Неточные совпадения
Одет он был в желтый, истасканный архалук
с черными плисовыми патронами на груди и полинялыми серебряными галунами по всем швам; через плечо висел у него рог,
за поясом торчал
кинжал.
На другой день Чертопханов вместе
с Лейбой выехал из Бессонова на крестьянской телеге. Жид являл вид несколько смущенный, держался одной рукой
за грядку и подпрыгивал всем своим дряблым телом на тряском сиденье; другую руку он прижимал к пазухе, где у него лежала пачка ассигнаций, завернутых в газетную бумагу; Чертопханов сидел, как истукан, только глазами поводил кругом и дышал полной грудью;
за поясом у него торчал
кинжал.
Белградские соколы-душановцы, более пятисот человек, были в своей красивой форме, а провинциальные члены общества в своих национальных костюмах: сербы-магометане — в фесках, сербы-горцы — в коричневых грубого сукна куртках,
с кинжалами и пистолетами
за строчеными
поясами. Было несколько арнаутов. Один, бывавший в Батуме и на Кавказе, говорил по-русски.
Он спал так же, как и Хаджи-Мурат: одетый,
с пистолетом
за поясом и
кинжалом.
Увидав Хаджи-Мурата и выхватив из-за
пояса пистолет, он направил его на Хаджи-Мурата. Но не успел Арслан-Хан выстрелить, как Хаджи-Мурат, несмотря на свою хромоту, как кошка, быстро бросился
с крыльца к Арслан-Хану. Арслан-Хан выстрелил и не попал. Хаджи-Мурат же, подбежав к нему, одной рукой схватил его лошадь
за повод, другой выхватил
кинжал и что-то по-татарски крикнул.
Потом пелось о том, как Гамзат порезал лошадей и
с молодцами своими засел
за кровавым завалом убитых коней и бился
с русскими до тех пор, пока были пули в ружьях и
кинжалы на
поясах и кровь в жилах.
За спиной он нес чрез одно плечо кобылку и мешок
с курочкой и копчиком для приманки ястреба; чрез другое плечо он нес на ремне дикую убитую кошку; на спине
за поясом заткнуты были мешочек
с пулями, порохом и хлебом, конский хвост, чтоб отмахиваться от комаров, большой
кинжал с прорванными ножнами, испачканными старою кровью, и два убитые фазана.
Человек в сером армяке, подпоясанный пестрым кушаком, из-за которого виднелась рукоятка широкого турецкого
кинжала, лежал на снегу; длинная винтовка в суконном чехле висела у него
за спиною, а
с правой стороны к
поясу привязана была толстая казацкая плеть; татарская шапка,
с густым околышем, лежала подле его головы. Собака остановилась подле него и, глядя пристально на наших путешественников, начала выть жалобным голосом.
Кирша, поговорив еще несколько времени
с хозяином и гостьми, встал потихоньку из-за стола; он тотчас заметил, что хотя караул был снят от ворот, но зато у самых дверей сидел широкоплечий крестьянин, мимо которого прокрасться было невозможно. Запорожец отыскал свою саблю, прицепил ее к
поясу, надел через плечо нагайку, спрятал
за пазуху
кинжал и, подойдя опять к столу, сел по-прежнему между приказчиком и дьяком. Помолчав несколько времени, он спросил первого: весело ли ему будет называться дедушкою?
Задняя тройка шла молча и как-то неуклюже шагая. В передней паре один одет был разбойником,
с огромным
кинжалом за поясом, а другой — кучером
с арапником. Задние же все наряжены были в потасканные грубые костюмы капуцинов,
с огромными четками в руках. Проходя мимо того бенуара, в котором поместился Николя со своей маской, разбойник кивнул головой своему товарищу и проговорил несколько взволнованным голосом...
Все трое были одеты в темные чохи
с газырями на груди, в бараньи папахи и мягкие чувяки; у всех троих были заткнуты
за поясами кинжалы и пистолеты, а у молодого господина, очевидно, начальника, была кривая турецкая сабля, впрочем, и все его оружие выглядело богаче и наряднее оружия товарищей.
Счастливое выражение разом сбежало
с лица бека-Мешедзе, и это лицо снова стало суровым и хмурым, как грозовая ночь. Рука его привычно взялась
за рукоятку дамасского
кинжала,
с которым он никогда не разлучался. Заметив это движение, дедушка Магомет, в свою очередь, выхватил
кинжал из-за
пояса и, грозно потрясая им в воздухе, воскликнул...
Он был одет в простой коричневый бешмет и черную бурку;
за поясом у него болтались нарядные
с серебряными рукоятками
кинжалы и тяжелые пистолеты, тоже украшенные серебром и чернью. Кривая шашка висела сбоку…
Дикий, угрюмый взор, по временам сверкающий, как блеск
кинжала, отпущенного на убийство; по временам коварная, злая усмешка, в которой выражались презрение ко всему земному и ожесточение против человечества; всклокоченная голова, покрытая уродливою шапкою; худо отращенная борода; бедный охабень [Охабень — старинная верхняя одежда.], стянутый ремнем, на ногах коты, кистень в руках, топор и четки
за поясом, сума
за плечами — вот в каком виде вышел Владимир
с мызы господина Блументроста и прошел пустыню юго-восточной части Лифляндии.
На другой день кружок, собравшийся в доме Сурминых, сидел
за вечерним чаем. Распахнулась дверь, и влетела молодая девушка, довольно интересной, шикарной наружности, в бархатном малиновом кепи, в перчатках
с широкими раструбами, по образцу кучерских.
За поясом блестел маленький
кинжал с золотою ручкой. При входе в комнату, она разразилась хохотом, так что все тут бывшие вздрогнули.