Неточные совпадения
В день, когда царь переезжал из Петровского дворца
в Кремль, Москва напряженно притихла. Народ ее плотно прижали к стенам домов двумя линиями солдат и двумя рядами охраны, созданной из отборно верноподданных обывателей. Солдаты были непоколебимо стойкие, точно выкованы из железа, а охранники,
в большинстве, — благообразные, бородатые люди с очень широкими спинами.
Стоя плечо
в плечо друг с другом, они ворочали тугими шеями, посматривая на людей сзади себя подозрительно и строго.
Доля их шла
в Кремль; там на чистом воздухе, окруженный высшим духовенством,
стоял коленопреклоненный митрополит и молился — да мимо идет чаша сия.
— Да слышишь ли ты, голова! он на других-то людей вовсе не походит. Посмотрел бы ты, как он сел на коня, как подлетел соколом к войску, когда оно, войдя
в Москву, остановилось у Арбатских ворот, как показал на
Кремль и соборные храмы!.. и что тогда было
в его глазах и на лице!.. Так я тебе скажу: и взглянуть-то страшно! Подле его стремени ехал Козьма Минич Сухорукий… Ну, брат, и этот молодец! Не так грозен, как князь Пожарский, а нашего поля ягода — за себя
постоит!
В то же самое время, внизу, против Тайницких ворот, прислонясь к железным перилам набережной,
стоял видный собою купец
в синем поношенном кафтане. Он посматривал с приметным удовольствием то на
Кремль, окруженный со всех сторон пылающими домами, то на противуположный берег реки, на котором догорало обширное Замоскворечье.
Что и говорить!
Воскресла вся земля! Царю недаром
От всех любовь. Такого ликованья,
Я чай, Москва отроду не видала!
Насилу я проехал чрез толпу;
На двадцать верст кругом запружены
Дороги все; народ со всех концов
Валит к Москве; все улицы полны,
И все дома, от гребней до завалин,
Стоят в цветах и
в зелени! Я думал:
Авось к царю до выхода проеду!
Куды! Я чай, от валу до
КремляЧаса четыре пробирался. Там
Услышал я:
в соборе царь Борис —
Венчается!
В обычном старом стиле сообщалось о доблестных добровольческих частях, что они, «исполняя заранее намеченный план», отступили на восемьдесят верст назад; приводилось интервью с главноначальствующим Крыма, что Крыму большевистская опасность безусловно не грозит; сообщалось, что Троцкий убит возмутившимися войсками, что по всей России идут крестьянские восстания, что
в Кремле всегда
стоит наготове аэроплан для бегства Ленина.
Теплый, яркий день играл на золотых главах соборов. Пирожков прошел к набережной, поглядел на Замоскворечье, вспомнил, что он больше трех раз
стоял тут со святой… По бульварам гулять ему было скучно; нет еще зелени на деревьях; пыль, вонь от домов… Куда ни пойдешь, все очутишься
в Кремле.
В Кремле звонили ко всенощной. Туманная муть
стояла в воздухе. Ручейки вяло, будто засыпая, ползли среди грязного льда. И проходили мимо темные, сумрачные люди. Мне не хотелось возвращаться домой к своей тоске, но и здесь она была повсюду. Тупо шевелились
в голове обрывки мыслей, грудь болела от табаку и все-таки я курил непрерывно; и казалось, легкие насквозь пропитываются той противною коричневою жижею, какая остается от табаку
в сильно прокуренных мундштуках.
На первом
стоял терем великокняжеский с садами — любимое летнее жилище московских венценосцев: здесь тешились они соколиною охотой; отсюда выезжали на ловлю диких зверей
в дремучие леса, облегавшие Яузу с востока; отсюда могли любоваться на
Кремль свой, и Замоскворечье с Даниловским монастырем, и городище за Яузою.
Стоял конец июля. Ягодный сезон был
в самом разгаре. Это особенно было заметно
в Москве, красовавшейся
в то время своими рощами и садами. Прямо перед «очами векового
Кремля» лежали «Садовники», многие столетия смотрел на них
Кремль, любуясь их зеленью; оттуда, по ветру к нему навевался сладкий запах цветов и трав; там целые слободы заселены были садоводами; к
Кремлю же примыкала цветущая поляна (нынешная Полянка), с прудами, рыбными сажалками и с заливными озерами.