«Как тут закипает! — думал он,
трогая себя за грудь. — О! быть буре, и дай Бог бурю! Сегодня решительный день, сегодня тайна должна выйти наружу, и я узнаю… любит ли она или нет? Если да, жизнь моя… наша должна измениться, я не еду… или, нет, мы едем туда, к бабушке, в уголок, оба…»
Неточные совпадения
Она другой рукой берет меня
за шею, и пальчики ее быстро шевелятся и щекотят меня. В комнате тихо, полутемно; нервы мои возбуждены щекоткой и пробуждением; мамаша сидит подле самого меня; она
трогает меня; я слышу ее запах и голос. Все это заставляет меня вскочить, обвить руками ее шею, прижать голову к ее
груди и, задыхаясь, сказать...
— Нет, тут вот она (Помада
потрогал себя правою рукою
за грудь)… я ее чувствую… Смерть чувствую, — произнес он с очевидной усталостью.
— Не
тронь ты меня! — тоскливо крикнула она, прижимая его голову к своей
груди. — Не говори ничего! Господь с тобой, — твоя жизнь — твое дело! Но — не задевай сердца! Разве может мать не жалеть? Не может… Всех жалко мне! Все вы — родные, все — достойные! И кто пожалеет вас, кроме меня?.. Ты идешь,
за тобой — другие, все бросили, пошли… Паша!
Прибежала Шлейферша, толстая дама с засаленными
грудями, с жестким выражением глаз, окруженных темными мешками, без ресниц. Она кидалась то к одному, то к другому офицеру,
трогала их
за рукава и
за пуговицы и кричала плачевно...
Матвею стало грустно, не хотелось уходить. Но когда, выходя из сада, он толкнул тяжёлую калитку и она широко распахнулась перед ним, мальчик почувствовал в
груди прилив какой-то новой силы и пошёл по двору тяжёлой и развалистой походкой отца. А в кухне — снова вернулась грусть, больно
тронув сердце: Власьевна сидела
за столом, рассматривая в маленьком зеркальце свой нос, одетая в лиловый сарафан и белую рубаху с прошвами, обвешанная голубыми лентами. Она была такая важная и красивая.
Все они
трогали Арбузова
за руки,
за грудь и
за шею, восхищались видом его напруженных мускулов.
В воскресенье он не выходил
за сбором тряпок, почти весь день читая Библию. Книгу он держал, упирая ее в
грудь себе, и сердился, если кто-нибудь
трогал ее или мешал ему читать.
Я пошел
за ним в комнату Кузьмы. Доктор уложил его в постель и начал осматривать верхнюю часть
груди, осторожно
трогая ее пальцами.
— А вот этим вот! — воскликнул Евангел,
тронув майора
за ту часть
груди, где сердце. — Как же вы этого не заметили, что она, где хочет быть умною дамой, сейчас глупость скажет, — как о ваших белых панталонах вышло; а где по естественному своему чувству говорит, так что твой министр юстиции. Вы ее, пожалуйста, не ослушайтесь, потому что я вам это по опыту говорю, что уж она как рассудит, так это непременно так надо сделать.
Он говорил развязно и с большим достоинством, но страх не покидал его и маленькой мышкой бегал по телу, а минутами воздух точно застревал в
груди и земля уходила из-под ног. Хотелось скорее к баррикаде, казалось, что, когда он возьмется
за работу, никто уже не посмеет его
тронуть. Дорогою — нужно было пройти с четверть версты — он старался быть дальше от Петрова и ближе к молодому, сияющему, и даже вступил с последним в беседу...