Неточные совпадения
Но наконец она вздохнула
И встала со скамьи своей;
Пошла, но только повернула
В аллею, прямо перед ней,
Блистая взорами, Евгений
Стоит подобно грозной тени,
И, как огнем обожжена,
Остановилася она.
Но следствия нежданной встречи
Сегодня, милые друзья,
Пересказать не
в силах я;
Мне должно после долгой речи
И погулять и отдохнуть:
Докончу после как-нибудь.
Она
стояла на крыльце и сошла
в аллею нерешительно. Он подал ей руку. Она шла медленно, будто нехотя.
Там то же почти, что и
в Чуди: длинные, загороженные каменными, массивными заборами улицы с густыми, прекрасными деревьями: так что идешь по
аллеям. У ворот домов
стоят жители. Они, кажется, немного перестали бояться нас, видя, что мы ничего худого им не делаем.
В городе, при таком большом народонаселении, было живое движение. Много народа толпилось, ходило взад и вперед; носили тяжести, и довольно большие, особенно женщины. У некоторых были дети за спиной или за пазухой.
В нескольких верстах от Вяземы князя Голицына дожидался васильевский староста, верхом, на опушке леса, и провожал проселком.
В селе, у господского дома, к которому вела длинная липовая
аллея, встречал священник, его жена, причетники, дворовые, несколько крестьян и дурак Пронька, который один чувствовал человеческое достоинство, не снимал засаленной шляпы, улыбался,
стоя несколько поодаль, и давал стречка, как только кто-нибудь из городских хотел подойти к нему.
В одном месте сплошной забор сменился палисадником, за которым виднелся широкий двор с куртиной, посредине которой
стоял алюминиевый шар.
В глубине виднелся барский дом с колонками, а влево — неотгороженный густой сад.
Аллеи уходили
в зеленый сумрак, и на этом фоне мелькали фигуры двух девочек
в коротких платьях. Одна прыгала через веревочку, другая гоняла колесо. На скамье под деревом, с книгой на коленях, по — видимому, дремала гувернантка.
Она сама остановилась,
постояла с минуту, прислушиваясь к задушевным напевам малорусской песни, и, совершенно успокоенная, ушла
в темную
аллею сада к дяде Максиму.
Однажды, когда я, по обыкновению, утром проходил по
аллеям сада, я увидел
в одной из них отца, а рядом старого Януша из зáмка. Старик подобострастно кланялся и что-то говорил, а отец
стоял с угрюмым видом, и на лбу его резко обозначалась складка нетерпеливого гнева. Наконец он протянул руку, как бы отстраняя Януша с своей дороги, и сказал...
Выход
в сад был прямо из гостиной с небольшого балкончика, от которого прямо начиналась густо разросшаяся липовая
аллея, расходившаяся
в широкую площадку, где посредине
стояла полуразвалившаяся китайская беседка.
Народу было еще мало; он
постоял перед беседкой,
в которой помещался оркестр, прослушал попурри из «Роберта-Дьявола» и, напившись кофе, отправился
в боковую, уединенную
аллею, присел на лавочку — и задумался.
На следующий день, часу во втором, Елена
стояла в саду перед небольшою закуткой, где у ней воспитывались два дворовые щенка. (Садовник нашел их заброшенными под забором и принес их барышне, про которую ему сказали прачки, что она, мол, всяких зверей и скотов жалует. Он не ошибся
в расчете: Елена дала ему четвертак.) Она заглянула
в закутку, убедилась, что щенки живы и здоровы и что солому им постлали свежую, обернулась и чуть не вскрикнула: прямо к ней, по
аллее, шел Инсаров, один.
Там
стоял полный, непроницаемый мрак, и только
в самой середине его скользнувший неведомо откуда луч вдруг ярко озарял длинный ряд деревьев и бросал на землю узкую правильную дорожку, — такую светлую, нарядную и прелестную, точно
аллея, убранная эльфами для торжественного шествия Оберона и Титании.
Было густо, и сад казался непроходимым, но это только вблизи дома, где еще
стояли тополи, сосны и старые липы-сверстницы, уцелевшие от прежних
аллей, а дальше за ними сад расчищали для сенокоса, и тут уже не пáрило, паутина не лезла
в рот и
в глаза, подувал ветерок; чем дальше вглубь, тем просторнее, и уже росли на просторе вишни, сливы, раскидистые яблони, обезображенные подпорками и гангреной, и груши такие высокие, что даже не верилось, что это груши.
Телятев. Я увидал его
в первый раз здесь,
в парке, с неделю тому назад. Иду я по той
аллее и издали вижу:
стоит человек, разиня рот и вытаращив глаза; шляпа на затылке. Меня взяло любопытство, на что он так удивляется. Слона не водят, петухи не дерутся. Гляжу, и что ж бы ты думал, на кого он так уставился? Угадай!
Долго вечером
в моем воображении
стояла одинокая фигура опечаленной «американки»
в темнеющих
аллеях.
Он поторопился выпить свой чай и ушёл, заявив, что ему нужно разобрать привезённые книги. Но
в комнате у него, несмотря на открытые двери,
стоял запах керосина. Он поморщился и, взяв книгу, ушёл
в парк. Там,
в тесно сплочённой семье старых деревьев, утомлённых бурями и грозами, царила меланхолическая тишина, обессиливающая ум, и он шёл, не открывая книги, вдоль по главной
аллее, ни о чём не думая, ничего не желая.
…Потому что мне нравилось от него вниз по песчаной или снежной
аллее идти и к нему, по песчаной или снежной
аллее, возвращаться, — к его спине с рукой, к его руке за спиной, потому что
стоял он всегда спиной, от него — спиной и к нему — спиной, спиной ко всем и всему, и гуляли мы всегда ему
в спину, так же как сам бульвар всеми тремя
аллеями шел ему
в спину, и прогулка была такая долгая, что каждый раз мы с бульваром забывали, какое у него лицо, и каждый раз лицо было новое, хотя такое же черное.
Глаза Ольги говорили, что она меня не понимала… А время между тем не ждало, шло своим чередом, и
стоять нам
в аллее в то время, когда нас там ждали, было некогда. Нужно было решать… Я прижал к себе «девушку
в красном», которая фактически была теперь моей женой, и
в эти минуты мне казалось, что я действительно люблю ее, люблю любовью мужа, что она моя и судьба ее лежит на моей совести… Я увидел, что я связан с этим созданьем навеки, бесповоротно.
Пройдя еще несколько шагов, я услышал голоса, а немного погодя увидел и людей.
В том месте, где
аллея расширялась
в площадку, окруженную чугунными скамьями, под тенью высоких белых акаций
стоял стол, на котором блестел самовар. Около стола говорили. Я тихо подошел по траве к площадке и, скрывшись за сиреневый куст, стал искать глазами графа.
С утра пошел дождь. Низкие черные тучи бежали по небу, дул сильный ветер. Сад выл и шумел,
в воздухе кружились мокрые желтые листья,
в аллеях стояли лужи. Глянуло неприветливою осенью. На ступеньках крыльца чернела грязь от очищаемых ног, все были
в теплой одежде.
Балаган, отданный
в распоряжение труппе фокусника,
стоял почти на конце квартала, и за ним сразу начинался большой старый парк, примыкавший к городу. Летом должно было быть чудно хорошо
в этом парке, но теперь огромные сугробы снега сплошь покрыли его
аллеи и дорожки. Деревья
стояли совсем серебряные от инея, a над всей этой белой полосой темнело темное зимнее небо, осыпанное миллиардами звезд.
Разговаривая с нею, я
стоял у окна, выходившего
в рощу. Мне видна была вся роща с
аллеями, с прудами и дорогою, по которой я только что шел.
В конце дороги за воротами чернел задок нашего шарабана. Около ворот, спиною к дому и расставив ноги,
стоял князь и беседовал с долговязым Гронтовским.
Извозчик остановился.
В заросшей плющом каменной ограде была решетчатая калитка. Они поднялись по каменным ступенькам и пошли вверх по кипарисовой
аллее. Было темно и очень тихо.
В воздухе
стоял теплый, пряный аромат глициний. Ордынцев поднес к губам руку Веры Дмитриевны и тихонько целовал ее ладонь
в разрез перчатки.
Нинка
постояла, глядя на ширь пустынной площади, на статую Тимирязева, на густые деревья за нею.
Постояла и пошла туда,
в темноту
аллей. Теплынь, смутные весенние запахи. Долго бродила, ничего перед собою не видя.
В голове был жаркий туман, тело дрожало необычною, глубокою, снаружи незаметною дрожью. Медленно повернула — и пошла к квартире Марка.
Видимо, княжна вела этот разговор исключительно для того, чтобы дать время князю разглядеть Татьяну, а Татьяне князя. Когда, наконец, княжна сказала «а», давая этим понять, что Таня может уходить, последняя быстро вышла из
аллеи, но, тотчас обогнув ее по траве, чуть слышно прокралась к тому месту, где
стояла скамейка, на которой сидели князь и княжна. Она не слыхала,
в какой форме спросила княжна у князя мнение о ней, но ответ последнего донесся до нее отчетливо и ясно.
В одной из задних
аллей этого парка, посредине дорожки, почти у самой реки
стоял огромный столетний дуб, ствол которого был огорожен железной, заржавевшей от времени решеткой.
Я не ушел, конечно. Она вышла на террасу, а я остался
в гостиной и минут пять перелистывал ноты. Потом и я вышел. Мы
стояли рядом
в тени от занавесок, а под нами были ступени, залитые лунным светом. Через цветочные клумбы и по желтому песку
аллей тянулись черные тени деревьев.
Они вместе вышли. Он проводил ее до самой околицы деревни, потом медленно пошел назад.
В парке шла обычная ночная жизнь, слышался мужской шепот, девичий смех. Борька темными лесными тропинками пробрался к пруду, перескочил
в густой крапиве через кирпичную ограду.
В этой части сада никого не было слышно.
В конце запущенной боковой
аллеи, у канавы, за которою было поле,
стояла старенькая скамейка.
Я оглянулся и увидал, что брат А.
стоит на заборе и указывает мне на большую
аллею и сад, и
в саду большое и прекрасное здание.
Исанка, закусив губу, неподвижно
стояла и не вмешивалась
в разговор. Они еще поговорили напряженными голосами. Николай Павлович сказал, что ему завтра рано вставать, и пошел к дому по нечищенной
аллее, шурша прошлогодними листьями.