Неточные совпадения
Егоровна от имени его пригласила попа и весь причет церковный на похоронный обед, объявив, что молодой
барин не намерен на оном присутствовать, и таким образом отец Антон, попадья Федотовна и дьячок пешком отправились на барский двор, рассуждая с Егоровной о добродетелях покойника и о том, что, по-видимому, ожидало его наследника. (Приезд Троекурова и прием, ему оказанный, были уже известны всему околодку, и
тамошние политики предвещали важные оному последствия).
— Как тебе сказать? С непривычки оно точно… опасаешься немного, ну а потом видишь, что другие люди не боятся, и сам станешь посмелее… Много там, братец мой, всякой всячины. Придем — сам увидишь. Одно только плохо — лихорадка. Потому кругом болота, гниль, а притом же жарища. Тамошним-то жителям ничего, не действует на них, а пришлому человеку приходится плохо. Одначе будет нам с тобой, Сергей, языками трепать. Лезь-ка в калитку. На этой даче
господа живут очень хорошие… Ты меня спроси: уж я все знаю!
Наш честнейший и благороднейший Аггей Никитич нашел при делах земского суда еще два документа, весьма важные для нашего дела: первый — увольнительное свидетельство от общества, выданное
господину Тулузову, но с такой изломанной печатью и с такой неразборчивой подписью, что Аггей Никитич сделал в
тамошнюю думу запрос о том, было ли выдано
господину Тулузову вышереченное свидетельство, откуда ныне получил ответ, что такового увольнения никому из Тулузовых выдаваемо не было, из чего явствует, что свидетельство сие поддельное и у нас здесь, в нашей губернии, сфабрикованное.
— Не думаю-с! — возразил Савелий Власьев. — Он тоже очень жалуется на них, иззнобила она его по экому морозу совсем. Тоже вот, как он говорил, и прочие-то кучера, что стоят у театра, боже ты мой, как бранят
господ!.. Хорошо еще, у которого лошади смирные, так слезть можно и погреться у этих
тамошних костров, но у Катерины Петровны пара ведь не такая; строже, пожалуй, всякой купеческой.
— Однако донос не показывает его благородства; и главное, по какому поводу ему мешаться тут? А потом, самое дело повел наш
тамошний долговязый дуралей-исправник, которого — все очень хорошо знают — ваш муж почти насильно навязал дворянству, и неужели же Егор Егорыч все это знает и также действует вместе с этими
господами? Я скорей умру, чем поверю этому. Муж мой, конечно, смеется над этим доносом, но я, как женщина, встревожилась и приехала спросить вас, не говорил ли вам чего-нибудь об этом Егор Егорыч?
Разговор у них происходил с глазу на глаз, тем больше, что, когда я получил обо всем этом письмо от Аггея Никитича и поехал к нему, то из Москвы прислана была новая бумага в суд с требованием передать все дело Тулузова в
тамошнюю Управу благочиния для дальнейшего производства по оному, так как
господин Тулузов проживает в Москве постоянно, где поэтому должны производиться все дела, касающиеся его…
На днях я зашел в курятную лавку и в одну минуту самым простым способом всем
тамошним"молодцам"бальзам доверия в сердца пролил."Почем, спрашиваю, пару рябчиков продаете?" — Рубль двадцать,
господин! — Тогда, махнув в воздухе тросточкой, как делают все благонамеренные люди, когда желают, чтобы, по щучьему велению, двугривенный превратился в полуимпериал, я воскликнул:"Истинно говорю вам: не успеет курица яйцо снести, как эта самая пара рябчиков будет только сорок копеек стоить!"
У
барина был там другой слуга, из
тамошних; он мараковал немного по-русски, так все мне показывал и толковал.
Общество, как повествует предание, было самое блистательное, так что какой-то
господин, проживавший в том городе целую зиму, отзывался об нем, по приезде в Петербург, в самых лестных выражениях, называя
тамошних дам душистыми цветками, а все общество чрезвычайно чистым и опрятным.
У нашего управляющего, Никиты Федорыча, в Питере есть брат, такой же нравный; ходит он за
барином; ну, вестимо, что говорить, сила! и другие-то люди из
тамошних все ему сродни, заодно; как пришло наше письмо туда, известно, не прямо к
барину: к людям сначала попало; швацар какой-то, сведали мы опосля, принял;
барину он уж как-то там передает… у меня брат в Питирбурге-то у
господ бывал… в одной, говорит, прихожей только-то народу, и-и-и… знамо, где уж тут дойти?
— Хуже же ведь будет, если я опять стану расспрашивать при вас вашего лакея. Наконец, я уж и знаю все, и скажу вам, что вы и ваша матушка подавали на
господина Костырева просьбу, что он соблазнил вас и что вы находитесь в известном неприятном для девушки положении. Его призвали в
тамошнюю, как там называется, полицию, что ли? Понапугали его; он дал вам расписку, а потом и исполнил ее. Так ли?
На сибирском рубеже стоят снежные горы; без проводника, не зная
тамошних мест, их ввек не перелезть, да послал
Господь мне доброго человека из варнаков — беглый каторжный, значит, — вывел на русскую землю!..
— Меньше половины нельзя, — решительно ответил Стуколов. — У него в Калужской губернии такое же дело заводится, тоже на пятидесяти паях. Землю с золотом покупают теперь у помещика
тамошнего, у
господина Поливанова, может, слыхал. Деньги дали тому
господину немалые, а епископ своих копейки не истратил.
— Мое повествование, — так начал цейгмейстер, возвратясь в кабинет пастора, — будет продолжением того, которым пугал нас Фриц, когда мы подъезжали к Долине мертвецов. Вы помните, что я дал слово на возвратном пути свесть знакомство с
тамошними духами. Я и исполнил его. Да,
господин пастор, побывал и я в когтях у сатаны. Вы смеетесь и, может быть, думаете, что я подвожу мины под мужество моей бесстрашной сестрицы. Право, нет. Если хоть одно красное словцо скажу, так я не артиллерист, не швед! Довольны ли вы?
—
Господин доктор едет из Московии, — подхватила баронесса, желая облегчить путь пилюле, стоявшей в горле генерала. — Он был несколько времени при дворе
тамошнем и в лагере Шереметева; видел и нашего приятеля Паткуля, которого изобразил мне так живо, как бы с ним никогда не расставался.