Неточные совпадения
Этот вопрос, казалось, затруднил гостя, в лице его показалось какое-то напряженное выражение, от которого он даже покраснел, — напряжение что-то выразить, не совсем покорное словам. И в самом деле, Манилов наконец услышал такие
странные и необыкновенные
вещи, каких еще никогда не слыхали человеческие уши.
Да не покажется читателю
странным, что обе дамы были не согласны между собою в том, что видели почти в одно и то же время. Есть, точно, на свете много таких
вещей, которые имеют уже такое свойство: если на них взглянет одна дама, они выйдут совершенно белые, а взглянет другая, выйдут красные, красные, как брусника.
Странная мысль пришла ему вдруг: встать сейчас, подойти к Никодиму Фомичу и рассказать ему все вчерашнее, все до последней подробности, затем пойти вместе с ним на квартиру и указать им
вещи, в углу, в дыре.
Но тут случилось
странное происшествие, нечто до того неожиданное, при обыкновенном ходе
вещей, что уже, конечно, ни Раскольников, ни Порфирий Петрович на такую развязку и не могли рассчитывать.
Если же захотят узнать, об чем мы весь этот месяц с ним проговорили, то отвечу, что, в сущности, обо всем на свете, но все о
странных каких-то
вещах.
Сначала выносили и вывешивали на веревки какие-то мундиры и
странные меховые
вещи, которые никогда никем не употреблялись; потом стали выносить ковры и мебель, и дворник с помощником, засучив рукава мускулистых рук, усиленно в такт выколачивали эти
вещи, и по всем комнатам распространялся запах нафталина.
— Право, папа, ты сегодня предлагаешь такие
странные вопросы; доктор, конечно, хороший человек, я его всегда уважала, но в таком вопросе он является все-таки чужим человеком… О таких
вещах, папа, с посторонними как-то не принято советоваться.
Заглянул со двора в окно его комнаты, — она была пуста и похожа на чулан, куда наскоро, в беспорядке, брошены разные ненужные
вещи, — такие же ненужные и
странные, как их хозяин.
Затем стремглав побежала на кухню; там она готовила закуску; но и до прихода князя, — только что на минуту могла оторваться от дела, — являлась на террасу и изо всех сил слушала горячие споры о самых отвлеченных и
странных для нее
вещах, не умолкавших между подпившими гостями.
По моему личному мнению, защитник, заявляя такую
странную мысль, был в полнейшем убеждении, что он говорит самую либеральную, самую гуманную и прогрессивную
вещь, какую только можно сказать в наше время.
Не говоря уже о неизящности того сорта людей, которых она иногда приближала к себе, а стало быть, и наклонна была приближать, проглядывали в ней и еще некоторые совершенно
странные наклонности: заявлялась какая-то варварская смесь двух вкусов, способность обходиться и удовлетворяться такими
вещами и средствами, которых и существование нельзя бы, кажется, было допустить человеку порядочному и тонко развитому.
Не могу удержаться от
странного и, может быть, совершенно не идущего к делу замечания. Из трехчасового моего разговора с Катей я вынес, между прочим, какое-то
странное, но вместе с тем глубокое убеждение, что она до того еще вполне ребенок, что совершенно не знает всей тайны отношений мужчины и женщины. Это придавало необыкновенную комичность некоторым ее рассуждениям и вообще серьезному тону, с которым она говорила о многих очень важных
вещах…
По небу, бледно-голубому, быстро плыла белая и розовая стая легких облаков, точно большие птицы летели, испуганные гулким ревом пара. Мать смотрела на облака и прислушивалась к себе. Голова у нее была тяжелая, и глаза, воспаленные бессонной ночью, сухи.
Странное спокойствие было в груди, сердце билось ровно, и думалось о простых
вещах…
Странная, однако ж,
вещь! Слыл я, кажется, когда-то порядочным человеком, водки в рот не брал, не наедался до изнеможения сил, после обеда не спал, одевался прилично, был бодр и свеж, трудился, надеялся, и все чего-то ждал, к чему-то стремился… И вот в какие-нибудь пять лет какая перемена! Лицо отекло и одрябло; в глазах светится собачья старость; движения вялы; словесности, как говорит приятель мой, Яков Астафьич, совсем нет… скверно!
На нем была незатасканная фуражка, тонкая, немного
странного лиловатого цвета шинель, из-под борта которой виднелась золотая цепочка часов; панталоны со штрипками и чистые, блестящие, хотя и с немного стоптанными в разные стороны каблуками, опойковые сапоги, но не столько по этим
вещам, которые не встречаются обыкновенно у пехотного офицера, сколько по общему выражению его персоны, опытный военный глаз сразу отличал в нем не совсем обыкновенного пехотного офицера, а немного повыше.
Прошло восемь дней. Теперь, когда уже всё прошло и я пишу хронику, мы уже знаем, в чем дело; но тогда мы еще ничего не знали, и естественно, что нам представлялись
странными разные
вещи. По крайней мере мы со Степаном Трофимовичем в первое время заперлись и с испугом наблюдали издали. Я-то кой-куда еще выходил и по-прежнему приносил ему разные вести, без чего он и пробыть не мог.
Я не успел ковырнуть
странную начинку, как, быстро подвинувшись ко мне, Бутлер провел левую руку за моей спиной к этой
вещи, которую я продолжал осматривать, и, дав мне понять взглядом, что болт следует скрыть, взял его у меня, проворно сунув в карман.
Лицо это было отставной губернский секретарь Владимир Петрович Бельтов; чего у него недовешивало со стороны чина, искупалось довольно хорошо 3000 душ незаложенного имения; это-то имение, Белое Поле, очень подробно знали избираемые и избиратели; но владетель Белого Поля был какой-то миф, сказочное, темное лицо, о котором повествовали иногда всякие несбыточности, так, как повествуют о далеких странах, о Камчатке, о Калифорнии, —
вещи странные для нас, невероятные.
И, придя домой, сей озлобленный человек начал совершать
странные над собой
вещи: во-первых, еще вечером он сходил в баню, взял там ванну, выбрился, выстригся, потом, на другой день, едва только проснулся, как сейчас же принялся выбирать из своего небогатого запаса белья лучшую голландскую рубашку, затем вытащил давным-давно не надеваемые им лаковые сапоги.
Я был доволен его сообщением, начиная уставать от подслушивания, и кивнул так усердно, что подбородком стукнулся в грудь. Тем временем Ганувер остановился у двери, сказав: «Поп!» Юноша поспешил с ключом открыть помещение. Здесь я увидел
странную, как сон,
вещь. Она произвела на меня, но, кажется, и на всех, неизгладимое впечатление: мы были перед человеком-автоматом, игрушкой в триста тысяч ценой, умеющей говорить.
Из обыкновенных [гегелевских] определений, напротив, по
странному противоречию, следует: прекрасное и великое вносятся в действительность человеческим взглядом на
вещи, создаются человеком, но не имеют никакой связи с понятиями человека, с его взглядом на
вещи.
Сальваторе Трама был приветливый, лениво-веселый, доверчивый человек, с наклонностью к апоплексическому удару.
Странные, диковинные
вещи рассказывал он иногда о своих подводных впечатлениях.
Помню, мне хотелось, чтоб ее состояние было объяснено как-то иначе; нервная болезнь — это слишком просто для такой девушки и в такой
странной комнате, где все
вещи робко прижались к стенам, а в углу, пред иконами, слишком ярко горит огонек лампады и по белой скатерти большого обеденного стола беспричинно ползает тень ее медных цепей.
Он увел ее в маленькую дверь за шкафом книг, взяв лампу со стола. Я долго сидел один, ни о чем не думая, слушая его тихий, сиповатый голос. Мохнатые лапы шаркали по стеклам окна. В луже растаявшего снега робко отражалось пламя свечи. Комната была тесно заставлена
вещами, теплый
странный запах наполнял ее, усыпляя мысль.
Резкость и бесцеремонность выражений, в которых описывается в «Собеседнике» тогдашний разврат, может показаться
странною и неприятною для утонченных нравов нашего времени, которые позволяют делать некоторые
вещи, но не позволяют говорить о них.
Он рассказывал шурину довольно
странные про себя
вещи; так, например, он говорил, что в турецкую кампанию какой-то янычар с дьявольскими усами отрубил у него у правой ноги икру; но их полковой медик, отличнейший знаток, так что все петербургские врачи против него ни к черту не годятся, пришил ему эту икру, и не его собственную, которая второпях была затеряна, а икру мертвого солдата.
Но, по
странному устройству
вещей, всегда ничтожные причины родили великие события, и наоборот — великие предприятия оканчивались ничтожными следствиями.
Меркулов вяло отходит прочь. В другое время он сам с живым удовольствием слушал бы сказки Замошникова, но теперь ему даже кажется
странным, как это другие могут слушать с таким интересом
вещи незанимательные, скучные и, главное, заведомо вымышленные.
Я по совести скажу, что хорошо играл Старна, но вот какое
странное приключение случилось со мной: „Фингала“ приказано было дать на эрмитажном театре; русские спектакли на нем давались довольно редко, и обыкновенно лучшие актеры, занимавшие главные персонажи, получали подарки какими-нибудь драгоценными
вещами; я ни разу не играл в Эрмитаже, не получив перстня.
Вся эта
странная история показалась мне сначала несколько подозрительной: в тюрьмах очень много охотников рассказывать подобные
вещи проезжающим политическим ссыльным, чтобы выманить деньги. Однако я ответил, и между нами завязалась переписка. Почтальоном служил арестант, подававший Фомину пищу.
— Какой вид чудесный! — продолжал корнет. — Только вам, я думаю, уж надоело! — прибавил он по
странной, свойственной ему склонности говорить
вещи, немного неприятные людям, которые ему очень нравились.
А какое
странное отношение к моему поступку явилось у многих знакомых! «Ну, юродивый! Лезет, сам не зная чего!» Как могли они говорить это? Как вяжутся такие слова с их представлениями о геройстве, любви к родине и прочих таких
вещах? Ведь в их глазах я представлял все эти доблести. И тем не менее — я «юродивый».
Не торопясь, прерывая себя долгими минутами молчания, Андрей Николаевич стал говорить о том, какая это и
странная и ужасная
вещь жизнь, в которой так много всего неожиданного и непонятного.
И если бы все эти дорогие
вещи могли чувствовать и говорить, они сказали бы, что умирают от страха, когда он приближается или берет одну из них в руки и рассматривает с
странным любопытством.
На другой же день утром Полояров открыто и совершенно неожиданно для Лубянской заявил членам коммуны о том, что состоит с нею в натуральном браке; но такая откровенность, к удивлению девушки, никому не показалась ни
странною, ни зазорною, ни неуместною; напротив, все приняли известие это как самую простую, достодолжную и обыденную
вещь, и только одна Лубянская сама же покраснела до ушей и, со слезами досады на глазах, не знала куда деваться от устремившихся на нее равнодушных и каких-то словно бы оценочных взглядов.
Странным образом Бруно находится в явной зависимости и от идей Николая Кузанского, которого был усердным почитателем; поэтому в своем трактате «De la causa, principio e uno», излагая учение об абсолютном, сильно напоминающее взгляды Николая К. о coincidenlia oppositorum и о possest, Дж. Бруно говорит следующее: «То, что в другом случае было бы противоположно и противоречиво, в нем (в абсолютном) есть одно и то же, и каждая
вещь есть в нем одно и то же.
— Эх, славная
вещь гроза! Люблю ее!
Странное она производит впечатление; она так поднимает, в ней есть что-то такое уверенное, несомненное и творческое… Кажется, — здесь, под грозой, не может быть никаких раздумий и колебаний; все, что будешь делать, будет хорошо нужно и будет как раз то, что и следовало делать. А как это хорошо, — действовать, не раздумывая, когда тебя подхватит и понесет вперед большая, могучая сила!..
Болезнь уходила; Теркин ел и спал лучше, но с каждым днем он казался
страннее, говорил ни с чем «несуразные»
вещи, — так докладывал о нем унтер и не на шутку побаивался его.
Мне странно было слышать, что можно в качестве гостинчиков приносить такие скучные
вещи, как башмаки и баранки, и еще
страннее, — что он такую дальнюю дорогу сделает пешком, — такой старик!
Такие отрывочные,
странные мысли бродили у него в голове в то время, как Василий — так звали его лакея — запаковывав
вещи, укладывая в сундук и чемодан белье и платье.
Прислуге теперь это не только не казалось
странным, но напротив казалось, что это не могло быть иначе; точно так же, как за четверть часа перед этим никому не только не казалось
странным, что оставляют раненых, а берут
вещи, но казалось, что не могло быть иначе.
Еще
страннее и таинственнее стала тишина от этих таинственных слов… Как там дальше? Что-то еще более таинственное и
вещее. Как будто не просто стихи, а дряхлая сивилла медленно шепчет малопонятные, не из этого мира идущие слова. И на остром ее подбородке — жесткие, седые волоски. Но как же там дальше?