Неточные совпадения
Военный, круглый, как
шар, сидя у окна, надувал синее лицо и, весело выкатывая какие-то рыжие глаза, непрерывно курил трубку, кашлял
странным, собачьим звуком...
Вверху бледно горел огромной силы электрический
шар, и от этого вся внутренность оранжереи освещалась
странным кинематографическим светом.
Длинные чистые сакли с плоскими земляными крышами и красивыми трубами были расположены по неровным каменистым буграм, между которыми текла небольшая река. С одной стороны виднелись освещенные ярким солнечным светом зеленые сады с огромными грушевыми и лычевыми [Лыча — мелкая слива.] деревьями; с другой — торчали какие-то
странные тени, перпендикулярно стоящие высокие камни кладбища и длинные деревянные шесты с приделанными к концам
шарами и разноцветными флагами. (Это были могилы джигитов.)
Деревья также показались Алеше отменно красивыми, хотя притом очень
странными. Они были разного цвета: красные, зеленые, коричневые, белые, голубые и лиловые. Когда посмотрел он на них со вниманием, то увидел, что это не что иное, как разного рода мох, только выше и толще обыкновенного. Министр рассказал ему, что мох этот выписан королем за большие деньги из дальних стран и из самой глубины земного
шара.
Прямо навстречу мне шла огромная, широкоплечая, смуглая женщина со
странным, вроде бы грустным взглядом, с черными растрепанными косами, спускавшимися почти до пят. На ней был красный бешмет, а на голове кокетливая тасакрава. [Тасакрава — грузинская шапочка.] И странно было видеть эту крошечную шапочку на большой, будто надутый
шар, голове великанши. Но еще поразительнее был взгляд ее черных глаз, пустых и глубоких, лишенных какого бы то ни было выражения.
Они ехали по мягкой дороге рядом с шоссе. Шоссе внизу делало крутой изгиб вокруг оврага. За кучею щебня, как раз на изгибе шоссе, вздымался
странный темный
шар. Мужик завистливо поглядел и пощелкал языком...
А иссушающий, палящий жар проникал в самую глубину тела, в кости, в мозг, и чудилось порою, что на плечах покачивается не голова, а какой-то
странный и необыкновенный
шар, тяжелый и легкий, чужой и страшный.
У них не голова на плечах, а
странные и страшные
шары.
И неожиданным казалось, что в этом свинцовом, пахнущем гнилью тумане продолжает течь какая-то своя, неугомонная и бойкая жизнь; она в грохоте невидимых экипажей и в огромных, расплывающихся светлых
шарах, в центре которых тускло и ровно горят фонари, она в торопливых, бесформенных контурах, похожих на смытые чернильные пятна на серой бумаге, которые вырастают из тумана и опять уходят в него, и часто чувствуются только по тому
странному ощущению, которое безошибочно свидетельствует о близком присутствии человека.