Неточные совпадения
Начались подвохи и подсылы с целью выведать тайну, но Байбаков оставался нем как
рыба и на все увещания ограничивался тем, что трясся всем
телом. Пробовали споить его, но он, не отказываясь от водки, только потел, а секрета не выдавал. Находившиеся у него в ученье мальчики могли сообщить одно: что действительно приходил однажды ночью полицейский солдат, взял хозяина, который через час возвратился с узелком, заперся в мастерской и с тех пор затосковал.
Стиснутые в одно плотное, многоглавое
тело, люди двигались все ближе к Самгину, от них исходил густой, едкий запах соленой
рыбы, детских пеленок, они кричали...
— Если бы мне удалось отсюда выйти, я бы все кинул. Покаюсь: пойду в пещеры, надену на
тело жесткую власяницу, день и ночь буду молиться Богу. Не только скоромного, не возьму
рыбы в рот! не постелю одежды, когда стану спать! и все буду молиться, все молиться! И когда не снимет с меня милосердие Божие хотя сотой доли грехов, закопаюсь по шею в землю или замуруюсь в каменную стену; не возьму ни пищи, ни пития и умру; а все добро свое отдам чернецам, чтобы сорок дней и сорок ночей правили по мне панихиду.
В устья рек кета входит здоровая и сильная, но затем безостановочная борьба с быстрым течением, теснота, голод, трение и ушибы о карчи и камни истощают ее, она худеет,
тело ее покрывается кровоподтеками, мясо становится дряблым и белым, зубы оскаливаются;
рыба меняет свою физиономию совершенно, так что люди непосвященные принимают ее за другую породу и называют не кетой, а зубаткой.
Ну, и подлинно слушают, потому что народ не рассуждает; ему только скажи, что так, мол, при царе Горохе было или там что какой ни на есть папа Дармос был, которого
тело было ввержено в реку Тивирь, и от этого в реке той вся
рыба повымерла, — он и верит.
Ноги у него — точно чужие,
тело некрасиво извивается, он бьется, как оса в паутине или
рыба в сети, — это невесело.
Я ухватился за конец кисейного шарфа, держа натянувшую его всем
телом женщину, как пойманную лесой
рыбу.
Круглой, плоской, широкой своей фигурой лещ отличается от всех других
рыб: голова у него небольшая, особенно кажется такою по ширине склада; рот еще меньше относительно величины всего
тела.
Иногда употребляют и название «красной
рыбы», вероятно по желтовато-розовому цвету ее
тела и, может быть, по красным крапинам, которыми она испещрена; но не должно смешивать красулю с собственно так называемою красною
рыбой, или семгой: последняя отличается от первой более широким станом, серовато-белым цветом чешуи и большею краснотою
тела; она живет преимущественно в больших реках.
Красуля принадлежит к породе форели и вместе с нею водится только в чистых, холодных и быстрых реках, даже в небольших речках или ручьях, и в новых, не загаженных навозом прудах, на них же устроенных, но только в глубоких и чистых; стан ее длинен, брусковат, но шире щучьего; она очень красива; вся, как и форель, испещрена крупными и мелкими, черными, красными и белыми крапинами; хвост и перья имеет сизые; нижнюю часть
тела — беловато-розового цвета; рот довольно большой; питается мелкою
рыбой, червяками и разными насекомыми, падающими в воду снаружи и в ней живущими.
Рыба имеет болезни, которые часто обнаруживаются черными пятнами по всему
телу; если эти пятна находятся только на поверхности кожи, то
рыба переносит их благополучно, но если чернота пойдет вглубь и коснется внутренних органов —
рыба умирает.
—
Рыба не ест человечье
тело… Раки едят…
К ним за стол сели две девицы — высокая, крепкая Лидия и огромная, тяжёлая Капитолина. Голова Лидии была несоразмерно с
телом маленькая, лоб узкий, острый, сильно выдвинутый подбородок и круглый рот с мелкими зубами
рыбы, глаза тёмные и хитрые, а Капитолина казалась сложенной из нескольких шаров разной величины; выпученные глаза её были тоже шарообразны и мутны, как у слепой.
Евсеич поспешил мне на помощь и ухватился за мое удилище; но я, помня его недавние слова, беспрестанно повторял, чтоб он тащил потише; наконец, благодаря новой крепкой лесе и не очень гнуткому удилищу, которого я не выпускал из рук, выволокли мы на берег кое-как общими силами самого крупного язя, на которого Евсеич упал всем
телом, восклицая: «Вот он, соколик! теперь не уйдет!» Я дрожал от радости, как в лихорадке, что, впрочем, и потом случалось со мной, когда я выуживал большую
рыбу; долго я не мог успокоиться, беспрестанно бегал посмотреть на язя, который лежал в траве на берегу, в безопасном месте.
Наталья всё так же много и деловито молилась, а помолясь и опрокинувшись в кровать, усердно вызывала мужа к наслаждению её пышным
телом. От кожи её пахло чуланом, в котором хранились банки солений, маринадов, копчёной
рыбы, окорока. Пётр нередко и всё чаще чувствовал, что жена усердствует чрезмерно, ласки её опустошают его.
Другой косяк
рыбы со страшной быстротой проносится под лодкой, бороздя воду короткими серебряными стрелками. И вот я слышу фырканье дельфина совсем близко. Наконец вот и он! Он показывается с одной стороны лодки, исчезает на секунду под килем и тотчас же проносится дальше. Он идет глубоко под водой, но я с необыкновенной ясностью различаю весь его мощный бег и все его могучее
тело, осеребренное игрой инфузорий, обведенное, точно контуром, миллиардом блесток, похожее на сияющий стеклянный бегущий скелет.
Наконец
рыбы рассказывают ей, что гроб волнами отнесло в море и прибило к Библосу, где вокруг него выросло громадное дерево и скрыло в своем стволе
тело бога и его плавучий дом.
Посвистывая, виляя
телом, как
рыба, он уплыл среди тесно составленных столов, — за ними шумно пировали грузчики, в углу кто-то, тенором, запевал похабную песню...
А иногда они плясали на месте, с каменными лицами, громыхая своими пудовыми сапогами и распространяя по всей пивной острый соленый запах
рыбы, которым насквозь пропитались их
тела и одежды. К Сашке они были очень щедры и подолгу не отпускали от своих столов. Он хорошо знал образ их тяжелой, отчаянной жизни. Часто, когда он играл им, то чувствовал у себя в душе какую-то почтительную грусть.
В пыль и грязь, под ноги толпы, комьями падают кликуши, бьются, как
рыбы; слышен дикий визг — льются люди через трепетное
тело, топчут, пинают его и кричат образу матери бога...
Не могла бы она без меня ни жить, ни быть, ни есть, ни пить, как белая
рыба без воды, мертвое
тело без души, младенец без матери…
— Должно быть, врожденное — моя мать не ела
тел убитых животных и
рыб тоже не ела.
Перед обедом доктор Ильяшенко и студент Воскресенский искупались. Жаркий юго-восточный ветер развел на море крупную зыбь. Вода у берега была мутная и резко пахла
рыбой и морскими водорослями; горячие качающиеся волны не освежали, не удовлетворяли
тела, а, наоборот, еще больше истомляли и раздражали его.
Она двигается, точно
рыба в воде, плавно и щеголевато играючи сильным
телом, — люблю я смотреть на неё…
Как
рыбе без воды, как
телу без души, так и женщине без того человека…
О том же говорит нам повествование Евангелия о
теле Воскресшего Господа, свободно проходившего через непроницаемые для физического
тела «заключенные двери» [См.: Ин. 20:19–29.], внезапно появлявшегося перед апостолами и столь же внезапно скрывавшегося, но при этом делавшего Свое
тело ощутимым для осязания Фомы и даже способным к принятию физической пищи (меда и
рыбы).
— А ежель и мы со своей стороны в сговор войдем? — вскричал Колодкин Алексей Никифорыч, широкоплечий, объемистый
телом купчина, с богатырской головой, обросшей рыжими курчавыми волосами. — Ежели, значит, и мы меж собой цены свои установим и свыше их копейки не накинем? Куда рыбу-то тогда сбудете? Не в Оку ж ее пошвырять.
В Сибири имя этого витязя живет и в названиях мест, и в преданиях изустных.
Тело Ермаково приплыло 13 августа к селению Епаченской юрты в двенадцати верстах от Абалана, где татарин Явиш, внук князя Бегиша, ловя
рыбу, увидел в реке ноги человеческие, тотчас вытащил мертвого, узнав его по железным латам с медною оправою, с золотым орлом на груди, и созвал всех жителей деревни посмотреть на бездыханного исполина.
Веревки на ней лопнули; она сгибалась в кольцо, волною, билась как
рыба об лед, цеплялась ногами за стену… казалось, всякая часть
тела ее имела притягательную силу…