Неточные совпадения
Тяжелая
дорогая мебель
стояла в обычном чопорном порядке вдоль стен, обитых коричневыми обоями с золотыми разводами; покойный Одинцов выписал ее из Москвы
через своего приятеля и комиссионера, винного торговца.
Привалов шел за Василием Назарычем
через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних дней.
Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась в глаза после скромной обстановки кабинета. В небольшой голубой гостиной
стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством взглянул на кучку нот, лежавших на пюпитре.
Часто четыре-пять мелкопоместных усадьб
стояли обок или
через дорогу; поэтому круговое посещение соседей соседями вошло почти в ежедневный обиход.
Подняв кулаки над спиной ямщика,
Неистово мчится фельдъегерь.
На самой
дороге догнав русака,
Усатый помещичий егерь
Махнул
через ров на проворном коне,
Добычу у псов отбивает.
Со всей своей свитой
стоит в стороне
Помещик — борзых подзывает…
Ровно
через неделю после выбора ходоков Тит и Коваль шагали уже по
дороге в Мурмос. Они отправились пешком, — не
стоило маять лошадей целых пятьсот верст, да и какие же это ходоки разъезжают в телегах? Это была трогательная картина, когда оба ходока с котомками за плечами и длинными палками в руках шагали по стороне
дороги, как два библейских соглядатая, отправлявшихся высматривать землю, текущую молоком и медом.
Опять распахнулись ворота заимки, и пошевни Таисьи стрелой полетели прямо в лес. Нужно было сделать верст пять околицы, чтобы выехать на мост
через р. Березайку и попасть на большую
дорогу в Самосадку. Пегашка
стояла без дела недели две и теперь летела стрелой. Могутная была лошадка, точно сколоченная, и не кормя делала верст по сту. Во всякой
дороге бывала. Таисья молчала, изредка посматривая на свою спутницу, которая не шевелилась, как мертвая.
Вместе с Нюрой она купила барбарисовых конфет и подсолнухов, и обе
стоят теперь за забором, отделяющим дом от улицы, грызут семечки, скорлупа от которых остается у них на подбородках и на груди, и равнодушно судачат обо всех, кто проходит по улице: о фонарщике, наливающем керосин в уличные фонари, о городовом с разносной книгой под мышкой, об экономке из чужого заведения, перебегающей
через дорогу в мелочную лавочку…
Через пять минут мы опять выехали на торную
дорогу, с которой уже нельзя было своротить, потому что по обеим ее сторонам
стояла сплошная стена высоких и толстых елей.
Из лагеря в город вела только одна
дорога —
через полотно железной
дороги, которое в этом месте проходило в крутой и глубокой выемке. Ромашов по узкой, плотно утоптанной, почти отвесной тропинке быстро сбежал вниз и стал с трудом взбираться по другому откосу. Еще с середины подъема он заметил, что кто-то
стоит наверху в кителе и в шинеле внакидку. Остановившись на несколько секунд и прищурившись, он узнал Николаева.
Они вышли. Петр Степанович бросился было в «заседание», чтоб унять хаос, но, вероятно, рассудив, что не
стоит возиться, оставил всё и
через две минуты уже летел по
дороге вслед за ушедшими. На бегу ему припомнился переулок, которым можно было еще ближе пройти к дому Филиппова; увязая по колена в грязи, он пустился по переулку и в самом деле прибежал в ту самую минуту, когда Ставрогин и Кириллов проходили в ворота.
Не доезжая городского валу, «они мне велели снова остановить, вышли из экипажа и прошли
через дорогу в поле; думал, что по какой ни есть слабости, а они стали и начали цветочки рассматривать и так время
стояли, чудно, право, совсем уже я усумнился».
Квартира Лябьевых в сравнении с логовищем Феодосия Гаврилыча представляла верх изящества и вкуса, и все в ней как-то весело смотрело: натертый воском паркет блестел; в окна
через чистые стекла ярко светило солнце и играло на листьях тропических растений, которыми уставлена была гостиная; на подзеркальниках простеночных зеркал виднелись серебряные канделябры со множеством восковых свечей; на мраморной тумбе перед средним окном
стояли дорогие бронзовые часы; на столах, покрытых пестрыми синелевыми салфетками, красовались фарфоровые с прекрасной живописью лампы; мебель была обита в гостиной шелковой материей, а в наугольной —
дорогим английским ситцем; даже лакеи, проходившие по комнатам, имели какой-то довольный и нарядный вид: они очень много выручали от карт, которые по нескольку раз в неделю устраивались у Лябьева.
Матвею Лозинскому нетрудно было пробить всем
дорогу, и
через две минуты Лозинская
стояла уже со своим сундуком у самого мостика и в руках держала билет.
Так и поехали втроем в дальнюю
дорогу… Не
стоит описывать, как они переехали
через границу и проехали
через немецкую землю; все это не так уж трудно. К тому же, в Пруссии немало встречалось и своих людей, которые могли указать, как и что надо делать
дорогой. Довольно будет сказать, что приехали они в Гамбург и, взявши свои пожитки, отправились, не долго думая, к реке, на пристань, чтобы там узнать, когда следует ехать дальше.
— Господа, пожалуйте к управляющему! — заявил им чиновник, и
через пять минут оба
стояли перед управляющим
дорогою.
Беркутов. Лес Купавиной
стоит полмиллиона.
Через десять дней вы услышите, что здесь пройдет железная
дорога. Это из верных источников, только ты молчи пока.
—
Постой, давай хладнокровно рассудим. Можно будет, полагаю, устроить вот как… — соображал Самойленко, шевеля пальцами. — Я, понимаешь, дам ему деньги, но возьму с него честное благородное слово, что
через неделю же он пришлет Надежде Федоровне на
дорогу.
Он повернулся и быстро пустился назад по той же
дороге; взойдя на двор, он, не будучи никем замечен, отвязал лучшую лошадь, вскочил на нее и пустился снова
через огород, проскакал гумно, махнул рукою удивленной хозяйке, которая еще
стояла у дверей овина, и, перескочив
через ветхий, обвалившийся забор, скрылся в поле как молния; несколько минут можно было различить мерный топот скачущего коня… он постепенно становился тише и тише, и наконец совершенно слился с шепотом листьев дубравы.
Через несколько дней Артамонов младший, проезжая застоявшуюся лошадь, увидал на опушке леса жандарма Нестеренко, в шведской куртке, в длинных сапогах, с ружьём в руке и туго набитым птицей ягдташем на боку. Нестеренко
стоял лицом к лесу, спиною к
дороге и, наклоня голову, подняв руки к лицу, раскуривал папиросу; его рыжую кожаную спину освещало солнце, и спина казалась железной. Яков тотчас решил, что нужно делать, подъехал к нему, торопливо поздоровался...
Через некоторое время
дорога вышла из лесу и направилась
через опушку к реке. На другой стороне, казалось, совсем близко,
стояли стеной скалы, изломанные, причудливые, мертвые, с трещинами, выступами, ущельями… А под ними, убегая вдаль, струилась темная река.
Помыслить, что священник все эти дни ходил к нему пешком, Кунин боялся: до Синькова было семь-восемь верст, а грязь на
дороге стояла невылазная. Далее Кунин видел, как кучер Андрей и мальчик Парамон, прыгая
через лужи и обрызгивая отца Якова грязью, подбежали к нему под благословение. Отец Яков снял шляпу и медленно благословил Андрея, потом благословил и погладил по голове мальчика.
Через два дня Никита с партией новобранцев шагал по сугробам большой
дороги в губернский город, где
стоял полк, в который он был назначен.
— И впрямь пойду на мороз, — сказал Алексей и, надев полушубок, пошел за околицу. Выйдя на
дорогу, крупными шагами зашагал он, понурив голову. Прошел версту, прошел другую, видит мост
через овраг, за мостом
дорога на две стороны расходится. Огляделся Алексей, опознал место и, в раздумье
постояв на мосту, своротил налево в свою деревню Поромово.
Грохольский провел пальцами от одного плеча до другого. Грудь, мол, слаба, а потому кричать на такое расстояние невозможно. У Лизы забилось сердце и помутилось в глазах… Бугров сбежал с своей террасы, перебежал
дорогу и
через несколько секунд
стоял уже под террасой, на которой обедали Грохольский и Лиза. Пропали куропатки!
Через полчаса Павел Николаевич, заняв место в первоклассном вагоне Петербургской железной
дороги, вышел к перилам, у которых, в ожидании отхода поезда,
стояла по другой стороне Бодростина.
Около
дороги, на рубеже,
стояла каменная баба. Косарь сел к ее подножию. В ушах звенело и со звоном проходило по голове, в глазах мутилось от жары и голода. Больная ступня ныла, и тупая боль ползла от нее
через колено в пах.
— Я должен сказать тебе, господин, что эта женщина из знатного рода, и она
стоит мне по кабале больших денег, которых я
через нее не выручил, потому что она умела разжалобить всех, кого я вводил к ней. Не мое будет дело, если ты станешь слушать ее слова и тебя размягчат ее речи. Я свое золото должен иметь, потому что я человек бедный и взял ее за
дорогую цену.
В нескольких десятках верст от Москвы и на столько же почти в сторону от большой тверской
дороги стоял деревянный терем, окруженный со всех сторон вековыми елями и соснами. При первом взгляде на него можно было безошибочно сказать, что прошел уже не один десяток лет, когда топор звякнул последний раз при его постройке. Крылья безостановочного времени, видимо, не раз задевали его и оставили на нем следы свои. Добрые люди давно не заносили ноги
через его порог.
В нескольких десятках верст от Москвы и на столько же почти в сторону от большой тверской
дороги стоял деревянный терем, окруженный со всех сторон вековыми елями и соснами. При первом взгляде на него можно было безошибочно сказать, что прошел уже не один десяток лет, когда топор звякнул последний раз при его постройке. Крылья безостановочного времени не раз задевали его и оставили на нем следы свои. Добрые люди давно не заносили ноги
через его порог.
На половине
дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень;
через них и с боку их переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку.
Через полчаса выстроенный эскадрон
стоял на
дороге. Послышалась команда: «садись!» — солдаты перекрестились и стали садиться. Ростов, выехав вперед, скомандовал: «марш!» и, вытянувшись в четыре человека, гусары, звуча шлепаньем копыт по мокрой
дороге, бренчаньем сабель и тихим говором, тронулись по большой, обсаженной березами
дороге, вслед за шедшею впереди пехотой и батареей.
Дорога переходила под деревней
через мост и
через спуски и подъемы вилась всё выше и выше к видневшемуся верст за шесть селению Валуеву (в нем
стоял теперь Наполеон).