Неточные совпадения
«Все — было, все — сказано». И всегда будет жить на земле человек, которому тяжело и скучно среди бесконечных повторений одного и
того же. Мысль о трагической позиции этого человека заключала в себе столько же печали, сколько гордости, и Самгин подумал, что, вероятно, Марине эта гордость знакома. Было уже около полудня, зной становился тяжелее, пыль — горячей, на востоке
клубились темные тучи, напоминая горящий стог сена.
А между
тем заря разгорается; вот уже золотые полосы протянулись по небу, в оврагах
клубятся пары; жаворонки звонко поют, предрассветный ветер подул — и тихо всплывает багровое солнце.
Ночь была непроглядная. Нигде ни одного фонаря, так как по думскому календарю в
те ночи, когда должна светить луна, уличного освещения не полагалось, а эта ночь по календарю считалась лунной. А тут еще вдобавок туман. Он
клубился над кустами, висел на деревьях, казавшихся от этого серыми призраками.
…Вот
клубитсяПыль. Все ближе… Стук шагов,
Мерный звон цепей железных,
Скрип телег и лязг штыков.
Ближе. Громче. Вот на солнце
Блещут ружья.
То конвой;
Дальше длинные шеренги
Серых сукон. Недруг злой,
Враг и свой, чужой и близкий.
Все понуро в ряд бредут,
Всех свела одна недоля,
Всех сковал железный прут…
Говорили, что мороз стал гораздо сильнее; когда отворяли дверь,
то врывающийся холод
клубился каким-то белым паром и в одну минуту обхватывал всю избу.
На небе садился ранний зимний вечер с одним из
тех странных закатов, которые можно видеть в северных широтах зимою, — закат желтый, как отблеск янтаря, и сухой. По этому янтарному фону, снизу, от краев горизонта,
клубится словно дым курений, возносящийся к таинственному престолу, сокрытому этим удивительным светом.
Вадим вздрогнул, не зная сам
тому причины; — он обернулся в
ту сторону, где деревянный мост показывался между кустов и где дорога желтея терялась за холмами; — там серая пыль
клубилась вслед за простою кибиткой;..
За кормой шелково струится, тихо плещет вода, смолисто-густая, безбрежная. Над рекою
клубятся черные тучи осени. Все вокруг — только медленное движение
тьмы, она стерла берега, кажется, что вся земля растаяла в ней, превращена в дымное и жидкое, непрерывно, бесконечно, всею массой текущее куда-то вниз, в пустынное, немое пространство, где нет ни солнца, ни луны, ни звезд.
Белый господский дом и церковь, расположенные на горе, вдруг ярко засияли посреди темных, покрытых еще густою тенью дерев и избушек; в свою очередь сверкнуло за ними дальнее озеро; с каждою минутой выскакивали из мрака новые предметы:
то ветряная мельница с быстро вращающимися крыльями,
то клочок озими, который как бы мгновенно загорался; правда, слева все еще
клубились сизые хребты туч и местами косая полоса ливня сливала сумрачное небо с отдаленным горизонтом; но вот и там мало-помалу начало светлеть…
Те, которые сидели наверху, оглянулись, и им представилась страшная, необыкновенная картина. На одной из крайних изб, на соломенной крыше стоял огненный, в сажень вышиною, столб, который
клубился и сыпал от себя во все стороны искры, точно фонтан бил. И тотчас же загорелась вся крыша ярким пламенем и послышался треск огня.
Огромный неуклюжий самовар из красной меди, занимавший чуть ли не половину стола, пыхтел и отдувался, как толстяк, обремененный тяжкою ношей, в знойное время; из него валили,
клубясь и журча, густые струи серого пара,
то направляясь на соседнее окно и обдавая его крупными каплями,
то вдруг обращаясь косою полосой на сальный огарок, находившийся тут же, между чайником и чашками.
Только к сумеркам мы догнали свой обоз и
то потому, что он остановился около какой-то безыменной речки, впадающей в Иггу с левой стороны. Это было дикое ущелье величественной красоты. В глубине его
клубился туман, а вершины остроконечных гор еще озарялись лучами солнца, уже скрывшегося за горизонтом.
Было тихое морозное утро. Солнце только что начинало всходить. Уже розовели восточные склоны гор, обращенные к солнцу, в
то время как в распадках между ними снег еще сохранял сумеречные лиловые оттенки. У противоположного берега в застывшем холодном воздухе над полыньей
клубился туман и в виде мелкой радужной пыли садился на лед, кусты и прибрежные камни.
Мы закусывали, пили чай. Над улицею
клубилась пыль. Скрипели обозы, слышались ругательства. За деревнею через речку был узенький, ветхий мостик, и обозы приступом брали свою очередь попасть на
ту сторону.
Слухи ползли,
клубились и разрастались. Рассказывали, что японцы только и ждали морского боя, и теперь всеми силами собираются ударить на нас, подготовились они грандиозно, и если произойдет бой,
то вся наша армия будет прямо сметена с лица земли.
С
тех пор как о ней знали не они вдвоем, надо было постоянно ожидать катастрофы. Вокруг в роще царствовала могильная тишина, нарушаемая шорохом шагов ходившей тревожно по траве женщины. Под деревьями уже стали ложиться тени, а над прудом, где было еще светло, колебались облака тумана. По
ту сторону пруда лежал луг, скрывавший своей обманчивой зеленью топкое болото. Там туман
клубился еще гуще, серовато-белая масса его поднималась с земли и, волнуясь, расстилалась дальше. Оттуда несло сыростью.
То же, что он ощущал теперь в своем сердце, было подобно буре среди густого мрака южной ночи, когда бурливое, седое море,
клубясь и пенясь, взлетает высокими валами из своей бездонной пропасти и рвется к пропасти неба, где изредка блестят яркие звезды и молниеносные стрелы
то и дело бороздят мрачный свод, отражаясь в бушующих волнах.
Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой из ничего, пушечные,
то одинокие,
то гуртовые,
то редкие,
то частые клубы дымов, которые, распухая, разростаясь,
клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.