Неточные совпадения
Да и что здесь девиц, что ли, очень много: две, три — да и обчелся; красавицы-то хваленые — председательские
дочки, по мне, прегадкие, да и, говорят, перемигиваются
с какими-то секретаришками.
В бедных хибарах мелкого сошки все перепугались наезда такого важного гостя, сам старик Честунов едва решился вылезть к князю из боковуши в низенькую комнату, исправлявшую должность зальцы, но через какие-нибудь полчаса это все изменилось: неравенство исчезло, князь обласкал Честунова, обдарил прислугу и вернулся домой, привезя рядом
с собой в коляске самого дворянина, а на коленях его пятилетнюю
дочку, из которой потом вышла моя бабушка, княгиня Варвара Никаноровна Протозанова, некогда замечательная придворная
красавица, пользовавшаяся всеобщим уважением и расположением императрицы Марии Феодоровны.
— Да-с, конечно, дело не в этом. А что просто было — это верно. Просто, просто, а только что просвещения было в нашем кругу мало, а дикости много… Из-за этого я и крест теперь несу. Видите ли, была у этою папашина товарища
дочка, на два года меня моложе, по восемнадцатому году,
красавица! И умна… Отец в ней души не чаял, и даже ходил к ней студент — обучением занимался. Сама напросилась, — ну, а отец любимому детищу не перечил. Подвернулся студент, человек умный, ученый и цену взял недорогую, — учи!
— Наливай, Катерина! — вскричал он. — Наливай еще, злая
дочка, наливай до упаду! Уложи старика на покой, да и полно
с него! Вот так, наливай еще, наливай мне,
красавица! Выпьем
с тобой! Что ж ты мало пила? Али я не видал…
Внимательно слушал его Самоквасов, впиваясь глазами в
красавицу дочку, что сидела напротив отца, рядом
с Аграфеной Петровной.
— Ну, сватушка, нечего сказать — умел
дочку уродить, умел и вырастить. Такой
красавицы, такой умницы, пройди всю Москву насквозь,
с огнем не отыщешь.
Молодая девушка, редкой красоты,
с зажженной лучиной в руке, встретила Дарью Сергевну и проводила ее в избу. То была первая миршéнская
красавица, сердечная зазноба удалого молодца, отецкого сына Алеши Мокеева, старшая
дочка убогой вдовы Аграфены Мутовкиной.
Брат же его, Дмитрий Павлович, служивший в молодости в гусарах и кутивший, что называется, во всю ширь русской натуры, уступил даже часть своего родового именья своему расчетливому братцу за наличные, увлекся, когда ему было за пятьдесят и он был полковником, во время стоянки в Варшаве, безродной
красавицей полькой, женился на ней, и, едва сохранив от своего громадного состояния несколько десятков тысяч, после четырех лет роскошной жизни уже
с женой, вышел в отставку и приехал
с ней и четырехлетней
дочкой Маргаритой в Т., где купил себе одноэтажный деревянный домик, записался членом в клуб и стал скромным семьянином и губернским аристократом.
Женщина она была далеко не состоятельная, жила маленькой пенсией после покойного мужа, да доходом
с небольшого имения в Тверской губернии, но злые языки уверяли, что у Мавры Сергеевны спрятана кубышка
с капитальцем, который она предназначает дать в приданое своей любимой
дочке, но строго охраняет его существование, чтобы не подумать, что сватаются не за
красавицу Катиш (
красавицей считала ее мать), а за кубышку.