Неточные совпадения
Она
убежала. Сомовы отвели Клима
в кухню, чтобы смыть кровь с его разбитого лица; сердито сдвинув брови, вошла Вера Петровна, но тотчас же испуганно крикнула...
Вскочив
в спальню и наткнувшись на кровать, я тотчас заметил, что есть дверь из спальни
в кухню, стало быть был исход из беды и можно было
убежать совсем, но — о ужас! — дверь была заперта на замок, а
в щелке ключа не было.
Войдя к Федосье Марковне все
в ту же
кухню, причем «для сумления» она упросила Петра Ильича, чтобы позволил войти и дворнику, Петр Ильич начал ее расспрашивать и вмиг попал на самое главное: то есть что Дмитрий Федорович,
убегая искать Грушеньку, захватил из ступки пестик, а воротился уже без пестика, но с руками окровавленными: «И кровь еще капала, так и каплет с них, так и каплет!» — восклицала Феня, очевидно сама создавшая этот ужасный факт
в своем расстроенном воображении.
На площадь, конечно, нас не пустили, но лакей Гандыло, который
убежал туда за толпой, рассказывал потом
в кухне с большим увлечением, как на эшафоте палач уложил «смертоубийцу» на «кобылу», как расправлял кнут и при этом будто бы приговаривал...
Я придумал: подстерег, когда кабатчица спустилась
в погреб, закрыл над нею творило, запер его, сплясал на нем танец мести и, забросив ключ на крышу, стремглав прибежал
в кухню, где стряпала бабушка. Она не сразу поняла мой восторг, а поняв, нашлепала меня, где подобает, вытащила на двор и послала на крышу за ключом. Удивленный ее отношением, я молча достал ключ и,
убежав в угол двора, смотрел оттуда, как она освобождала пленную кабатчицу и как обе они, дружелюбно посмеиваясь, идут по двору.
Иногда бабушка, зазвав его
в кухню, поила чаем, кормила. Как-то раз он спросил: где я? Бабушка позвала меня, но я
убежал и спрятался
в дровах. Не мог я подойти к нему, — было нестерпимо стыдно пред ним, и я знал, что бабушке — тоже стыдно. Только однажды говорили мы с нею о Григории: проводив его за ворота, она шла тихонько по двору и плакала, опустив голову. Я подошел к ней, взял ее руку.
Навстречу ей из кабинета показался Петр Елисеич: он шел
в кухню объясниться с солдатом и посмотрел на Нюрочку очень сурово, так что она устыдилась своего любопытства и
убежала к себе
в комнату.
— Пришел на
кухню и положил вот это на стол. «Передайте, говорит, вашей барыне. Но только, говорит,
в ихние собственные руки». Я спрашиваю: от кого? А он говорит: «Здесь все обозначено». И с теми словами
убежал.
В веселый день Троицы я, на положении больного, с полудня был освобожден от всех моих обязанностей и ходил по
кухням, навещая денщиков. Все, кроме строгого Тюфяева, были пьяны; перед вечером Ермохин ударил Сидорова поленом по голове, Сидоров без памяти упал
в сенях, испуганный Ермохин
убежал в овраг.
Устали, сели за стол, а Клавдия
убежала с веселым хохотом
в кухню. Выпили водки, пива, побили бутылки и стаканы, кричали, хохотали, махали руками, обнимались и целовались. Потом Передонов и Володин побежали
в Летний сад, — Передонов спешил похвастаться письмом.
По двору,
в кухне и по всем горницам неуклюже метались рабочие. Матвей совался из угла
в угол с какими-то тряпками и бутылками
в руках, скользя по мокрому полу, потом помогал Палаге раздевать отца, но, увидав половину его тела неподвижною, синею и дряблой на ощупь, испугался и
убежал.
Однажды Петр, Катин муж, пьяный, долго и жестоко колотил Катю, потом тут же
в кухне, сидя, заснул, положив голову на стол. Петенька решил избавить Катю от этого зверя. Взял полено, подкрался и с размаху ударил Петра по голове. Петр вскочил, бросился на Петеньку, Петенька испугался и
убежал, а Петр с залитым кровью лицом опять заснул.