Неточные совпадения
[Васили́ск (греч.) — легендарный дракон или
змей, взгляд которого
убивал человека.]
Пастух под тенью спал, надеяся на псов,
Приметя то,
змея из-под кустов
Ползёт к нему, вон высунувши жало;
И Пастуха на свете бы не стало:
Но сжаляся над ним, Комар, что было сил,
Сонливца укусил.
Проснувшися, Пастух
змею убил;
Но прежде Комара спросонья так хватил,
Что бедного его как не бывало.
Он задыхался от ярости, сжимал кулаки и, кажется, готов был броситься на Харитину и
убить ее одним ударом. О, как он ревновал ее к ее прошлому, как ненавидел ее и с радостью растоптал бы ее, как топчут
змею!
Если попадется слишком длинная
змея, железница или медяница, то он расклюет ее носом на несколько частей и проглотит; небольших
змей и ужей глотает целиком, наперед несколько раз подбросив ужа или
змею очень высоко вверх; то же делает журавль с ящерицами и лягушками: вероятно, он хочет (инстинктивно) прежде их
убить, а потом съесть.
— Скоро ли ты издохнешь,
змея подколодная? — рычал он, пиная Дарью тяжелым сапогом. —
Убить тебя мало…
— Это ты,
змей,
убил его…
— Что ж? — продолжал капитан. — Суди меня бог и царь, а себя я не пожалею:
убить их сейчас могу, только то, что ни братец, ни Настенька не перенесут того… До чего он их обошел!.. Словно неспроста, с первого раза приняли, как родного сына… Отогрели
змею за пазухой!
Мои знакомые, служащие биологической станции, тоже поддались азарту находок и провели полдня,
убивая палками
змей, а также обшаривая все углы в надежде открыть следы людей.
— Братцы, Дымов
змея убил! Ей-богу!
— Ужа нельзя
убивать, это верно… — покойно забормотал Пантелей. — Нельзя… Это не гадюка. Он хоть по виду
змея, а тварь тихая, безвинная… Человека любит… Уж-то…
Этим выстрелом он гигантскую
змею убил и опять, прыгая и вертясь возле Полайтиса, полумертвого уже в пасти крокодила, выбирал место, куда бы выстрелить, чтобы
убить страшного гада, не тронув агента.
Краснов. Что на тебя пропасти нет! Шипишь ты, как
змея. Ужалить тебе меня хотелось. Убирайся вон отсюда! Поди, говорят тебе, а то до смерти
убью.
Это все равно, что в степи, которой конца не видно,
убить одну мышь или одну
змею.
Когда в третий раз царь набрал полную чашу и стал подносить ее к губам, сокол опять разлил ее. Царь рассердился и, со всего размаха ударив сокола об камень,
убил его. Тут подъехали царские слуги, и один из них побежал вверх к роднику, чтобы найти побольше воды и скорее набрать полную чашу. Только и слуга не принес воды; он вернулся с пустой чашкой и сказал: «Ту воду нельзя пить: в роднике
змея, и она выпустила свой яд в воду. Хорошо, что сокол разлил воду. Если бы ты выпил этой воды, ты бы умер».
Убил, думаешь? Руки коротки… Не то что
убьешь, но еще и пожалеешь… Живи ты и будь ты… счастлива! Не видали б только тебя мои глаза, да забыть бы мне тебя,
змея подколодная!
— Сказывают, в обезьяне бес сидит, как в
змее:
убить, так на том свете сорок грехов отпустится, — кричал третий.
Сам Бир, близорукий и рассеянный, признал его за того неутомимого мальчика, спутника своего по горам и лесам, который раз нашел ему редкое растение из рода Selinum, a в другой раз бесстрашно
убил палкой
змею из поколения Coluber berus.
— Клеветница! Клеветница! — повторил он. — Жало
змеи, если не
убивает жертву, но все же отравляет ее…