Неточные совпадения
Княжна Варвара ласково и несколько покровительственно приняла Долли и тотчас же начала объяснять ей, что она поселилась у Анны потому, что всегда любила ее больше, чем ее
сестра, Катерина Павловна, та самая, которая воспитывала Анну, и что теперь, когда все бросили Анну, она
считала своим долгом помочь ей в этом переходном, самом тяжелом периоде.
— Успокой руки, Гриша, — сказала она и опять взялась за
свое одеяло, давнишнюю работу, зa которую она всегда бралась в тяжелые минуты, и теперь вязала нервно, закидывая пальцем и
считая петли. Хотя она и велела вчера сказать мужу, что ей дела нет до того, приедет или не приедет его
сестра, она всё приготовила к ее приезду и с волнением ждала золовку.
Дарья Александровна исполнила
свое намерение и поехала к Анне. Ей очень жалко было огорчить
сестру и сделать неприятное ее мужу; она понимала, как справедливы Левины, не желая иметь никаких сношений с Вронским; но она
считала своею обязанностью побывать у Анны и показать ей, что чувства ее не могут измениться, несмотря на перемену ее положения.
Всё это так неприятно
своим очевидным безумием, которого он когда-то был участником, показалось Нехлюдову после впечатлений деревенской нужды, что он решил переехать на другой же день в гостиницу, предоставив Аграфене Петровне убирать вещи, как она это
считала нужным, до приезда
сестры, которая распорядится окончательно всем тем, что было в доме.
Отец
считал это ненужным, но согласился на убедительные просьбы
своей сестры.
Эмиль
считал себя посредником между
своим другом и
сестрой — и чуть не гордился тем, что как это все превосходно удалось!
Дмитрий рассказывал мне про
свое семейство, которого я еще не знал, про мать, тетку,
сестру и ту, которую Володя и Дубков
считали пассией моего друга и называли рыженькой.
Владя, привыкший к розгам, видевший не раз дома, как отец сек Марту, хоть и жалел теперь
сестру, но думал, что если наказывают, то надо делать это добросовестно, — и потому стегал Марту изо всей
своей силы, аккуратно
считая удары.
Уже он начал верить, что Варвара не прочь за него выйти. Варвара сердилась. Она
считала Володина дураком; да и получал он вчетверо меньше, чем Передонов. Преполовенской же хотелось женить Передонова на
своей сестре, дебелой поповне. Поэтому она старалась поссорить Передонова с Варварою.
Хотя Софья Николавна слишком хорошо угадывала, какого расположения можно ей было ждать от
сестер своего жениха, тем не менее она
сочла за долг быть сначала с ними ласковою и даже предупредительною; но увидя, наконец, что все ее старания напрасны и что чем лучше она была с ними, тем хуже они становились с нею, — она отдалилась и держала себя в границах светской холодной учтивости, которая не защитила ее, однако, от этих подлых намеков и обиняков, которых нельзя не понять, которыми нельзя не оскорбляться и которые понимать и которыми оскорбляться в то же время неловко, потому что сейчас скажут: «На воре шапка горит».
Человек уговаривал ее, напоминал ей о мадонне, которая справедлива к матерям и
считает их
сестрами своими, — мать урода ответила ему...
Анна Михайловна и Дорушка, как мы уже знаем из собственных слов последней, принадлежали к одному гербу: первая была дочерью кучера княгини Сурской, а вторая, родившаяся пять лет спустя после смерти отца
своей сестры, могла
считать себя безошибочно только дитем
своей матери.
На стрельцах, которых
считал он в этом случае представителями противной партии и сообщниками которых
считал всех
своих недоброхотов, начиная с
сестер и жены, на них решился он показать страшный, жестокий пример того, как он карает
своих противников.
Как! И этот Гельфрейх, который
считает себя его другом, который знает лучше, чем я, его отношения к сестре-невесте, — и он не понимает, какое зло творят они? Они не спасут эту женщину; Лопатин разобьет сердце любящей девушки и
свое…
Еще отправляясь в Германию, я очень хорошо понимал, что ввиду отсрочки ехать к дяде на Кавказ, где через полгода ожидал меня офицерский чин, дававший в то время еще потомственное дворянство, я приносил тяжелую жертву, заботясь о судьбе
сестры; но я
счел это
своим долгом и дорого за него заплатил.
С окончанием завтрака мисс Бликс
сочла своею обязанностью заявить графине, что никогда еще не видала она, чтобы дети вели себя так примерно, как в эти последние дни. Графиня возразила, что она уже слышала об этом от
сестры и потому распорядилась, приказав взять к вечеру ложу в цирке.
В начале июля жизнь нашего мирного уголка была встревожена вторжением Муфеля, который, проездом на какую-то охоту, в сопровождении довольно многочисленной свиты, состоявшей из лесничих, «
сестер» и нескольких лесообъездчиков,
счел своим долгом посетить Гаврилу Степаныча и, встретив меня здесь, выразил нечто вроде удовольствия; любезность этого немца зашла настолько далеко, что он даже предложил мне принять участие в его охоте, но я отказался от этого удовольствия, в чем после не имел повода раскаиваться, потому что такие охоты Муфеля были только предлогом для некоторых таинственных оргий, устраиваемых для него «
сестрами» и лесничими.
Погодин сделал много добра Гоголю, хлопотал за него горячо всегда и везде, передавал ему много денег (не имея почти никакого состояния и имея на руках большое семейство), содержал его с
сестрами и с матерью у себя в доме и по всему этому
считал, что он имеет полное право распоряжаться в
свою пользу талантом Гоголя и заставлять его писать в издаваемый им журнал.
Жозеф не говорил
сестре о деньгах, а она его о них не спрашивала. К тому же, брат и
сестра почти не оставались наедине, потому что Глафира Васильевна
считала своею обязанностию ласкать «бедную Лару». Лариса провела ночь в смежной с Глафирой комнате и долго говорила о
своем житье, о муже, о тетке, о Синтяниной, о
своем неодолимом от последней отвращении.
С Михаилом Андреевичем Бодростиным Грегуар был знаком и
считал его дураком, которого его
сестра непременно должна была водить за нос. Михаил Андреевич, в
свою очередь, невысоко ставил Грегуара. Они изредка делали друг другу визит, и тем оканчивались все их сношения. Впрочем, в нынешний
свой приезд в Петербург, Бодростин, затеяв торговые предприятия, в которые втравливали его Кишенский и Горданов, имел дела по департаменту Грегуара, и они видались друг с другом несколько чаще.
Преосвященный слушал
свою мать и вспоминал, как когда-то, много-много лет назад, она возила и его, и братьев, и
сестер к родственникам, которых
считала богатыми; тогда хлопотала с детьми, а теперь с внучатами и привезла вот Катю…
Ульянинский даже крестил
сестру мою Юлю; при серьезном взгляде родителей на религию это были не пустяки. Когда сын выздоровел, Ульянинский прислал папе в подарок очень ценный чайный сервиз. Папа отослал его обратно с письмом, что
считает совершенно недопустимым брать плату за лечение детей
своего товарища, а присланный подарок — та же замаскированная плата.
Бывая у этого милого человека, я познакомился с его родной
сестрой, женщиной-врачом Верой Семеновной. С первого же взгляда эта женщина поразила меня
своим утомленным, крайне болезненным видом. Она была молода, хорошо сложена, с правильным, несколько грубоватым лицом, но, в сравнении с подвижным, изящным и болтливым братом, казалась угловатой, вялой, неряшливой и угрюмой. Ее движения, улыбки и слова носили в себе что-то вымученное, холодное, апатичное, и она не нравилась, ее
считали гордой, недалекой.
Будь она поближе к этому мужу
своей сестры, говори она ему"ты", она кинулась бы к нему на шею с рыданиями и выплакала бы
свое горе, непонятное ни Лидии, ни их матери, никому из тех, кого она видит здесь. Он бы ее понял больше, чем муж ее, и вот это-то и колыхало всю ее душу. Даже он, кого она
считала всегда сухим чиновником, и тот ближе к ней.
У нее был племянник — сын ее покойной любимой
сестры, которого она
считала своим прямым и единственным наследником, каким он был и по закону, а потому и берегла копейку,
считая ее не
своей, а «Аркаши», как она звала Аркадия Петровича Савина, оставшегося в детстве сиротой после одного за другим умерших родителей и когда-то воспитывавшегося в московском корпусе, и воскресные и праздничные дни проводившего у Ираиды Степановны, боготворившей мальчика.
Шатов не
счел нужным скрывать ни от кого, что он состоит ее женихом, и многим даже передал обстановку их печального обручения, и то, что покойный князь, за день до его смерти, уведомил
своего брата письмом о предстоящей свадьбе и что Лидия Дмитриевна тоже написала об этом в письме дяде и
сестре.
И от кого ж, от Даши, от Крошки Доррит, дитяти наружностью и душой,
сестры Тони, которую он
считал членом
своего семейства?..
Они поглядели друг на друга (после охоты, в комнате, Николай уже не
считал нужным выказывать
свое мужское превосходство перед
своею сестрой...