Неточные совпадения
Конечно, только охотник, принявший в соображение дальность меры, расстояние между летевшими
птицами, несоразмерную с их величиною крупноту дроби, неверность выстрела, невероятно
счастливый разнос дроби и редкость добычи, — может вообразить мою тогдашнюю безумную радость. Желаю каждому страстному охотнику, возвращаясь домой, так удачно разрядить свое ружье!
Перед отъездом Михалевич еще долго беседовал с Лаврецким, пророчил ему гибель, если он не очнется, умолял его серьезно заняться бытом своих крестьян, ставил себя в пример, говоря, что он очистился в горниле бед, — и тут же несколько раз назвал себя
счастливым человеком, сравнил себя с
птицей небесной, с лилией долины…
Всего-то найти бы первое
счастливое местечко, чтобы расправить руки, а там уже все пошло бы само собой: деньги, как
птицы, прилетают и улетают стаями…
Охота началась
счастливым выстрелом, и набоб положил в свой ягдташ теплую
птицу, пестренькие красивые перышки которой были запачканы розовыми пятнами свежей крови.
Маша. Так вот целый день говорят, говорят… (Идет.) Живешь в таком климате, того гляди, снег пойдет, и тут еще эти разговоры… (Останавливаясь.) Я не пойду в дом, я не могу туда ходить… Когда придет Вершинин, скажете мне… (Идет по аллее.) А уже летят перелетные
птицы… (Глядит вверх.) Лебеди или гуси… Милые мои,
счастливые мои… (Уходит.)
Но Чистяков не пошел к своим; он отправился в свой номер, сел на подоконник, как Райко, и стал смотреть на небо, на котором он прочел сегодня что-то хорошее. Все так же таинственно и молчаливо неслись гигантские белые
птицы, и между ними чернело провалами бездонное небо, но чужд и холоден был теперь этот
счастливый полет, и ничего не говорил он задумавшемуся человеку.
Первые лучи солнца, пробив сквозившую тучу, блеснули в небе и пробежали по земле и небу. Туман волнами стал переливаться в лощинах, роса, блестя, заиграла на зелени, прозрачные побелевшие тучки спеша разбегались по синевшему своду.
Птицы гомозились в чаще и, как потерянные, щебетали что-то
счастливое; сочные листья радостно и спокойно шептались в вершинах, и ветви живых дерев медленно, величаво зашевелились над мертвым, поникшим деревом.
Полковой командир, покраснев, подбежал к лошади, дрожащими руками взялся за стремя, перекинул тело, оправился, вынул шпагу и с
счастливым, решительным лицом, набок раскрыв рот, приготовился крикнуть. Полк встрепенулся, как оправляющаяся
птица, и замер.
А потом, долго или коротко спустя — уже
птицы звенели за окном — привиделся и тот радостный, волнующий сон, который уже третий раз в жизни посещал его и был каждый раз
счастливым предзнаменованием.