Неточные совпадения
В сундуках, которыми была наполнена ее комната, было решительно все. Что бы ни понадобилось, обыкновенно говаривали: «Надо спросить у Натальи Савишны», — и действительно, порывшись немного, она находила требуемый
предмет и говаривала: «Вот и хорошо, что припрятала». В сундуках этих были
тысячи таких
предметов, о которых никто в доме, кроме ее, не знал и не заботился.
Второй вал покрыл весь Симодо и смыл его до основания. Потом еще вал, еще и еще. Круговращение продолжалось с возрастающей силой и ломало, смывало, топило и уносило с берегов все, что еще уцелело. Из
тысячи домов осталось шестнадцать и погибло около ста человек. Весь залив покрылся обломками домов, джонок, трупами людей и бесчисленным множеством разнообразнейших
предметов: жилищ, утвари и проч.
В Англии и ее колониях письмо есть заветный
предмет, который проходит чрез
тысячи рук, по железным и другим дорогам, по океанам, из полушария в полушарие, и находит неминуемо того, к кому послано, если только он жив, и так же неминуемо возвращается, откуда послано, если он умер или сам воротился туда же.
Были выписаны мастера-специалисты из Петербурга и Варшавы; оттуда же партиями получалась дорогая мебель, обои, драпировки, ковры, бронза, экипажи и
тысячи других
предметов, необходимых в обиходе богатого барского дома.
Вот в этом и дело: не в трех
тысячах, не в сумме собственно заключался
предмет постоянного и исступленного озлобления подсудимого, а в том, что была тут особая причина, возбуждавшая его гнев.
На нем лежали окровавленный шелковый белый халат Федора Павловича, роковой медный пестик, коим было совершено предполагаемое убийство, рубашка Мити с запачканным кровью рукавом, его сюртук весь в кровавых пятнах сзади на месте кармана, в который он сунул тогда свой весь мокрый от крови платок, самый платок, весь заскорузлый от крови, теперь уже совсем пожелтевший, пистолет, заряженный для самоубийства Митей у Перхотина и отобранный у него тихонько в Мокром Трифоном Борисовичем, конверт с надписью, в котором были приготовлены для Грушеньки три
тысячи, и розовая тоненькая ленточка, которою он был обвязан, и прочие многие
предметы, которых и не упомню.
«Измученный, осмеянный, голодный, продавший часы на это путешествие (имея, однако, на себе полторы
тысячи рублей — и будто, о, будто!), мучаясь ревностью по оставленному в городе
предмету любви, подозревая, что она без него уйдет к Федору Павловичу, он возвращается наконец в город.
И главное, безумный старик сманивает и прельщает
предмет его страсти — этими же самыми тремя
тысячами, которые сын его считает своими родовыми, наследством матери, в которых укоряет отца.
Уже выйдя из университета и приготовляясь на свои две
тысячи съездить за границу, Иван Федорович вдруг напечатал в одной из больших газет одну странную статью, обратившую на себя внимание даже и неспециалистов, и, главное, по
предмету, по-видимому, вовсе ему незнакомому, потому что кончил он курс естественником.
Я не успел помолиться на постоялом дворе; но так как уже не раз замечено мною, что в тот день, в который я по каким-нибудь обстоятельствам забываю исполнить этот обряд, со мною случается какое-нибудь несчастие, я стараюсь исправить свою ошибку: снимаю фуражку, поворачиваясь в угол брички, читаю молитвы и крещусь под курточкой так, чтобы никто не видал этого. Но
тысячи различных
предметов отвлекают мое внимание, и я несколько раз сряду в рассеянности повторяю одни и те же слова молитвы.
Время, предшествующее началу следствия, самое тягостное для следователя. Если план следствия хорошо составлен, вопросы обдуманы, то нетерпение следователя растет, можно сказать, с каждою минутой. Все мыслящие силы его до такой степени поглощены
предметом следствия, что самая малейшая помеха выводит его из себя и заставляет горячиться и делать
тысячу промахов в то самое время, когда всего нужнее хладнокровие и расчет.
Вы подходите к пристани — особенный запах каменного угля, навоза, сырости и говядины поражает вас;
тысячи разнородных
предметов — дрова, мясо, туры, мука, железо и т. п. — кучей лежат около пристани; солдаты разных полков, с мешками и ружьями, без мешков и без ружей, толпятся тут, курят, бранятся, перетаскивают тяжести на пароход, который, дымясь, стоит около помоста; вольные ялики, наполненные всякого рода народом — солдатами, моряками, купцами, женщинами — причаливают и отчаливают от пристани.
Подхалюзин. Ну так вот что, Сысой Псоич, я вам дам две тысячи-с за этот же самый предмет-с.
Деревня эта не проезжая, а глухая, и что потому только и приезжают сюда, что здесь пароход останавливается, и что когда пароход не приходит, потому чуть-чуть непогода, так он ни за что не придет, — то наберется народу за несколько дней, и уж тут все избы по деревне заняты, а хозяева только того и ждут; потому за каждый
предмет в три цены берут, и хозяин здешний гордый и надменный, потому что уж очень по здешнему месту богат; у него невод один
тысячу рублей стоит.
Во всю ночь, проведенную им в доме боярина Кручины, шел проливной дождь, и когда он выехал на большую дорогу, то взорам его представились совершенно новые
предметы:
тысячи быстрых ручьев стремились по скатам холмов, в оврагах ревели мутные потоки, а низкие поля казались издалека обширными озерами.
Как заставить себя вожделеть только десять
тысяч, когда
предмет вожделений совершенно конкретен и составляет миллион?
Так что взятые в совокупности издержки на этот
предмет требовали не меньше двух
тысяч рублей с половиною в год.
В наше время принято смеяться над украшениями, не проистекающими из сущности
предмета и ненужными для достижения главной цели; но до сих пор еще удачное выражение, блестящая метафора,
тысячи прикрас, придумываемых для того, чтобы сообщить внешний блеск сочинению, имеют чрезвычайно большое влияние на суждение о произведениях поэзии.
Нет человека, одаренного эстетическим чувством, которому бы не встречались в действительности
тысячи лиц, явлений и
предметов, казавшихся ему безукоризненно прекрасными.
Отчего человеку, проводящему жизнь в монотонном и одностороннем занятии каким-нибудь исключительным
предметом, иметь более ясный взгляд, более глубокую мысль, нежели другому, искусившемуся самыми событиями, встретившемуся в
тысяче разных столкновениях с людьми?
Ераст. Нет, зачем же-с! Да мне ни серебра, ни золота, никаких сокровищ ка свете не надо, только б ласку видеть да жалел бы меня кто-нибудь. Вот теперь ваш подарок, конечно, я очень чувствую; а ведь для души тут ничего нет-с. Для меня только ласковое слово, совет, наставление для жизни в
тысячу раз дороже всяких подарков. А ежели пожалеть, утешить в горе, заплакать вместе… об таких
предметах зачем и мечтать! Потому этого никогда не дождешься…
Две
тысячи лет тому назад эти
предметы были точка в точку в таком же виде, как и теперь.
Год проходит,
тысяча заплачена; но наступает экзамен, и малый наш хоть бы в одном
предмете выдержал.
То, наконец, говорили, что будто бы выходит такое, что некоторые чиновники, начиная с самых древнейших, должны для того, чтоб немедленно сделаться образованными, какой-то экзамен по всем
предметам держать и что, таким образом, прибавлял рассказчик, многое выйдет на чистую воду, и некоторым господам придется положить свои карты на стол, — одним словом, рассказывались
тысяча таких или тому подобных пренелепейших толков.
— А, знамена! — сказал Кутузов, видимо с трудом отрываясь от
предмета, занимавшего его мысли. Он рассеянно оглянулся.
Тысячи глаз со всех сторон, ожидая его слòва, смотрели на него.
Между тем некоторые сочинения по части раскола, явившиеся в последнее время (с 1857 г.), частью в журналах, частью отдельными книгами, доказали, что русская публика жаждет уяснения этого
предмета, горячо желает, чтобы путем всепросвещающего анализа разъяснили ей наконец загадочное явление, отражающееся на десятке миллионов русских людей и не на одной сотне
тысяч народа в Пруссии, Австрии, Дунайских княжествах, Турции, Малой Азии, Египте и, может быть, даже Японии [«Путешественник в Опоньское царство», о раскольнической рукописи первых годов XVIII столетия.].