Неточные совпадения
Блажен, кто смолоду был молод,
Блажен, кто вовремя
созрел,
Кто постепенно жизни холод
С летами вытерпеть умел;
Кто странным снам не предавался,
Кто черни светской не чуждался,
Кто в двадцать лет был франт иль хват,
А в тридцать выгодно женат;
Кто в пятьдесят освободился
От частных и других долгов,
Кто славы, денег и чинов
Спокойно в очередь добился,
О ком твердили целый век:
N. N. прекрасный
человек.
— В рабочем классе скрыто огромное количество разнообразно талантливых
людей, и все они погибают
зря, — сухо и холодно говорил Юрин. — Вот, например…
— Я — не
зря говорю. Я —
человек любопытствующий. Соткнувшись с каким-нибудь ближним из простецов, но беспокойного взгляда на жизнь, я даю ему два-три толчка в направлении, сыну моему любезном, марксистском. И всегда оказывается, что основные начала учения сего у простеца-то как бы уже где-то под кожей имеются.
— Вот эти башкиры, калмыки —
зря обременяют землю. Работать — не умеют, учиться — не способны. Отжившие
люди. Персы — тоже.
— Нуте-с, не будем терять время
зря.
Человек я как раз коммерческий, стало быть — прямой. Явился с предложением, взаимно выгодным. Можете хорошо заработать, оказав помощь мне в серьезном деле. И не только мне, а и клиентке вашей, сердечного моего приятеля почтенной вдове…
Мне один
человек, почти профессор, жаловался — доказывал, что Дмитрий Донской и прочие
зря татарское иго низвергли, большую пользу будто бы татары приносили нам, как народ тихий, чистоплотный и не жадный.
— Состязание жуликов. Не
зря, брат, московские жулики славятся. Как Варвару нагрели с этой идиотской закладной, черт их души возьми! Не брезглив я, не злой
человек, а все-таки, будь моя власть, я бы половину московских жителей в Сибирь перевез, в Якутку, в Камчатку, вообще — в глухие места. Пускай там, сукины дети, жрут друг друга — оттуда в Европы никакой вопль не долетит.
Несколько
человек заменяли ей толпу; то что другой соберет со многих встреч, в многие годы и во многих местах, — давалось ей в двух, трех уголках, по ту и другую сторону Волги, с пяти, шести лиц, представлявших для нее весь людской мир, и в промежуток нескольких лет, с тех пор, как понятия у ней
созрели и сложились в более или менее определенный взгляд.
Если б я не был так взволнован, уж разумеется, я бы не стрелял такими вопросами, и так
зря, в
человека, с которым никогда не говорил, а только о нем слышал. Меня удивляло, что Васин как бы не замечал моего сумасшествия!
В этом воздухе природа, как будто явно и открыто для
человека, совершает процесс творчества; здесь можно непосвященному глазу следить, как образуются, растут и
зреют ее чудеса; подслушивать, как растет трава.
Старые славянофильские идеалы были прежде всего идеалами частной, семейной, бытовой жизни русского
человека, которому не давали выйти в ширь исторического существования, который не
созрел еще для такого существования [Я не касаюсь здесь церковных идей Хомякова, которые очень глубоки и сохраняют свое непреходящее значение.].
Душа расширится и
узрит, как Бог милосерд и как
люди прекрасны и справедливы.
Плод полей и грозды сладки
Не блистают на пирах;
Лишь дымятся тел остатки
На кровавых алтарях.
И куда печальным оком
Там Церера ни глядит —
В унижении глубоком
Человека всюду
зрит!
— Правда это, батюшка Дмитрий Федорович, это вы правы, что не надо
человека давить, тоже и мучить, равно как и всякую тварь, потому всякая тварь — она тварь созданная, вот хоть бы лошадь, потому другой ломит
зря, хоша бы и наш ямщик… И удержу ему нет, так он и прет, прямо тебе так и прет.
В телеге перед нами не то сидело, не то лежало
человек шесть в рубахах, в армяках нараспашку; у двоих на головах не было шапок; большие ноги в сапогах болтались, свесившись через грядку, руки поднимались, падали
зря… тела тряслись…
Когда мы окончили осмотр пещер, наступил уже вечер. В фанзе Че Фана зажгли огонь. Я хотел было ночевать на улице, но побоялся дождя. Че Фан отвел мне место у себя на кане. Мы долго с ним разговаривали. На мои вопросы он отвечал охотно,
зря не болтал, говорил искренно. Из этого разговора я вынес впечатление, что он действительно хороший, добрый
человек, и решил по возвращении в Хабаровск хлопотать о награждении его чем-нибудь за ту широкую помощь, какую он в свое время оказывал русским переселенцам.
Оба вы хорошие
люди, но когда ваш характер, Вера Павловна,
созрел, потерял детскую неопределенность, приобрел определенные черты, — оказалось, что вы и Дмитрий Сергеич не слишком годитесь друг для друга.
Сбор кончился. Несколько лотков и горшков нагружено верхом румяными, сочными и ароматическими плодами. Процессия из пяти
человек возвращается восвояси, и у каждого под мышками и на голове драгоценная ноша. Но Анна Павловна не спешит; она заглядывает и в малинник, и в гряды клубники, и в смородину. Все уже
созревает, а клубника даже к концу приходит.
— Жалости подобно! Оно хоть и по закону, да не по совести! Посадят
человека в заключение, отнимут его от семьи, от детей малых, и вместо того, чтобы работать ему, да, может, работой на ноги подняться, годами держат его
зря за решеткой. Сидел вот молодой
человек — только что женился, а на другой день посадили. А дело-то с подвохом было: усадил его богач-кредитор только для того, чтобы жену отбить. Запутал, запутал должника, а жену при себе содержать стал…
— Глупости! — решительно заявляла Прасковья Ивановна, поддерживая доктора за руку. — Для вас же хлопочу. Женитесь и
человеком будете. Жена-то не даст мадеру пить
зря.
Умножь оскорбления надменности и уязвления силы, даже в любезнейших
человека чувствованиях; тогда с ужасом
узришь возникшее губительство неволи, которое тем только различествует от побед и завоеваний, что не дает тому родиться, что победа посекает.
Ужели поставим его близ удостоившегося наилестнейшия надписи, которую
человек низ изображения своего
зреть может?
Обратил взоры мои во внутренность мою — и
узрел, что бедствия
человека происходят от
человека, и часто от того только, что он взирает непрямо на окружающие его предметы.
Но на место смененных надо же кого-нибудь определить; следовательно, Торцов имеет вообще нужду в
людях и, следовательно, хоть вследствие своего консерватизма не будет
зря гонять тех, которые ему не противятся, а угождают.
— Мало ли что
зря болтают! Просто опахнуло старушку дымом, ну и обеспамятела… Много ли старому
человеку нужно! А про сундучок это
зря болтают.
Предоставляя решение настоящего вопроса истории, с благоговением преклоняемся перед роком, судившим нам
зреть святую минуту пробуждения, видеть лучших
людей эпохи, оплаканной в незабвенных стихах Хомякова, и можем только воскликнуть со многими: поистине велик твой Бог, земля русская!
И тут-то ему вспомнились опоэтизированные рассказы о русской общине, о прирожденных наклонностях русского народа к социализму; припомнились русские
люди, которые заявили свою решительность, и
люди, приезжавшие из России с рассказами о своей решительности и об удобстве настоящей поры для коренного социального переворота, к которому общество
созрело, а народ готов искони и все ждет только опытных вождей и смелых застрельщиков.
И вдруг с необычайной остротой Лихонин почувствовал, — каждый
человек неизбежно рано или поздно проходит через эту полосу внутреннего чувства, — что вот уже
зреют орехи, а тогда были розовые цветущие свечечки, и что будет еще много весен и много цветов, но той, что прошла, никто и ничто не в силах ему возвратить.
Уверяли, что Николай Сергеич, разгадав характер молодого князя, имел намерение употребить все недостатки его в свою пользу; что дочь его Наташа (которой уже было тогда семнадцать лет) сумела влюбить в себя двадцатилетнего юношу; что и отец и мать этой любви покровительствовали, хотя и делали вид, что ничего не замечают; что хитрая и «безнравственная» Наташа околдовала, наконец, совершенно молодого
человека, не видавшего в целый год, ее стараниями, почти ни одной настоящей благородной девицы, которых так много
зреет в почтенных домах соседних помещиков.
Мне начинает казаться, что на меня со всех сторон устремлены подозрительные взоры, что в голове
человека, с которым я имею дело, сама собою
созревает мысль:"А ведь он меня хочет надуть!"И кто же может поручиться, что и в моей голове не
зреет та же мысль? не думаю ли и я с своей стороны:"А ведь он меня хочет надуть!"
— Те, которые близко подошли к нам, они, может, сами ничего не знают. Они верят — так надо! А может — за ними другие есть, которым — лишь бы выгода была?
Человек против себя
зря не пойдет…
— Значит, — все я читал! Так. Есть в них непонятное, есть лишнее, — ну, когда
человек много говорит, ему слов с десяток и
зря сказать приходится…
— Хорошо говорите, — тянет сердце за вашей речью. Думаешь — господи! хоть бы в щелку посмотреть на таких
людей и на жизнь. Что живешь? Овца! Я вот грамотная, читаю книжки, думаю много, иной раз и ночь не спишь, от мыслей. А что толку? Не буду думать —
зря исчезну, и буду — тоже
зря.
— В приказе сказано собраться к десяти. Теперь без трех минут десять. Я не считаю себя вправе морить
людей зря.
Он точно
созрел, сделался старше и серьезнее за последние дни и сам замечал это по тому грустному и ровному спокойствию, с которым он теперь относился к
людям и явлениям.
Они бесконечно
зреют в сердце бедного труженика, выражаясь в жалобах, всегда однообразных и всегда бесплодных, но тем не менее повторяющихся беспрерывно, потому что
человеку невозможно не стонать, если стон, совершенно созревший, без всяких с его стороны усилий, вылетает из груди его.
А иной
человек, умом незлокозненным, сердцем бесхитростным действующий, окроме ширины и долины и выси, слышит тут гласы архангельские, красы бестелесные
зрит…
— Как можно
зря выговаривать! это значит
человека только запугать и в неспособность его произвести.
Времена уже настолько
созрели, (полтинники-то ведь тоже не сладость!), что"загадка"с каждым днем приобретает все большую и большую рельефность, все выпуклее и выпуклее выступает наружу… и, разумеется, вводит
людей в искушение.
Куда в хорошие
люди пойдешь, и надень, да не садись
зря, как ни попало, вон как твоя тетка, словно нарочно, не сядет на пустой стул или диван, а так и норовит плюхнуть туда, где стоит шляпа или что-нибудь такое; намедни на тарелку с вареньем села — такого сраму наделала!
Когда вскоре за тем пани Вибель вышла, наконец, из задних комнат и начала танцевать французскую кадриль с инвалидным поручиком, Аггей Никитич долго и пристально на нее смотрел, причем открыл в ее лице заметные следы пережитых страданий, а в то же время у него все более и более
созревал задуманный им план, каковый он намеревался начать с письма к Егору Егорычу, написать которое Аггею Никитичу было нелегко, ибо он заранее знал, что в письме этом ему придется много лгать и скрывать; но могущественная властительница
людей — любовь — заставила его все это забыть, и Аггей Никитич в продолжение двух дней, следовавших за собранием, сочинил и отправил Марфину послание, в коем с разного рода экивоками изъяснил, что, находясь по отдаленности места жительства Егора Егорыча без руководителя на пути к масонству, он, к великому счастию своему, узнал, что в их городе есть честный и добрый масон — аптекарь Вибель…
А посему божественное слово, собрав все существенные свойства тварей и совокупив их в одну умопостигаемую единицу, как настоящее зерцало всеединого бога, отразилось в сем живом зерцале, и бог-отец,
узрев в нем точный образ и подобие возлюбленного сына, излил в него дух свой, сиречь волю любви своей, — и создался
человек, и почи бог от дел своих.
— Конечно!.. — не отвергнула и адмиральша, хотя, по опыту своей жизни и особенно подвигнутая последним страшным горем своим, она начинала чувствовать, что не все же бог устраивает, а что надобно
людям самим заботиться, и у нее вдруг
созрела в голове смелая мысль, что когда Егор Егорыч приедет к ним в воскресенье, то как-нибудь — без Сусанны, разумеется, — открыть ему все о несчастном увлечении Людмилы и об ее настоящем положении, не утаив даже, что Людмила боится видеть Егора Егорыча, и умолять его посоветовать, что тут делать.
— Общего нет, а привышные
люди в интендантстве служат — вот что.
Зря за дело не возьмутся, а ежели возьмут, так сделают.
—
Люди московские! — сказал Иоанн, указывая на осужденных, — се
зрите моих и ваших злодеев! Они, забыв крестное свое целование, теснили вас от имени моего и, не страшася суда божия, грабили животы ваши и губили народ, который я же их поставил боронити. И се ныне приимут, по делам своим, достойную мзду!
—
Люди московские! — сказал тогда Иоанн, — вы
узрите ныне казни и мучения; но караю злодеев, которые хотели предать врагам государство! Плачуще, предаю телеса их терзанию, яко аз есмь судия, поставленный господом судити народы мои! И несть лицеприятия в суде моем, яко, подобно Аврааму, подъявшему нож на сына, я самых ближних моих на жертву приношу! Да падет же кровь сия на главу врагов моих!
— Неправильный ты
человек! Тебе в сторожа проситься, хромые всегда сторожами живут, а ты шатаешься
зря и все врешь…
— А ты погляди, как мало
люди силу берегут, и свою и чужую, а? Как хозяин-то мотает тебя? А водочка чего стоит миру? Сосчитать невозможно, это выше всякого ученого ума… Изба сгорит — другую можно сбить, а вот когда хороший мужик пропадает
зря — этого не поправишь! Ардальон, примерно, алибо Гриша — гляди, как мужик вспыхнул! Глуповатый он, а душевный мужик. Гриша-то! Дымит, как сноп соломы. Бабы-то напали на него, подобно червям на убитого в лесу.
— Книжку — ее как надо понимать? Это — доношение на
людей, книжка! Дескать, глядите, каков есть
человек, плотник али кто другой, а вот — барин, так это — иной
человек! Книжка — не
зря пишется, а во чью-нибудь защиту…
Если
человек, вследствие выросшего в нем высшего сознания, не может уже более исполнять требований государства, не умещается уже более в нем и вместе с тем не нуждается более в ограждении государственной формой, то вопрос о том,
созрели ли
люди до отмены государственной формы, или не
созрели, решается совсем с другой стороны и так же неоспоримо, как и для птенца, вылупившегося из яйца, в которое уже никакие силы мира не могут вернуть его, — самими
людьми, выросшими уже из государства и никакими силами не могущими быть возвращенными в него.