Неточные совпадения
Когда Грэй поднялся на палубу «Секрета», он несколько минут стоял неподвижно, поглаживая
рукой голову сзади на лоб, что означало крайнее замешательство. Рассеянность — облачное движение чувств — отражалось
в его лице бесчувственной улыбкой лунатика. Его помощник Пантен шел
в это время по шканцам
с тарелкой жареной рыбы; увидев Грэя, он заметил странное состояние капитана.
— Французы, вероятно, думают, что мы женаты и поссорились, — сказала Марина брезгливо, фруктовым ножом расшвыривая франки сдачи по
тарелке; не взяв ни одного из них, она не кивнула головой на тихое «Мерси, мадам!» и низкий поклон гарсона. — Я не
в ладу, не
в ладу сама
с собой, — продолжала она, взяв Клима под
руку и выходя из ресторана. — Но, знаешь, перепрыгнуть вот так, сразу, из страны, где вешают,
в страну, откуда вешателям дают деньги и где пляшут…
Самгин глубоко вдыхал сыроватый и даже как будто теплый воздух, прислушиваясь к шороху снега, различая
в нем десятки и сотни разноголосых, разноречивых слов. Сзади зашумело; это Лютов, вставая, задел
рукою тарелку с яблоками, и два или три из них шлепнулись на пол.
Другой доктор, старик Вильямсон, сидел у стола, щурясь на огонь свечи, и осторожно писал что-то, Вера Петровна размешивала
в стакане мутную воду, бегала горничная
с куском льда на
тарелке и молотком
в руке.
Вот он кончил наслаждаться телятиной, аккуратно, как парижанин, собрал
с тарелки остатки соуса куском хлеба, отправил
в рот, проглотил, запил вином, благодарно пошлепал ладонями по щекам своим. Все это почти не мешало ему извергать звонкие словечки, и можно было думать, что пища, попадая
в его желудок, тотчас же переваривается
в слова. Откинув плечи на спинку стула, сунув
руки в карманы брюк, он говорил...
Он глядит, разиня рот от удивления, на падающие вещи, а не на те, которые остаются на
руках, и оттого держит поднос косо, а вещи продолжают падать, — и так иногда он принесет на другой конец комнаты одну рюмку или
тарелку, а иногда
с бранью и проклятиями бросит сам и последнее, что осталось
в руках.
— Снег, снег, снег! — твердил он бессмысленно, глядя на снег, густым слоем покрывший забор, плетень и гряды на огороде. — Все засыпал! — шепнул потом отчаянно, лег
в постель и заснул свинцовым, безотрадным сном. Уж было за полдень, когда его разбудил скрип двери
с хозяйской половины; из двери просунулась обнаженная
рука с тарелкой; на
тарелке дымился пирог.
— Что тебе, леший, не спится? — сказала она и, согнув одно бедро, скользнула проворно мимо его, — бродит по ночам! Ты бы хоть лошадям гривы заплетал, благо нет домового! Срамит меня только перед господами! — ворчала она, несясь, как сильф, мимо его,
с тарелками, блюдами, салфетками и хлебами
в обеих
руках, выше головы, но так, что ни одна
тарелка не звенела, ни ложка, ни стакан не шевелились у ней.
Через полчаса он появился
с двумя
тарелками в руках.
Но по мере того, как время приближалось к всенощной, аллея наполнялась нищими и калеками, которые усаживались по обеим сторонам
с тарелками и чашками
в руках и тоскливо голосили.
Около этого же времени Сергеич и Аксинья считают полезным напомнить «крестной» об Сережке. Его одевают
в чистую рубашку, дают
в руки завязанную
в платок
тарелку с пшеничной лепешкой и посылают к барыне.
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще держал себя совсем своим человеком, так что от такого счастья у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная женщина немного чувствовала себя не
в своей
тарелке с глазу на глаз
с набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые смелые ожидания, эта девчонка положительно забрала
в руки набоба.
Наденька улыбнулась, потом скрылась опять
в цветы и явилась
с полной
тарелкой ягод. Она протянула Адуеву
руку с тарелкой. Он поцеловал
руку и принял ягоды как маршальский жезл.
Сказав эти слова, Джемма еще ниже наклонила голову, и правая ее
рука,
с двумя вишнями
в пальцах, остановилась на воздухе между корзинкой и
тарелкой.
Это были скучнейшие, но всегда многолюдные вечера
с ужинами, на которых, кроме трех-четырех ораторов, гости, большею частию московские педагоги, сидели, уставя
в молчании «брады свои»
в тарелки, и терпеливо слушали, как по часу, стоя
с бокалами
в руках, разливались
В.А. Гольцев на всевозможные модные тогда либеральные темы, Н.Н. Златовратский о «золотых сердцах народа», а сам Д.И. Тихомиров, бия себя кулаками
в грудь и потрясая огромной седой бородищей, вопиял...
— Ах, как это жаль! — произнес опять
с чувством князь и за обедом, который вскоре последовал, сразу же, руководимый способностями амфитриона, стал как бы не гостем, а хозяином: он принимал из
рук хозяйки
тарелки с супом и передавал их по принадлежности; указывал дамам на куски говядины, которые следовало брать; попробовав пудинг из рыбы, окрашенной зеленоватым цветом фисташек, от восторга поцеловал у себя кончики пальцев; расхвалил до невероятности пьяные конфеты, поданные
в рюмках.
Илья видел, как она взмахнула
рукой, и отбил кулаком
в сторону
тарелку, брошенную ею. Треск разбитой
тарелки как будто ещё более оглушил гостей. Медленно, беззвучно они отодвигались
в стороны, оставляя Илью лицом к лицу
с Автономовыми. Кирик держал
в руке какую-то рыбку за хвост и мигал глазами, бледный, жалкий и тупой. Татьяна Власьевна дрожала, грозя Илье кулаками; лицо её сделалось такого же цвета, как кофточка, и язык не выговаривал слов...
Она то и дело появлялась
в комнате. Ее лицо сияло счастьем, и глаза
с восторгом осматривали черную фигуру Тараса, одетого
в такой особенный, толстый сюртук
с карманами на боках и
с большими пуговицами. Она ходила на цыпочках и как-то все вытягивала шею по направлению к брату. Фома вопросительно поглядывал на нее, но она его не замечала, пробегая мимо двери
с тарелками и бутылками
в руках.
Моя
тарелка исчезла и вернулась из откуда-то взявшейся
в воздухе
руки, —
с чем?
Пόд-вечер приехали гости к Палицыну; Наталья Сергевна разрядилась
в фижмы и парчевое платье, распудрилась и разрумянилась; стол
в гостиной уставили вареньями, ягодами сушеными и свежими; Генадий Василич Горинкин, богатый сосед, сидел на почетном месте, и хозяйка поминутно подносила ему
тарелки с сластями; он брал из каждой понемножку и важно обтирал себе губы; он был высокого росту, белокур, и вообще довольно ловок для деревенского жителя того века; и это потому быть может, что он служил
в лейб-кампанцах; 25<-и> лет вышед
в отставку, он женился и нажил себе двух дочерей и одного сына; — Борис Петрович занимал его разговорами о хозяйстве, о Москве и проч., бранил новое, хвалил старое, как все старики, ибо вообще, если человек сам стал хуже, то всё ему хуже кажется; — поздно вечером, истощив разговор, они не знали, что начать; зевали
в руку, вертелись на местах, смотрели по сторонам; но заботливый хозяин тотчас нашелся...
Отворилась дверь
в маленький залец, и выступила из передней Настя и рядом
с ней опять страшно размасленный Григорий. Поезжане стали за ними.
В руках у Насти была белая каменная
тарелка, которую ей подали
в передней прежние подруги, и на этой
тарелке лежали ее дары. Григорий держал под одною
рукою большого глинистого гусака, а под другою такого же пера гусыню.
Господи! Что тут произошло! Точно дикий зверь, который до тех пор лишь изредка ворчал и шевелился
в нас, вдруг сорвался
с цепи и встал на дыбы, во всей безобразной красе своего взъерошенного загривка. Казалось, все втайне ожидали «скандала», как естественной принадлежности и разрешения пира, и так и ринулись все, так и подхватили…
Тарелки, стаканы зазвенели, покатились, стулья опрокинулись, поднялся пронзительный крик,
руки замахали по воздуху, фалды взвились, и завязалась драка!
Он черпал серебряною ложкой из
тарелки малину
с молоком, вкусно глотал, чмокал толстыми губами и, после каждого глотка, сдувал белые капельки
с редких усов кота. Прислуживая ему, одна девушка стояла у стола, другая — прислонилась к стволу липы, сложив
руки на груди, мечтательно глядя
в пыльное, жаркое небо. Обе они были одеты
в легкие платья сиреневого цвета и почти неразличимо похожи одна на другую.
— Самый же непонятный народ — это, обязательно, студенты академии, да, — рассказывала она моим товарищам. — Они такое делают
с девушками: велят помазать пол мылом, поставят голую девушку на четвереньки, руками-ногами на
тарелки и толкают ее
в зад — далеко ли уедет по полу? Так — одну, так и другую. Вот. Зачем это?
Жена писаря, женщина исхудалая, косая, привела
с собой всех своих детей, и, точно хищная птица, косилась на
тарелки, и хватала всё, что попадалось под
руку, и прятала себе и детям
в карманы.
Он забирал опорожненные миски, а девки, по знаку маменьки, из другой комнаты поданному и
с прикриком:"девчата, а нуте! заснули?" — опрометью кидались к столу, собирали
тарелки, сметали
руками со стола хлебные крошки, кости и прочее, устраивали новые приборы, и, окончив все, отходили
в сторону.
— Это гретые тарелки-с, раскаленные-с! — говорил он чуть не
в восторге, накладывая разгоряченную и обернутую
в салфетку
тарелку на больную грудь Вельчанинова. — Других припарок нет-с, и доставать долго-с, а
тарелки, честью клянусь вам-с, даже и всего лучше будут-с; испытано на Петре Кузьмиче-с, собственными глазами и руками-с. Умереть ведь можно-с. Пейте чай, глотайте, — нужды нет, что обожжетесь; жизнь дороже… щегольства-с…
Он отстранил ее
руками и отошел, и ей показалось, что лицо его выражало отвращение и досаду.
В это время баба осторожно несла ему
в обеих
руках тарелку со щами, и Ольга Ивановна видела, как она обмочила во щах свои большие пальцы. И грязная баба
с перетянутым животом, и щи, которые стал жадно есть Рябовский, и изба, и вся эта жизнь, которую вначале она так любила за простоту и художественный беспорядок, показались ей теперь ужасными. Она вдруг почувствовала себя оскорбленной и сказала холодно...
С этим он сам и все, сколько здесь было взрослых и детей, бар и холопей, все мы сразу перекрестились. И тому было время. Не успели мы опустить наши
руки, как широко растворились двери и вошел,
с палочкой
в руке, дядя. Его сопровождали две его любимые борзые собаки и камердинер Жюстин. Последний нес за ним на серебряной
тарелке его белый фуляр и круглую табакерку
с портретом Павла Первого.
С таким выражением, как будто это не может доставить мне ничего, кроме удовольствия, он взял меня под
руку и повел
в столовую. Его наивные глаза, помятый сюртук, дешевый галстук и запах йодоформа произвели на меня неприятное впечатление; я почувствовал себя
в дурном обществе. Когда сели за стол, он налил мне водки, и я, беспомощно улыбаясь, выпил; он положил мне на
тарелку кусок ветчины — и я покорно съел.
Николай мысленно обругал её, вошёл
в сени и заглянул
в комнату: у постели, закрыв отца, держа его
руку в своей, стоял доктор
в белом пиджаке. Штаны на коленях у него вздулись, это делало его кривоногим, он выгнул спину колесом и смотрел на часы, держа их левой
рукою; за столом сидел широкорожий, краснощёкий поп Афанасий, неуклюжий и большой, точно копна, постукивал пальцами по
тарелке с водой и следил, как тонут
в ней мухи.
Он опустился на стул, как без памяти, положил обе
руки на стол и склонил на них свою голову, прямо
в тарелку с бламанже. Нечего и описывать всеобщий ужас. Через минуту он встал, очевидно желая уйти, покачнулся, запнулся за ножку стула, упал со всего размаха на пол и захрапел…
Урбенин покраснел.
Рука, несшая ко рту ложку
с супом, задрожала, и суп вылился обратно
в тарелку.
Все кушанья были пересолены, из недожаренных цыплят сочилась кровь, и,
в довершение всего, во время обеда из
рук Пелагеи сыпались
тарелки и ножи, как
с похилившейся полки, но никто не сказал ей ни слова упрека, так как все понимали состояние ее духа. Раз только папаша
с сердцем швырнул салфетку и сказал мамаше...
Она отодвигалась от меня на самый кончик скамейки, за обедом она передавала
тарелки не через меня, а за моей спиной; она не ходила со мной под
руку в паре, как это было принято; приходя
в дортуар, она ложилась скоро, скоро и засыпала, еще до спуска газа, как бы боясь разговоров и объяснений
с моей стороны.
Хозяин кончил, перечокался
с девушками и вышел. Вдруг как будто ветром колыхнуло девушек и бросило всех к столу. Александра Михайловна получила толчок
в бок и посторонилась; стол скрылся за жадно наклоненными спинами и быстро двигавшимися локтями. Фокина со злым, решительным лицом проталкивалась из толпы, держа
в руках бутылку портвейна и
тарелку с тремя большими кусками пирога. Гавриловна хватала бутылку
с английской горькой, Манька жадно ела сардинки из большой жестянки.
Митька послушно взял ложку
в руку, предварительно обтерев пальцы о грудь куртки. Но желе не бралось и на ложку. Оно трепетало и покачивалось во все стороны, и каждый раз бедный мальчуган снова ронял куски его
с ложки на
тарелку, не успевая донести до рта.
Эйхлер говорил
с таким убеждением,
с таким жаром злодейского восторга, так живо описал свои планы, что у старика отошло сердце, как от вешнего луча солнца отходит гад, замиравший
в зиму; огромные уши зашевелились под лад сердца, словно медные
тарелки в руках музыканта, готового приударить ими под такт торжественной музыки. Пожав
руку племяннику, Липман произнес
с чувством тигрицы, разнежившейся от ласк своего детенка...
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая
тарелка черной крови вышла из мохнатой
руки Денисова, и тогда только он был
в состоянии рассказать всё, что́
с ним было.
Танечка соскочила со стула, зацепила ложку, уронила, подняла, положила на край стола, она опять упала, опять подняла и
с хохотом, семеня своими обтянутыми чулками сытыми ножками, полетела
в коридор и
в детскую, позади которой была нянина комната. Она было пробежала
в детскую, но вдруг позади себя услыхала всхлипывание. Она оглянулась, Вока стоял подле своей кровати и, глядя на игрушечную лошадь, держал
в руке тарелку и горько плакал. На
тарелке ничего не было.