Неточные совпадения
Коробкин (
продолжает).«
Судья Ляпкин-Тяпкин в сильнейшей степени моветон…» (Останавливается).Должно быть, французское слово.
— Я, напротив, —
продолжал Вронский, очевидно почему-то затронутый за живое этим разговором, — я, напротив, каким вы меня видите, очень благодарен за честь, которую мне сделали, вот благодаря Николаю Иванычу (он указал на Свияжского), избрав меня почетным мировым
судьей.
Когда же
судьи не согласились с ним и
продолжали его судить, то он решил, что не будет отвечать, и молчал на все их вопросы.
— Боже мой! —
продолжал он с восклицанием, — если бы привести примеры из размышлений и разглагольствований
судей наших о делах!
— Теодор! —
продолжала она, изредка вскидывая глазами и осторожно ломая свои удивительно красивые пальцы с розовыми лощеными ногтями, — Теодор, я перед вами виновата, глубоко виновата, — скажу более, я преступница; но вы выслушайте меня; раскаяние меня мучит, я стала самой себе в тягость, я не могла более переносить мое положение; сколько раз я думала обратиться к вам, но я боялась вашего гнева; я решилась разорвать всякую связь с прошедшим… puis, j’ai été si malade, я была так больна, — прибавила она и провела рукой по лбу и по щеке, — я воспользовалась распространившимся слухом о моей смерти, я покинула все; не останавливаясь, день и ночь спешила я сюда; я долго колебалась предстать пред вас, моего
судью — paraî tre devant vous, mon juge; но я решилась наконец, вспомнив вашу всегдашнюю доброту, ехать к вам; я узнала ваш адрес в Москве.
— Да-с, —
продолжал судья каким-то ровным и металлическим голосом, — он нашел, что меня нельзя на это место утвердить, потому что я к службе нерадив, жизни разгульной и в понятиях вольнодумен.
— У кухмистера за шесть гривен обед бирали, и оба сыты бывали? —
продолжает Алексей Дмитрич, — а ждал ли ты, гадал ли ты в то время, чтоб вот, например, как теперича… стоит перед тобой городничий — слушаю-с; исправник к тебе входит — слушаю-с;
судья рапортует — слушаю-с… Так вот, брат, мы каковы!
— Нет, не строгий, а дельный человек, — возразил князь, — по благородству чувств своих — это рыцарь нашего времени, —
продолжал он, садясь около
судьи и ударяя его по коленке, — я его знаю с прапорщичьего чина; мы с ним вместе делали кампанию двадцать восьмого года, и только что не спали под одной шинелью. Я когда услышал, что его назначили сюда губернатором, так от души порадовался. Это приобретение для губернии.
— Вчера к мужу сам
судья привозил все дело; они рассматривали его и находят, что Аггей Никитич почти оправдал Василия Иваныча, —
продолжала уже с таинственностью откупщица, и слова ее отчасти были справедливы, ибо Аггей Никитич, весь поглощенный совершенно иным интересом, предоставил конец следствия вести секретарю, который, заранее, конечно, подмазанный, собирал только то, что требовалось не к обвинению, а для оправдания подсудимого.
— Не затем, — сказал он, — не затем раздумал ты вешать их, чтобы передать их
судьям, а затем, что сказались они тебе людьми царскими. И ты, —
продолжал царь с возрастающим гневом, — ты, ведая, что они мои люди, велел бить их плетьми?
Джон Келли с благоговением посмотрел на всезнающего
судью и
продолжал...
— Друг мой! —
продолжал дядя с глубоким чувством. — Они требуют от меня невозможного! Ты будешь судить меня; ты теперь станешь между ним и мною, как беспристрастный
судья. Ты не знаешь, ты не знаешь, чего они от меня требовали, и, наконец, формально потребовали, все высказали! Но это противно человеколюбию, благородству, чести… Я все расскажу тебе, но сперва…
— Кроме того-с, —
продолжала Елена, вся раскрасневшаяся даже в лице, — всех законов знать нельзя, это требование невыполнимое, чтобы неведением законов никто не отзывался: иначе людям некогда было бы ни землю пахать, ни траву косить, ни дорог себе строить. Они все время должны были бы изучать законы; люди, хорошо знающие законы, как, например, адвокаты,
судьи, огромные деньги за это получают.
— Я, конечно, в этих делах
судья плохой, —
продолжал Пигасов, — но я должен сознаться, что мне самое заглавие статьи кажется чрезвычайно… как бы это сказать поделикатнее?.. чрезвычайно темным и запутанным.
Головин вздохнул, потянулся, еще раза два взглянул в окно, но там стояла уже холодная ночная тьма; и,
продолжая пощипывать бородку, он начал с детским любопытством разглядывать
судей, солдат с ружьями, улыбнулся Тане Ковальчук.
— Экие дела делаются! —
продолжал судья.
Иван Ильич прислушивался, отгонял мысль о ней, но она
продолжала свое, и она приходила и становилась прямо перед ним и смотрела на него, и он столбенел, огонь тух в глазах, и он начинал опять спрашивать себя: «неужели только она правда?» И товарищи и подчиненные с удивлением и огорчением видели, что он, такой блестящий, тонкий
судья, путался, делал ошибки.
— Да, брат… —
продолжал землемер. — Не дай бог со мной связаться. Мало того, что разбойник без рук, без ног останется, но еще и перед судом ответит… Мне все
судьи и исправники знакомы. Человек я казенный, нужный… Я вот еду, а начальству известно… так и глядят, чтоб мне кто-нибудь худа не сделал. Везде по дороге за кустиками урядники да сотские понатыканы… По… по… постой! — заорал вдруг землемер. — Куда же это ты въехал? Куда ты меня везешь?
— Да! испортили, —
продолжала она, — меня испортил злой человек, — он, погубитель мой!.. Я душу ему продала… Зачем, зачем об родной ты помянул? что тебе было мучить меня? Бог тебе, бог тебе
судья!..
И еще не замолк этот звук, как другой, похожий, странно
продолжал его: это Иуда горстью бросал сребреники и оболы в лица первосвященника и
судей, возвращая плату за Иисуса.
— Я тебя спрашиваю, для чего у тебя эти поджигательные снаряды? —
продолжал яростный оратор-судья и следователь.
— О, да это видно! Это видно сейчас же! — с видом компетентного
судьи поспешил согласиться пан грабя. — А ты
продолжаешь посещать нигилистов? — впадая в деловой, серьезный тон, обратился он к Бейгушу.
— Насчет приданого я не
судья, —
продолжал Патап Максимыч. — В этом на Груню надо положиться, что сама сумеет, все сделает, чего не сумеет — у Марфы Михайловны попросит совета. Ладно ль придумано? Скажи, родная, — прибавил он, обращаясь к Дуне.
— А я говорю то, —
продолжал Михаил Андреевич, — что я только не желал бы дожить до того времени, когда женщины будут
судьями.
— Здесь, где мы стоим, над местами
судей, —
продолжал тот, — красуется совершенно логичная надпись: «достойным — достойное» — этот лучшей девиз суда.
— А, и ты здесь! — с горечью засмеялся последний и затем
продолжал: — Я жду полицию! Не думаешь ли ты, что я позволю себя арестовать, как подлого убийцу, что я отдамся им живым. Я тебе сказал: «я сам свой
судья». Полиция может прийти, но возьмет лишь мой труп.
Толстых застонал и снова безмолвно опустился на диван. Огонь в глазах его совершенно потух — он преклонился перед новым могуществом строго
судьи, могуществом представителя возмездия, он перестал быть главою дома, нравственную власть над ним захватил Гладких. Петр Иннокентьевич все еще
продолжал держать в руке револьвер, но Гладких спокойно взял его у него, как берут у ребенка опасную игрушку.
И я читаю всё учение, читаю эти слова: не судите, и не будете судимы, не осуждайте, и не будете осуждены, прощайте, и будете прощены, признаю, что это слово бога, и говорю, что это значит то, что не надо заниматься сплетнями и злословием, и
продолжаю считать суды христианским учреждением и себя
судьей и христианином.