Неточные совпадения
— Да ведь она года три тому назад, — начал уж шепотом рассказывать ополченец, — убегала от него с офицером одним, так он,
знаете, никому ни единым словом не промолвился
о том и всем говорил, что она уехала к
родителям своим.
Она просто, ясно, без всякого преувеличения, описала постоянную и горячую любовь Алексея Степаныча, давно известную всему городу (конечно, и Софье Николавне); с родственным участием говорила
о прекрасном характере, доброте и редкой скромности жениха; справедливо и точно рассказала про его настоящее и будущее состояние; рассказала правду про всё его семейство и не забыла прибавить, что вчера Алексей Степанович получил чрез письмо полное согласие и благословение
родителей искать руки достойнейшей и всеми уважаемой Софьи Николавны; что сам он от волнения, ожидания ответа
родителей и несказанной любви занемог лихорадкой, но, не имея сил откладывать решение
своей судьбы, просил ее, как родственницу и знакомую с Софьей Николавной даму,
узнать: угодно ли, не противно ли будет ей, чтобы Алексей Степаныч сделал формальное предложение Николаю Федоровичу.
Замолк Евграф Макарыч, опустил голову, слезы на глазах у него выступили. Но не смел супротив
родителя словечка промолвить. Целу ночь он не спал, горюя
о судьбе
своей, и на разные лады передумывал, как бы ему устроить, чтоб отец его
узнал Залетовых, чтобы Маша ему понравилась и согласился бы он на их свадьбу. Но ничего придумать не мог. Одолела тоска, хоть руки наложить, так в ту же пору.
На краю могилы, желая примириться с совестью, призвав духовника, она сказала ему, что
о месте
своего рождения и
о родителях она ничего не
знает.
А к графу Орлову послала я бумаги, с одной стороны, думая, не
узнаю ли я вследствие того чего-нибудь
о своих родителях, а с другой стороны, чтоб обратить внимание графа на происки, которые, как мне казалось, ведутся из России.
Васильеву хотелось поговорить с барышней
о многом. Он чувствовал сильное желание
узнать, откуда она родом, живы ли ее
родители и
знают ли они, что она здесь, как она попала в этот дом, весела ли и довольна или же печальна и угнетена мрачными мыслями, надеется ли выйти когда-нибудь из
своего настоящего положения… Но никак он не мог придумать, с чего начать и какую форму придать вопросу, чтоб не показаться нескромным. Он долго думал и спросил...
Лекция длилась с полчаса. Потом отец Василий, прервав чтение, живо заинтересовался
своей маленькой аудиторией. Он расспрашивал каждого из нас
о семье,
о частной жизни. Чем-то теплым, родственным и товарищеским повеяло от него. Услышав, что моя соседка справа, Ольга, была вместе со мною в институте, он захотел
узнать, как нас там учили по Закону Божьему. Покойного отца Александры Орловой, известного литератора, он, оказывается,
знал раньше.
Знал и
родителей Денисова в Казани.
Не
знала Салтычиха и
о том, что Константин Николаевич Рачинский с
своей женой Марьей Осиповной, по возвращении из-за границы, поселился в Петербурге и быстро подвигаясь по службе, занимал высокий административный пост. Бог благословил их брак. Шестеро детей, четыре сына и две дочери, росли на радость их
родителям.
Александр Васильевич,
узнав о своем увольнении, выехал в Москву, где располагал основаться в домике, унаследованном им после его
родителя, умершего уже лет с десять ранее отставки сына.
А когда после этого все благополучно уставилось и протекло немалое время, в течение которого казаки перестали покушаться добывать себе назад лыцарство, милосердый бог судил Опанасу Опанасовичу «дождать лет
своей жизни», то он увидал сынов и дщерей, и сыны сынов,
своих и дщерей, и обо всех
о них позаботился, как истинный христианин, который
знает, что заповедано в божием писании, у святого апостола Павла, к коринфянам во втором послании, в двенадцатой главе, в четырнадцатом стихе, где сказано, что «не должны бо суть чада
родителем снискать имения, но
родители чадам».