Неточные совпадения
Надели на Евсеича арестантский убор и, «подобно невесте, навстречу жениха грядущей», повели в сопровождении двух престарелых инвалидов на
съезжую.
По мере того как кортеж приближался, толпы глуповцев расступались и давали дорогу.
Бригадир ходил в мундире
по городу и строго-настрого приказывал, чтоб людей, имеющих «унылый вид», забирали на
съезжую и представляли к нему.
Сила Терентьев Пузанов при этих словах тоскливо замотал головой, так что если б атаманы-молодцы были крошечку побойчее, то они, конечно, разнесли бы
съезжую избу
по бревнышку.
Коляска
по улице деревни
съезжала на мостик.
— Вот и Крестовая! — сказал мне штабс-капитан, когда мы
съехали в Чертову долину, указывая на холм, покрытый пеленою снега; на его вершине чернелся каменный крест, и мимо его вела едва-едва заметная дорога,
по которой проезжают только тогда, когда боковая завалена снегом; наши извозчики объявили, что обвалов еще не было, и, сберегая лошадей, повезли нас кругом.
Протянув руку за очками, Самгин наклонился так, что она
съехала с его колен; тогда он встал и, шагая
по комнате со стаканом вина в руке, заговорил, еще не зная, что скажет...
Сел на подоконник и затрясся, закашлялся так сильно, что желтое лицо его вздулось, раскалилось докрасна, а тонкие ноги судорожно застучали пятками
по стене; чесунчовый пиджак
съезжал с его костлявых плеч, голова судорожно тряслась, на лицо осыпались пряди обесцвеченных и, должно быть, очень сухих волос. Откашлявшись, он вытер рот не очень свежим платком и объявил Климу...
Солдатик, разинув рот, медленно
съехал по воротам на землю, сел и, закрыв лицо рукавом шинели, тоже стал что-то шарить на животе у себя. Николай пнул его ногой и пошел к баррикаде; из-за нее, навстречу ему, выскакивали люди, впереди мчался Лаврушка и кричал...
Иван Петрович стоял, прислонясь к фонарю, надув щеки, оттопырив губы, шапка
съехала на глаза ему, и вид у него был такой, точно он только что получил удар
по затылку.
Кричавший стоял на парте и отчаянно изгибался, стараясь сохранить равновесие, на ногах его были огромные ботики, обладавшие самостоятельным движением, — они
съезжали с парты. Слова он произносил немного картавя и очень пронзительно. Под ним, упираясь животом в парту, стуча кулаком
по ней, стоял толстый человек, закинув голову так, что на шее у него образовалась складка, точно калач; он гудел...
— Вот-с, в контракте сказано, — говорил Иван Матвеевич, показывая средним пальцем две строки и спрятав палец в рукав, — извольте прочесть: «Буде же я, Обломов, пожелаю прежде времени
съехать с квартиры, то обязан передать ее другому лицу на тех же условиях или, в противном случае, удовлетворить ее, Пшеницыну, сполна платою за весь год,
по первое июня будущего года», прочитал Обломов.
Задумывается ребенок и все смотрит вокруг: видит он, как Антип поехал за водой, а
по земле, рядом с ним, шел другой Антип, вдесятеро больше настоящего, и бочка казалась с дом величиной, а тень лошади покрыла собой весь луг, тень шагнула только два раза
по лугу и вдруг двинулась за гору, а Антип еще и со двора не успел
съехать.
— Да как всегда: бесится с жиру, — сказал Захар, — а все за тебя,
по твоей милости перенес я горя-то немало: все насчет квартиры-то! Бесится: больно не хочется
съезжать…
Спутники мои беспрестанно
съезжали на берег, некоторые уехали в Капштат, а я глядел на холмы, ходил
по палубе, читал было, да не читается, хотел писать — не пишется. Прошло дня три-четыре, инерция продолжалась.
Я дня два не
съезжал на берег. Больной, стоял я, облокотясь на сетки, и любовался на небо, на окрестные острова, на леса, на разбросанные
по берегам хижины, на рейд, с движущеюся картиной джонок, лодок, вглядывался в индийские, китайские физиономии, прислушивался к говору.
Когда наша шлюпка направилась от фрегата к берегу, мы увидели, что из деревни бросилось бежать множество женщин и детей к горам, со всеми признаками боязни. При выходе на берег мужчины толпой старались не подпускать наших к деревне, удерживая за руки и за полы. Но им написали по-китайски, что женщины могут быть покойны, что русские
съехали затем только, чтоб посмотреть берег и погулять. Корейцы уже не мешали ходить, но только старались удалить наших от деревни.
Как
съедете, идете четверть часа
по песку, а там сейчас же надо подниматься в гору и продираться сквозь непроходимый лес.
Письмо это, со многими другими, взял английский лоцман, который провожал нас
по каналу и потом
съехал на рыбачьем боте у самого Лизарда.
Наши
съезжали сегодня на здешний берег, были в деревне у китайцев, хотели купить рыбы, но те сказали, что и настоящий и будущий улов проданы. Невесело, однако, здесь. Впрочем, давно не было весело: наш путь лежал или
по английским портам, или у таких берегов, на которые выйти нельзя, как в Японии, или незачем, как здесь например.
Съедет ли он
по своей надобности на берег,
по возвращении дает гребцам
по чарке водки и т. п.
Им нужно было не давать повадки иностранцам
съезжать на берег: если б они дали место нам, надо было бы давать и другим, а они надеялись или вовсе уклониться от этой необходимости, или,
по возможности, ограничить ее, наконец, хоть отдалить, сколько можно, это событие.
Мы
съехали после обеда на берег, лениво и задумчиво бродили
по лесам, или, лучше сказать,
по садам, зашли куда-то в сторону, нашли холм между кедрами, полежали на траве, зашли в кумирню, напились воды из колодца, а вечером пили чай на берегу, под навесом мирт и папирусов, — словом, провели вечер совершенно идиллически.
Наши
съезжали всякий день для измерения глубины залива, а не то так поохотиться; поднимались
по рекам внутрь, верст на двадцать, искали города.
Выехав опять на накатанную дорогу, ямщик поехал еще скорей, но беспрестанно должен был
съезжать с накатанного, чтобы объезжать тянувшиеся
по дороге в обе стороны обозы.
И вот только что
съезжает со двора Иван Федорович, как Смердяков, под впечатлением своего, так сказать, сиротства и своей беззащитности, идет за домашним делом в погреб, спускается вниз
по лестнице и думает: «Будет или не будет припадок, а что, коль сейчас придет?» И вот именно от этого настроения, от этой мнительности, от этих вопросов и схватывает его горловая спазма, всегда предшествующая падучей, и он летит стремглав без сознания на дно погреба.
— Рассудите сами, Григорий Васильевич, — ровно и степенно, сознавая победу, но как бы и великодушничая с разбитым противником, продолжал Смердяков, — рассудите сами, Григорий Васильевич: ведь сказано же в Писании, что коли имеете веру хотя бы на самое малое даже зерно и притом скажете сей горе, чтобы
съехала в море, то и
съедет, нимало не медля,
по первому же вашему приказанию.
«Ну, прощайте, Капитон Тимофеич, не поминайте лихом да сироток не забывайте, коли что…» — «Эй, останься, Василий!» Мужик только головой тряхнул, ударил вожжой
по лошади и
съехал со двора.
Небольшая гостиная возле, где все дышало женщиной и красотой, была как-то неуместна в доме строгости и следствий; мне было не
по себе там и как-то жаль, что прекрасно развернувшийся цветок попал на кирпичную, печальную стену
съезжей.
Я
съехал с теплых изразцов лежанки, как
по льду, бросился вон; наверху бабушка, расхаживая
по комнате, полоскала рот.
Съехали на берег и толпой пошли в гору,
по съезду, мощенному крупным булыжником, между двух высоких откосов, покрытых жухлой, примятой травой.
Оно у него было масленое, жидкое, таяло и плавало; если он улыбался, толстые губы его
съезжали на правую щеку и маленький нос тоже ездил, как пельмень
по тарелке.
Это было смешно и непонятно: наверху, в доме, жили бородатые крашеные персияне, а в подвале старый желтый калмык продавал овчины.
По лестнице можно
съехать верхом на перилах или, когда упадешь, скатиться кувырком, — это я знал хорошо. И при чем тут вода? Всё неверно и забавно спутано.
Один смотритель тюрьмы всегда аккуратно давал
по 30, когда же ему пришлось однажды исполнять должность начальника округа, то свою обычную порцию он сразу повысил до 100, точно эти сто розог были необходимым признаком его новой власти; и он не изменял этому признаку до самого приезда начальника округа, а потом опять, так же добросовестно и сразу,
съехал на 30.
Я, разумеется, поражен: «Как так, каким образом наша миска у хозяйки осталась?» Удивленный Никифор продолжает рапортовать, что хозяйка, когда мы
съезжали, нашей миски ему не отдала
по той причине, что так как я ее собственный горшок разбил, то она за свой горшок нашу миску удерживает, и что будто бы я ей это сам таким образом предложил.
Несмотря на то, что проявления его любви были весьма странны и несообразны (например, встречая Машу, он всегда старался причинить ей боль, или щипал ее, или бил ладонью, или сжимал ее с такой силой, что она едва могла переводить дыхание), но самая любовь его была искренна, что доказывается уже тем, что с той поры, как Николай решительно отказал ему в руке своей племянницы, Василий запил с горя, стал шляться
по кабакам, буянить — одним словом, вести себя так дурно, что не раз подвергался постыдному наказанию на
съезжей.
Всякий раз после того, как он натыкался на преследуемого «профессора», долго не смолкали его бранные крики; он носился тогда
по улицам, подобно Тамерлану, уничтожая все, попадавшееся на пути грозного шествия; таким образом он практиковал еврейские погромы, задолго до их возникновения, в широких размерах; попадавшихся ему в плен евреев он всячески истязал, а над еврейскими дамами совершал гнусности, пока, наконец, экспедиция бравого штык-юнкера не кончалась на
съезжей, куда он неизменно водворялся после жестоких схваток с бунтарями.
Все это я, разумеется, за своим астрономом знал и всегда помогал отцу: своих подседельную и подручную, бывало, на левом локте поводами держу и так их ставлю, что они хвостами дышловым в самую морду приходятся, а дышло у них промежду крупов, а у самого у меня кнут всегда наготове, у астронома перед глазами, и чуть вижу, что он уже очень в небо полез, я его
по храпе, и он сейчас морду спустит, и отлично
съедем.
Он обо всех этих ужасных случаях слышал и на мой вопрос отвечал, что это, вероятно, дело рук одного раскольника-хлыста, Федота Ермолаева, богатого маляра из деревни Свистова, который, — как известно это было почтмейстеру
по службе, — имеет на крестьян сильное влияние, потому что, производя в Петербурге
по летам стотысячные подряды, он зимой обыкновенно
съезжает сюда, в деревню, и закабаливает здесь всякого рода рабочих, выдавая им на их нужды задатки, а с весной уводит их с собой в Питер; сверх того, в продолжение лета, высылает через почту домашним этих крестьян десятки тысяч, — воротило и кормилец, понимаете, всей округи…
— Правда, что взамен этих неприятностей я пользуюсь и некоторыми удовольствиями, а именно: 1) имею бесплатный вход летом в Демидов сад, а на масленице и на святой пользуюсь правом хоть целый день проводить в балаганах Егарева и Малафеева; 2) в семи трактирах, в особенности рекомендуемых нашею газетой вниманию почтеннейшей публики, за несоблюдение в кухнях чистоты и неимение на посуде полуды, я
по очереди имею право однажды в неделю (в каждом) воспользоваться двумя рюмками водки и порцией селянки; 3) ежедневно имею возможность даром ночевать в любом из
съезжих домов и, наконец, 4) могу беспрепятственно присутствовать в любой из камер мировых судей при судебном разбирательстве.
Помилуй мя, Боже,
по велицей милости Твоей, и вдруг, сама не знает как,
съедет на от лукавого.
Анна Васильевна никогда так рано не
съезжала с дачи, но в тот год у ней от первых осенних холодов разыгрались флюсы; Николай Артемьевич, с своей стороны, окончивши курс лечения, соскучился
по жене; притом же Августина Христиановна уехала погостить к своей кузине в Ревель; в Москву прибыло какое-то иностранное семейство, показывавшее пластические позы, des poses plastiques, описание которых в Московских ведомостях сильно возбудило любопытство Анны Васильевны.
Между прочим, я имею очень редкую книгу, под названием «Путеводитель
по русским
съезжим домам», соч. австрийского серба Глупчича-Ядрилича, приезжавшего вместе с прочими братьями-славянами, в 1870 году, в Россию, но не попавшего ни в Петербург, ни в Москву, потому что Соломенный помпадур, под личною своею ответственностью, посадил его на все время торжеств на
съезжую.
При них обыватель с доверием смотрит в глаза завтрашнему дню, зная, что он встретит его в своей постели, а не на
съезжей и что никто не перевернет вверх дном его существования
по обвинению в недостаточной теплоте чувств.
Дай бог ей доброе здоровье и жениха
по сердцу! вступилась за меня, горемычную, и, как господа стали
съезжать со двора, потихоньку сунула мне в руку серебряную копеечку.
Узкая, едва заметная тропинка извивалась
по болоту;
по обеим сторонам ее расстилались, по-видимому, зеленеющие луга; но горе проезжему, который, пленясь их наружностию, решился бы
съехать в сторону с грязной и беспокойной дороги: под этой обманчивой зеленой оболочкою скрывалась смерть, и один неосторожный шаг на эту бездонную трясину подвергал проезжего неминуемой гибели; увязнув раз, он не мог бы уже без помощи других выбраться на твердое место: с каждым новым усилием погружался бы все глубже и, продолжая тонуть понемногу, испытал бы на себе все мучения медленных казней, придуманных бесчеловечием и жестокостию людей.
Допустим, что в участке разберут и отпустят, но как бы удивились мы в оные дни, если б нам сказали, что наступит время, когда участок (по-прежнему квартал, или
съезжая) сделается посредником в разрешении споров и недоумений
по жизненным вопросам?
Напротив того, мысль, увидевшая свет в атмосфере
съезжего дома, прежде всего ищет скрыть свое происхождение и ищет этого
по той же самой причине,
по которой шулер, являясь в незнакомое общество, непременно рекомендует себя: благородный человек такой-то!
— Мы угостим его по-своему! — продолжал бас. — Пойдемте отсюда, братцы. Ян! как
съедут со двора, ворота запереть и спустить собак.
Глашу он,
по обыкновенной своей методе, пугнул, сказав ей, чтобы она немедленно
съезжала с квартиры Олуховой, тогда он обещался помирить ее с Михайлом Сергеичем, от которого Глаша тоже получила письмо понятного содержания; но когда она не послушается его, — объяснял ей Грохов, — так он плюнет на нее, и ее выгонят через мирового!
Вообще же он думал трудно, а задумываясь, двигался тяжело, как бы неся большую тяжесть, и, склонив голову, смотрел под ноги. Так шёл он и в ту ночь от Полины; поэтому и не заметил, откуда явилась пред ним приземистая, серая фигура, высоко взмахнула рукою. Яков быстро опустился на колено, тотчас выхватил револьвер из кармана пальто, ткнул в ногу нападавшего человека, выстрелил; выстрел был глух и слаб, но человек отскочил, ударился плечом о забор, замычал и
съехал по забору на землю.