Неточные совпадения
— Самгин? Вы? — резко и как бы
с испугом вскричала женщина, пытаясь снять
с головы раскисший
капюшон парусинового пальто и заслоняя усатое
лицо спутника. — Да, — сказала она ему, — но поезжайте скорее, сейчас же!
С обеих сторон дома на обеих сторонах улицы и глубоко по Гнездниковскому переулку стояли собственные запряжки: пары, одиночки, кареты, коляски, одна другой лучше. Каретники старались превзойти один другого. Здоровенный,
с лицом в полнолуние, швейцар в ливрее со светлыми пуговицами, но без гербов, в сопровождении своих помощников выносил корзины и пакеты за дамами в шиншиллях и соболях
с кавалерами в бобрах или в шикарных военных «николаевских» шинелях
с капюшонами.
Дряхлая старушонка в ветхом капоте
с капюшоном стояла на коленях подле Лаврецкого и прилежно молилась; ее беззубое, желтое, сморщенное
лицо выражало напряженное умиление; красные глаза неотвратимо глядели вверх, на образа иконостаса; костлявая рука беспрестанно выходила из капота и медленно и крепко клала большой широкий крест.
На одной лавочке, в конце бульвара, сидел высокий сутуловатый человек
с большою головою, покрытою совершенно белыми волосами, и
с сильным выражением непреклонной воли во всех чертах умного
лица. Он был одет в ватную военную шинель старой формы
с капюшоном и в широкодонной военной фуражке
с бархатным околышем и красными кантами.
— Ну, хорошо, иди, а мы сделаем скандал твоей маске. Долинский опять оглянулся. Одинокая Анна Михайловна по-прежнему жалась у стены, но из ближайших дверей показался голубой
капюшон Доры. Конногвардеец
с лейб-казаком и благонамеренным старичком по-прежнему веселились.
Лицо благонамеренного старичка показалось что-то знакомым Долинскому.
Видеть друг друга заключенные не могли, так как в коридорах им было строго запрещено оглядываться, да и кроме того, каждый из них до выхода из своей камеры, куда бы он ни выходил, обязан был надеть имеющуюся у каждого маску
с капюшоном, закрывающим совершенно не только
лицо, но и всю голову.
— Ну и прекрасно, — уж тоном горького успокоения промолвила Юлия Федоровна, — будемте о чем-нибудь другом говорить… А то, что за трагедия в самом деле?.. Я только что каталась… и так много мы смеялись!.. а через полчаса я в маскарад; вы видите, я одета так, что мне только маску надеть; да я нынче маски не надену: мне душно, у меня
лицо горит… я спущу
с капюшона двойную вуаль и буду интриговать вашего приятеля, генерала Крафта…