Неточные совпадения
Русь! вижу тебя, из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу: бедно, разбросанно и неприютно в тебе; не развеселят, не испугают взоров дерзкие дива природы, венчанные дерзкими дивами искусства, города с многооконными высокими дворцами, вросшими в
утесы, картинные дерева и плющи, вросшие в домы, в шуме и в вечной пыли водопадов; не опрокинется назад голова посмотреть на громоздящиеся без конца над нею и в вышине каменные глыбы; не блеснут сквозь наброшенные одна на другую
темные арки, опутанные виноградными сучьями, плющами и несметными миллионами диких роз, не блеснут сквозь них вдали вечные линии сияющих гор, несущихся в серебряные ясные небеса.
Тихо, хорошо. Наступил вечер: лес с каждой минутой менял краски и наконец
стемнел; по заливу, как тени, качались отражения скал с деревьями. В эту минуту за нами пришла шлюпка, и мы поехали. Наши суда исчезали на
темном фоне
утесов, и только когда мы подъехали к ним вплоть, увидели мачты, озаренные луной.
Темная вода, громады
утесов на берегу и молчаливый лес в горах так гармонировали друг с другом и создавали картину, полную величественной красоты.
Около ключика Куа — высокие береговые террасы с массивным основанием из какой-то
темной горной породы с неправильной трещиноватостью и, наконец, близ
утеса Ха-диэ — та же неизвестная порода, но с плитняковой вертикальной отдельностью.
На фоне светлого неба
темной массой выделялся птичий
утес, где тысячами собрались пернатые, чтобы вывести птенцов, научить их плавать, летать, добывать себе пищу, которые в свою очередь и на том же самом месте тоже будут выводить себе подобных.
«Да!.. пленник… ты меня забудешь…
Прости!.. прости же… навсегда;
Прости! Навек!.. Как счастлив будешь,
Ax!.. вспомни обо мне тогда…
Тогда!.. быть может, уж могилой
Желанной скрыта буду я;
Быть может… скажешь ты уныло:
Она любила и меня!..»
И девы бледные ланиты,
Почти потухшие глаза,
Смущенный лик, тоской убитый,
Не освежит одна слеза!..
И только рвутся вопли муки…
Она берет его за руки
И в поле
темное спешит,
Где чрез
утесы путь лежит.
Замечания Козловского поразили меня самым неприятным образом. Мне импонировала уверенность, с какой он читал все среди этой
темной ночи, точно в открытой книге… И действительно, его предсказание оправдалось. Выехав из-за последнего берегового
утеса в луга, мы вдруг наткнулись на несколько
темных верховых фигур. Они сначала остановились, как будто в нерешительности…
Откуда-то сбоку, от
темной реки, слышался глухой далекий шум, всплески и сухой треск льдин, разбивавшихся о каменные бока
утеса…
Огненные искры посыпались пучками вниз, на
темные пади и ущелья, вырывая из синего холодного сумрака то отдельное дерево, то верхушку сланцевого
утеса, то небольшую горную полянку…
Огнем горят золоченые церковные главы, кресты, зеркальные стекла дворца и длинного ряда высоких домов, что струной вытянулись по венцу горы. Под ними из
темной листвы набережных садов сверкают красноватые, битые дорожки, прихотливо сбегающие вниз по
утесам. И над всей этой красотой высоко, в глубокой лазури, царем поднимается утреннее солнце.
Увы! Одинокая пассажирка не оборачивалась. Взгляд на дорогу из башни, сверху, создавал обманчивое впечатление, будто коляска совсем близко, а на самом деле, Люда уже не могла услышать моего крика. Я закричала еще громче, еще отчаяннее. Но и это оказалось лишь тщетным, бесполезным усилием. Коляска миновала поворот и скрылась за
темным утесом-великаном.
Все, — и излучины длинных дорог, и залив меж стенами
Гладких
утесов, и
темные сени дерев черноглавых...
Геологический состав горных пород от ключика Сололи до Дыровитого
утеса характеризуется главным образом глинистыми сланцами с плитняковой и листовой отдельностью. Кроме того, здесь встречается еще какая-то
темная порода, похожая на андезит.
Морской берег ночью!
Темные силуэты скал слабо проектируются на фоне звездного неба. Прибрежные
утесы, деревья на них, большие камни около самой воды — все приняло одну неопределенную
темную окраску. Вода черная, как смоль, кажется глубокой бездной. Горизонт исчез — в нескольких шагах от лодки море сливается с небом. Звезды разом отражаются в воде, колеблются, уходят вглубь и как будто снова всплывают на поверхность. В воздухе вспыхивают едва уловимые зарницы. При такой обстановке все кажется таинственным.