Якова было безжизненно, глаза его смотрели тоскливо.
Обители, соборы, много храмов,
Стена высокая, дворцы,
палаты,
Кругом
стены посады протянулись,
Далеко в поле слободы легли,
Всё по горам сады, на церквах главы
Всё золотые. Вот одна всех выше
На солнышке играет голова,
Река, как лента, вьется… Кремль!.. Москва!..
И в хороший день, когда
стены и паркетный пол
палаты щедро заливались солнечными лучами, ни с чем не сравнимыми в своей могучей силе и красоте, когда тени на снежном белье постелей становились прозрачно-синими, совсем летними, о. дьякон напевал трогательную песнь...
Сама
палата, с ее высокими потолками, казалась при этом свете узким и душным закоулком, в котором нельзя протянуть руки, чтобы не наткнуться на
стену.
С семи часов
палату заливал яркий дневной свет, проходивший в громадные окна, и становилось так светло, как в поле, и белые
стены, постели, начищенные медные тазы и полы — все блестело и сверкало в этом свете.
Плач замер, и от этого в
палате стало еще печальнее и тоскливее. Белые
стены были неподвижны и холодны, и не было никого живого, кому можно было бы пожаловаться на одиночество и страх и просить защиты.
И тогда в озере, ровно в зерцале, узришь весь невидимый град: церкви, монастыри и градские
стены, княжеские
палаты и боярские хоромы с высокими теремами и дома разных чинов людей…
Цел тот город до сих пор — с белокаменными
стенами, златоверхими церквами, с честными монастырями, с княженецкими узорчатыми теремами, с боярскими каменными
палатами, с рубленными из кондового, негниющего леса домами.
Мне не спится по ночам. Вытягивающая повязка на ноге мешает шевельнуться, воспоминание опять и опять рисует недавнюю картину. За
стеною, в общей
палате, слышен чей-то глухой кашель, из рукомойника звонко и мерно капает вода в таз. Я лежу на спине, смотрю, как по потолку ходят тени от мерцающего ночника, — и хочется горько плакать. Были силы, была любовь. А жизнь прошла даром, и смерть приближается, — такая же бессмысленная и бесплодная… Да, но какое я право имел ждать лучшей и более славной смерти?
— Мы все это исправим! Недаром же и звали нас сюда! — Мы построим дворцы,
палаты, храмы. — Опояшем город великолепною
стеной. — Взнесем бойницы. — Начиним их пушками… О! через лет десяток не узнают Москвы…
Народ тесной
стеной окружил
палаты и ждет выхода сподвижника отныне народного героя Ермака, покорителя Сибири.
На
стенах в дубовых рамках висят тюремные правила, выписки из некоторых законов, необходимых для арестованных, список всех адвокатов, состоящих при брюссельской апелляционной
палате, с их адресами, и прейскурант продуктов, продаваемых в тюрьме.
— Расскажи же мне все. Без утайки. Кто она? Знай, что нас слышат только четыре
стены этой комнаты и у них нет, как у
стен во дворцах и
палатах вельмож, ушей.
— Не взыщи, господине лекарь, — отвечает Мамон, почтительно кланяясь, — по приказу великого князя ищем важного беглеца. Он бежал сюда к
палатам боярина, здесь и скрылся. Одному из наших вздумалось только теперь сказать, будто слышал, как Холмский лез по
стене, будто твое окно отворилось…
— Чудные видения обступили меня теперь, — отвечал Конрад. — Я видел край, доселе неведомый мне. Каменная зубчатая
стена белелась на берегу реки; за
стеною, на горе, рассыпаны были белокаменные
палаты, с большими крыльцами, с теремами, с башенками, и множество храмов Божиих с золотыми верхами в виде пылающих сердец; на крестах их теплился луч восходящего солнца, а крыши горели, подобно латам рыцаря; в храмах было зажжено множество свечей. Я слышал: в них пели что-то радостное; но то были песни неземные…
В обширных опустелых
палатах правителя отдавало теперь чем-то невыносимо жутким. Когда оставшийся при доме правителя хлебодар, старый раб из Вавилона, вошел в столовую, чтобы убирать несъеденные гостями кушанья и недопитые вина, ему показалось, что по
стенам открытой столовой движутся тени. Или это луна светит нынче совсем необыкновенно.
Лежит солдат Федор Лушников в выздоравливающей
палате псковского военного госпиталя, штукатурку на
стене колупает, думку свою думает. Ранение у него плевое: пуля на излете зад ему с краю прошила, — курица и та выживет. Подлатали ему шкурку аккуратно, через пять дней на выписку, этапным порядком в свою часть, окопный кисель месить. Гром победы раздавайся, Федор Лушников держись…
А как на
стенах этой
палаты он развесил портреты знакомых ему патриархов, то приглашение пить здесь чай выражалось словами: «пить чай под патриархами».