Неточные совпадения
Как вам, а мне так кажутся похожи
На этаких нередко Пауков
Те, кои без ума и даже без трудов,
Тащатся вверх, держась за
хвост вельможи;
А надувают грудь,
Как будто б силою их бог снабдил орлиной:
Хоть
стоит ветру лишь пахнуть,
Чтоб их унесть и с паутиной.
Три дня спустя оба приятеля катили по дороге в Никольское. День
стоял светлый и не слишком жаркий, и ямские сытые лошадки дружно бежали, слегка помахивая своими закрученными и заплетенными
хвостами. Аркадий глядел
на дорогу и улыбался, сам не зная чему.
— Шш! — зашипел Лютов, передвинув саблю за спину, где она повисла, точно
хвост. Он стиснул зубы,
на лице его вздулись костяные желваки, пот блестел
на виске, и левая нога вздрагивала под кафтаном. За ним
стоял полосатый арлекин, детски положив подбородок
на плечо Лютова, подняв руку выше головы, сжимая и разжимая пальцы.
Знакомый, уютный кабинет Попова был неузнаваем; исчезли цветы с подоконников,
на месте их
стояли аптечные склянки с
хвостами рецептов, сияла насквозь пронзенная лучом солнца бутылочка красных чернил, лежали пухлые, как подушки, «дела» в синих обложках; торчал вверх дулом старинный пистолет, перевязанный у курка галстуком белой бумажки.
Немного пониже крестьянская лошадь
стояла в реке по колени и лениво обмахивалась мокрым
хвостом; изредка под нависшим кустом всплывала большая рыба, пускала пузыри и тихо погружалась
на дно, оставив за собою легкую зыбь.
Мы вошли в конюшню. Несколько белых шавок поднялось с сена и подбежало к нам, виляя
хвостами; длиннобородый и старый козел с неудовольствием отошел в сторону; три конюха, в крепких, но засаленных тулупах, молча нам поклонились. Направо и налево, в искусственно возвышенных стойлах,
стояло около тридцати лошадей, выхоленных и вычищенных
на славу. По перекладинам перелетывали и ворковали голуби.
Иные, сытые и гладкие, подобранные по мастям, покрытые разноцветными попонами, коротко привязанные к высоким кряквам, боязливо косились назад
на слишком знакомые им кнуты своих владельцев-барышников; помещичьи кони, высланные степными дворянами за сто, за двести верст, под надзором какого-нибудь дряхлого кучера и двух или трех крепкоголовых конюхов, махали своими длинными шеями, топали ногами, грызли со скуки надолбы; саврасые вятки плотно прижимались друг к дружке; в величавой неподвижности, словно львы,
стояли широкозадые рысаки с волнистыми
хвостами и косматыми лапами, серые в яблоках, вороные, гнедые.
Я не дождался конца сделки и ушел. У крайнего угла улицы заметил я
на воротах сероватого домика приклеенный большой лист бумаги. Наверху был нарисован пером конь с
хвостом в виде трубы и нескончаемой шеей, а под копытами коня
стояли следующие слова, написанные старинным почерком...
Справа у забора
стоял амбар
на сваях. В нем хранились кожи изюбров, сухие рога и более 190 кг жил, вытянутых из задних ног животных. Сваренные панты и высушенные оленьи
хвосты висели рядами под коньком у самой крыши.
— А кому же как не ему и быть у нас господином, — прервала Егоровна. — Напрасно Кирила Петрович и горячится. Не
на робкого напал: мой соколик и сам за себя
постоит, да и, бог даст, благодетели его не оставят. Больно спесив Кирила Петрович! а небось поджал
хвост, когда Гришка мой закричал ему: вон, старый пес! — долой со двора!
—
Постой, голубчик! — закричал кузнец, — а вот это как тебе покажется? — При сем слове он сотворил крест, и черт сделался так тих, как ягненок. —
Постой же, — сказал он, стаскивая его за
хвост на землю, — будешь ты у меня знать подучивать
на грехи добрых людей и честных христиан! — Тут кузнец, не выпуская
хвоста, вскочил
на него верхом и поднял руку для крестного знамения.
Он показывал мышат, которые под его команду
стояли и ходили
на задних лапах, волоча за собою длинные
хвосты, смешно мигая черненькими бусинами бойких глаз. С мышами он обращался бережно, носил их за пазухой, кормил изо рта сахаром, целовал и говорил убедительно...
Стоя на одном месте, он беспрестанно поднимает и опускает
хвост.
— А всё вы, господа Попрыгунчиковы! всё-то вы похваливаете, всё-то подвиливаете! Виляли-виляли
хвостами, да и довилялись! А знаете ли, что за это вас, как укрывателей, судить следует? Вместо того чтобы
стоять на страже и кому следует доложить — они на-тко что выдумали! Поддакивать свистунам! Срам, сударь!
Я подумал-подумал, что тут делать: дома завтра и послезавтра опять все то же самое,
стой на дорожке
на коленях, да тюп да тюп молоточком камешки бей, а у меня от этого рукомесла уже
на коленках наросты пошли и в ушах одно слышание было, как надо мною все насмехаются, что осудил меня вражий немец за кошкин
хвост целую гору камня перемусорить.
Калинович вошел вслед за ней; и в маленькой зальце увидел красивенького годового мальчугана, который,
на своих кривых ножонках и с заткнутым
хвостом,
стоял один-одинешенек. Увидя, что мать прошла мимо, он заревел.
Она пошла дальше. Ближе к носу парохода
на свободном пространстве, разделенном пополам коновязью,
стояли маленькие, хорошенькие лошадки с выхоленною шерстью и с подстриженными
хвостами и гривами. Их везли в Севастополь в цирк. И жалко и трогательно, было видеть, как бедные умные животные стойко подавали тело то
на передние, то
на задние ноги, сопротивляясь качке, как они прищуривали уши и косили недоумевающими глазами назад,
на бушующее море.
— А очень просто… отстал ты от духа времени. Есть, брат, такие субъекты… Наш генерал — он у нас большой шутник — называет их породой восторженных кобелей… Видел ты, как порой резвый кобель выходит с хозяином
на прогулку? Хозяин только еще двинулся влево, и уже у кобеля
хвост колечком, и он летит за версту вперед… Зато —
стоит хозяину повернуть обратно, — и кобель уже заскакивает в новом направлении…
Когда я ее гладил, она
стояла смирно, ласково смотрела
на меня и в знак удовольствия тихо махала
хвостом.
— И представь же ты себе, Наташа! — заключил он, заметив, что уже начинает рассветать и его канарейка, проснувшись, стала чистить о жердочку свой носик, — и представь себе, моя добрая старушка, что ведь ни в чем он меня, Туганов, не опровергал и во всем со мною согласился, находя и сам, что у нас, как покойница Марфа Андревна говорила, и
хвост долог, и нос долог, и мы
стоим как кулики
на болоте да перекачиваемся: нос вытащим —
хвост завязнет, а
хвост вытащим — нос завязнет; но горячности, какой требует такое положение, не обличил…
Ни один, от старого до малого, не пройдет мимо реки или пруда, не поглядев, как гуляет вольная рыбка, и долго, не шевелясь,
стоит иногда пешеход-крестьянин, спешивший куда-нибудь за нужным делом, забывает
на время свою трудовую жизнь и, наклонясь над синим омутом, пристально смотрит в темную глубь, любуясь
на резвые движенья рыб, особенно, когда она играет и плещется, как она, всплыв наверх, вдруг, крутым поворотом, погружается в воду, плеснув
хвостом и оставя вертящийся круг
на поверхности, края которого, постепенно расширяясь, не вдруг сольются с спокойною гладью воды, или как она, одним только краешком спинного пера рассекая поверхность воды — стрелою пролетит прямо в одну какую-нибудь сторону и следом за ней пробежит длинная струя, которая, разделяясь
на две, представляет странную фигуру расходящегося треугольника…
Над ними в неизмеримой вышине неба вы уж непременно увидите беркута, род орла: распластав дымчатые крылья свои, зазубренные по краям, распушив
хвост и издавая слабый крик, похожий
на писк младенца, он
стоит неподвижно в воздухе или водит плавные круги, постепенно понижаясь к добыче.
Илья исподлобья осматривал лавку. В корзинах со льдом лежали огромные сомы и осетры,
на полках были сложены сушёные судаки, сазаны, и всюду блестели жестяные коробки. Густой запах тузлука
стоял в воздухе, в лавке было душно, тесно.
На полу в больших чанах плавала живая рыба — стерляди, налимы, окуни, язи. Но одна небольшая щука дерзко металась в воде, толкала других рыб и сильными ударами
хвоста разбрызгивала воду
на пол. Илье стало жалко её.
Тихо Вадим приближался к церкви; сквозь длинные окна сияли многочисленные свечи и
на тусклых стеклах мелькали колеблющиеся тени богомольцев; но во дворе монастырском всё было тихо; в тени, окруженные высокою полынью и рябиновыми кустами, белели памятники усопших с надписями и крестами; свежая роса упадала
на них, и вечерние мошки жужжали кругом; у колодца
стоял павлин, распуша радужный
хвост, неподвижен, как новый памятник; не знаю, с какою целью, но эта птица находится почти во всех монастырях!
Иван Иваныч протяжно вздохнул и закурил трубочку, чтобы начать рассказывать, но как раз в это время пошел дождь. И минут через пять лил уже сильный дождь, обложной, и трудно было предвидеть, когда он кончится. Иван Иваныч и Буркин остановились в раздумье; собаки, уже мокрые,
стояли, поджав
хвосты, и смотрели
на них с умилением.
Стоит буржуй
на перекрестке
И в воротник упрятал нос.
А рядом жмется шерстью жесткой
Поджавший
хвост паршивый пес.
У чорта кончик
хвоста так резво забегал по плотине, что даже Харько заметил. Он выпустил клуб дыму прямо чорту в лицо и будто нечаянно прищемил
хвост ногою. Чорт подпрыгнул и завизжал, как здоровая собака: оба испугались, у обоих раскрылись глаза, и оба
стояли с полминуты, глядя друг
на друга и не говоря ни одного слова.
Клячонка
стояла,
Полосатая вся от кнута,
Лишь
на каждый удар отвечала
Равномерным движеньем
хвоста.
Герасим опустил глаза, потом вдруг встряхнулся, опять указал
на Муму, которая все время
стояла возле него, невинно помахивая
хвостом и с любопытством поводя ушами, повторил знак удушения над своей шеей и значительно ударил себя в грудь, как бы объявляя, что он сам берет
на себя уничтожить Муму.
Они уже проснулись и все трое, очень похожие друг
на друга,
стояли рядом
на краю своей ямы и, глядя
на возвращавшуюся мать, помахивали
хвостами.
Возьми хоть телушку молоденькую — и та не
постоит на месте, все бы ей прыгать да скакать,
хвост подымя.
Старцы
стояли рядами, все в соборных мантиях с длинными
хвостами, все в опущенных низко,
на самые глаза, камилавках и кафтырях.
— Нет, не все! Уж про поляка ты мне лучше и не говори. Поляка, брат, я знаю, потому в этой самой их Польше мы три года
стояли. Первое дело — лядащий человек, а второе дело, что
на всю-то их Польшу комар
на хвосте мозгу принес, да и тот-то бабы расхватали! Это слово не мимо идет!
— Та-ак… — Турман взялся за шапку. Он задыхался. — Значит, окончательно за
хвост и через забор? Благодарим!.. Речи болтать, звать
на дело, а потом: «
Стой! Погоди! Ты только, знай организуйся». Спасибо вам за ласку, господа добрые!
Подобрались лешие поближе, а солдат втулку приоткрыл, нацедил пеннику с полчерпака,
стоит поплескивает, — так они кругом
на хвостах и заелозили.
Пушной
хвост панашем, твердо и кругло,
стоял кверху, кривые ноги служили ей так хорошо, что часто она, как бы пренебрегая употреблением всех четырех ног, поднимала грациозно одну заднюю и очень ловко и скоро бежала
на трех лапах.
Александр и Наполеон с длинным
хвостом свиты подошли к правому флангу Преображенского батальона, прямо
на толпу, которая
стояла тут. Толпа очутилась неожиданно так близко к императорам, что Ростову, стоявшему в передних рядах ее, стало страшно, как бы его не узнали.