Неточные совпадения
Старцев думал так, и в то же время ему хотелось закричать, что он хочет, что он ждет любви во что бы то ни стало; перед ним белели уже не куски мрамора, а прекрасные
тела, он видел формы, которые стыдливо прятались в тени деревьев, ощущал тепло, и это томление становилось тягостным…
Если же спросят прямо: «Неужели же вся эта тоска и такая тревога могли в нем произойти лишь потому, что
тело его
старца, вместо того чтобы немедленно начать производить исцеления, подверглось, напротив того, раннему тлению», то отвечу на это не обинуясь: «Да, действительно было так».
Вот почему и думаю я, что многие, заслышав тлетворный дух от
тела его, да еще в такой скорости — ибо не прошло еще и дня со смерти его, были безмерно обрадованы; равно как из преданных
старцу и доселе чтивших его нашлись тотчас же таковые, что были сим событием чуть не оскорблены и обижены лично.
Почти ощущая, как в толпе зарождаются мысли всем понятные, близкие, соединяющие всех в одно
тело, он невольно и мимолётно вспомнил монастырский сад, тонко выточенное лицо
старца Иоанна, замученный горем и тоскою народ и его гладенькую, мягкую речь, точно паклей затыкающую искривлённые рты, готовые кричать от боли.
Старец маленький, вроде бы подросток
телом, весьма древен, головка голая, только от уха к уху седенький, жидкий венчик.
Старец Феодосий снова удалился в пустыню и там, на берегу великого озера Ильменя, погреб
тела Марфы и Ксении.
Тогда подошли
старцы, уже бесстрастные от долготы пережитых ими лет, подняли
тело Мафальды, и отнесли его в дом к старому Бальтасару.
Разнеслась по городу быстрокрылая молва о неистовой Мафальде, которая лежит обнаженная на перекрестке улиц и предает свое прекрасное
тело ласканиям юношей. И пришли на перекресток мужи и жены,
старцы и почтенные госпожи и дети и широким кругом обступили тесно сплотившуюся толпу неистовых. И подняли громкий крик, укоряли бесстыдных и повелевали им разойтись, угрожая всею силою родительской власти, и гневом Божиим, и строгою карою от городских властей. Но только воплями распаленной страсти отвечали им юноши.
Тяжело было
старцу подняться — ноги его устали, путь далек, пустыня жарка и исполнена страхов, но он не пощадил своего
тела… он встает, он бредет во тьме по стогнам Дамаска, пробегает их: песни, пьяный звон чаш из домов, и страстные вздохи нимф и самый Силен — всё напротив его, как волна прибоя; но ногам его дана небывалая сила и бодрость.
Игумен и
старцы только руками развели, поспешив с приготовлением к погребению, которое и было совершено в присутствии убийцы, и
тело великого иерарха российской церкви опущено было в могилу, вырытую за алтарем.
Связанные клятвой, имеющие слушателем бесстрастного
старца, которому чуждо все житейское, мелочное, грязное, они трепетно вливали в мое ухо горячую исповедь, подолгу останавливаясь на тех, по виду незначительных, но по существу важных подробностях, которые составляют
тело события.
Не видал еще он таких
старцев… Смирил в себе гордыню, увидев, что Досифей не в пример строже его правила исполняет, почти не сходит с молитвы, ест по сухарику на день, а когда подкрепляет сном древнее
тело свое — господь один знает.