— Вы растолковали мне, — говорил Александр, —
теорию любви, обманов, измен, охлаждений… зачем? я знал все это прежде, нежели начал любить; а любя, я уж анализировал любовь, как ученик анатомирует тело под руководством профессора и вместо красоты форм видит только мускулы, нервы…
Неточные совпадения
— Довольно, Марк, я тоже утомлена этой
теорией о
любви на срок! — с нетерпением перебила она. — Я очень несчастлива, у меня не одна эта туча на душе — разлука с вами! Вот уж год я скрытничаю с бабушкой — и это убивает меня, и ее еще больше, я вижу это. Я думала, что на днях эта пытка кончится; сегодня, завтра мы наконец выскажемся вполне, искренно объявим друг другу свои мысли, надежды, цели… и…
Если много явилось и исчезло разных
теорий о
любви, чувстве, кажется, таком определенном, где форма, содержание и результат так ясны, то воззрений на дружбу было и есть еще больше.
Любовь его к Катюше не нарушала этой
теории, так как он любил платонически, полагая, что такая
любовь не только не препятствует фагоцитной деятельности служения слабым, но еще больше воодушевляет к ней.
— Да; но вы не дали мне обмануться: я бы видел в измене Наденьки несчастную случайность и ожидал бы до тех пор, когда уж не нужно было бы
любви, а вы сейчас подоспели с
теорией и показали мне, что это общий порядок, — и я, в двадцать пять лет, потерял доверенность к счастью и к жизни и состарелся душой. Дружбу вы отвергали, называли и ее привычкой; называли себя, и то, вероятно, шутя, лучшим моим другом, потому разве, что успели доказать, что дружбы нет.
Единственным оппонентом этой
теории Миропы Дмитриевны являлся постоянно здоровеннейший и холостой еще капитан Аггей Никитич Зверев, который утверждал, что для счастия брака нужны только
любовь и хорошенькая жена.
Рюмин. Не
любви прошу — жалости! Жизнь пугает меня настойчивостью своих требований, а я осторожно обхожу их и прячусь за ширмы разных
теорий, — вы понимаете это, я знаю… Я встретил вас, — и вдруг сердце мое вспыхнуло прекрасной, яркой надеждой, что… вы поможете мне исполнить мои обещания, вы дадите мне силу и желание работать… для блага жизни!
— Ведь что, главное, погано, — начал он, — предполагается в
теории, что
любовь есть нечто идеальное, возвышенное, а на практике
любовь ведь есть нечто мерзкое, свиное, про которое и говорить и вспоминать мерзко и стыдно.
Сообразно с этой
теорией он счел необходимым, прежде всяких других перемен, позаботиться об улучшении материального быта работников; затем он имел в виду улучшение их нравственности,
любовь к своему делу, живое участие в интересах всего предприятия и вследствие того — возвышение достоинства работы и самых выгод от фабрики.
Не гордость и пренебрежение, а
любовь привела меня к моей
теории, и когда я совершенно убедился в истинности ее, весь нравственный быт мой переменился; мне стало легко, упования и надежды расцвели, как в молодости.
Да, но знаете ли, что чистая
теория критики так же точно неприложима бывает, как и
теория о том, как сделаться богатым и счастливым или как приобрести
любовь женщин.
Пред всепобеждающим сознанием
любви и самоотвержения этой женщины исчезали и рассеивались как дым все софизмы, все оправдательные доводы, созданные
теорией Слопчицького.
Он уверяет меня, что ему нечем любить; но если он был бы так хорош со своей женой, как со мной теперь, чего же большего желать? И как можно человеку с такими хорошими целями, как у Степы, остаться на веки вечные одному! Он сочинил себе свою
теорию и рад.
Любовь бывает разная: один погорячее любит, другой похолоднее. Но можно ли остаться так без
любви, с одним служением всему человечеству?
Да, впрочем, он приводил эту
теорию не о том чувстве, которое теперь клокочет в его груди, но о чувстве братской взаимной
любви.
Пфуль был один из тех теоретиков, которые так любят свою
теорию, что забывают цель
теории — приложение ее к практике; он из
любви к
теории ненавидел всякую практику и знать ее не хотел.