Неточные совпадения
Стародум(приметя всех смятение). Что это значит? (К Софье.) Софьюшка, друг мой, и ты мне кажешься в смущении? Неужель мое намерение тебя огорчило? Я заступаю место отца
твоего. Поверь мне, что я знаю его права. Они нейдут далее, как отвращать несчастную склонность дочери, а
выбор достойного человека зависит совершенно от ее сердца. Будь спокойна, друг мой!
Твой муж, тебя достойный, кто б он ни был, будет иметь во мне истинного друга. Поди за кого хочешь.
— Напрасно ж она стыдится. Во-первых, тебе известен мой образ мыслей (Аркадию очень было приятно произнести эти слова), а во-вторых — захочу ли я хоть на волос стеснять
твою жизнь,
твои привычки? Притом, я уверен, ты не мог сделать дурной
выбор; если ты позволил ей жить с тобой под одною кровлей, стало быть она это заслуживает: во всяком случае, сын отцу не судья, и в особенности я, и в особенности такому отцу, который, как ты, никогда и ни в чем не стеснял моей свободы.
Вместо твердого древнего закона — свободным сердцем должен был человек решать впредь сам, что добро и что зло, имея лишь в руководстве
твой образ пред собою, — но неужели ты не подумал, что он отвергнет же наконец и оспорит даже и
твой образ и
твою правду, если его угнетут таким страшным бременем, как свобода
выбора?
В
выборе твоем ты не ошибешься: около тебя стоит человек, который любит тебя и достоин быть тобою любимым.
Мне казалось, что судьба моя решена: «Вот жена
твоя, — сказал мне Господь, — и у тебя не должно быть другой», — и в этом я утвердился, спокойный за будущее и уверенный в своем
выборе.
— Тебя, дурак, ценят, — говорит, — о тебе думают, ревность
твою к работе заметили, разуму
твоему хотят воздать должное. И вот ныне я предлагаю тебе даже на
выбор два послушания: хочешь ли ты в конторе сидеть, или — в келейники к отцу Антонию?
Ольга Петровна. Об этом, папа, и речи не может быть!.. Иначе это было бы величайшей несправедливостью с
твоей стороны, что я и сказала князю Янтарному: «И если, говорю, граф в
выборе себе хорошего помощника проманкировал своими дружественными отношениями, то это только делает честь его беспристрастию!» — «Да-с, говорит, но если все мы будем таким образом поступать, то явно покажем, что в нашем кругу нет людей, способных к чему-либо более серьезному».
— Гм!.. Это не удобно!.. Но зачем же, в таком случае, ты не отказался? Ведь
выбор оружия на
твоей стороне.
— Это сделает тебя более самостоятельным в
твоих собственных глазах. Подумай о своем будущем, о своей карьере… Ты можешь принести много пользы, служа по
выборам… России нужны молодые силы… Ты умен… этого отнять у тебя нельзя, — заметил старик, — даже
твоя бурно проведенная юность доказывает, что в тебе есть темперамент, пыл, энергия… Надо только направить эти качества на дело, а не на безделье… Признайся, что многое, что ты натворил в Петербурге и Варшаве, сделано тобой от скуки.
Пускай
выбор твой падет на бедную, хоть самую бедную дворянку, но только с добрым сердцем, скромную.
— По крайней мере, я был бы осторожнее при
выборе…
Твой брак с самого начала носил в себе зародыш несчастья: женщина чуждого происхождения, чуждой религии, дикая, капризная, бешеная польская натура, без характера, без понятий о том, что мы называем долгом и нравственностью — и ты, со своими стойкими понятиями о чести, — мог ли ты иначе кончить подобный союз?.. А между тем, мне кажется, что ты, несмотря ни на что, продолжал любить ее до самого разрыва.
— Да там их, по крайней мере, хоронят другие… Но я опять уклонился от предмета… Вот
выбор твой не одобряю… Палагея… или как ее там по модному, Полина — я так Полей зову, лучше…
— Хорошо, хорошо, — сказала императрица, — оставим теперь этот разговор; впрочем,
твой отказ еще больше убедил меня, что лучшего
выбора я не могла сделать.
А он ей отвечал: „Очень тебя благодарю и заботы
твои обо мне ценю, а впрочем, в главном
выборе я на
твой вкус больше, чем на свой собственный, полагаюсь“.