Неточные совпадения
— Довольно! — закричали несколько человек сразу, и особенно резко выделились голоса женщин, и снова выскочил рыжеватый, худощавый
человечек, в каком-то
странного покроя и глиняного цвета сюртучке с хлястиком на спине. Вертясь на ногах, как флюгер на шесте, обнаруживая акробатическую гибкость тела, размахивая руками, он возмущенно заговорил...
Приплюснутый череп, должно быть, мешал Дронову расти вверх, он рос в ширину. Оставаясь низеньким
человечком, он становился широкоплечим, его кости неуклюже торчали вправо, влево, кривизна ног стала заметней, он двигал локтями так, точно всегда протискивался сквозь тесную толпу. Клим Самгин находил, что горб не только не испортил бы
странную фигуру Дронова, но даже придал бы ей законченность.
Я долго бродил среди памятников, как вдруг в одном месте, густо заросшем травой и кустарником, мне бросилось в глаза
странное синее пятно. Подойдя ближе, я увидел маленького
человечка в синем мундире с медными пуговицами. Лежа на могильном камне, он что-то тщательно скоблил на нем ножиком и был так углублен в это занятие, что не заметил моего прихода. Однако, когда я сообразил, что мне лучше ретироваться, — он быстро поднялся, отряхнул запачканный мундир и увидел меня.
Мать любила слушать его речи, и она вынесла из них
странное впечатление — самыми хитрыми врагами народа, которые наиболее жестоко и часто обманывали его, были маленькие, пузатые, краснорожие
человечки, бессовестные и жадные, хитрые и жестокие.
Мой отец был долгое время очень дружен, даже короток, с одним отставным чиновником, Латкиным, хроменьким, убогеньким
человечком с робкими и
странными ухватками, одним из тех существ, про которых сложилась поговорка, что они самим богом убиты.
Но я тотчас заметил, что это
странное создание, этот смешной
человечек вовсе не был шутом из профессии.
Я предположить не мог, чтоб на таком маленьком пространстве, как сморщенное, угловатое лицо этого
человечка, могло уместиться в одно и то же время столько разнородных гримас, столько
странных, разнохарактерных ощущений, столько самых убийственных впечатлений.
Вообще, даже будучи уличен, он совершенно не обнаруживал признаков раскаяния и смотрел скорее насмешливо, чем виновато. Вглядевшись пристальнее в рисунки на стене, изображавшие каких-то
человечков в разнообразных позах, я заинтересовался
странным буровато-желтым цветом неведомого карандаша.
Очень может быть, что, как в старинном анекдоте, он даже добавил: «Благодарю вас!» — так был вежлив этот
странный и жалкий
человечек.