Неточные совпадения
Едва он перешел
на другую сторону увала, как наткнулся
на мертвого зверя. Весь бок у него был в червях. Дерсу сильно испугался. Ведь тигр
уходил, зачем он стрелял?.. Дерсу убежал. С той поры мысль, что он напрасно убил тигра, не давала ему
покоя. Она преследовала его повсюду. Ему казалось, что рано или поздно он поплатится за это и даже по ту сторону смерти должен дать ответ.
Он потрясал в воздухе своей винтовкой. В таком возбужденном состоянии я никогда его не видывал. В глазах Дерсу была видна глубокая вера в то, что тигр, амба, слышит и понимает его слова. Он был уверен, что тигр или примет вызов, или оставит нас в
покое и
уйдет в другое место. Прождав 5 минут, старик облегченно вздохнул, затем закурил свою трубку и, взбросив винтовку
на плечо, уверенно пошел дальше по тропинке. Лицо его снова стало равнодушно-сосредоточенным. Он «устыдил» тигра и заставил его удалиться.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего
покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви
уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе
на шею мужа, который из денег женился бы
на ней,
на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Но Настенька не пошла и самому капитану сказала, чтоб он оставил ее в
покое. Тот посмотрел
на нее с грустною улыбкою и
ушел.
Миропа Дмитриевна, прямо принявшая эти слова
на свой счет, очень недолго посидела и
ушла, дав себе слово больше не заходить к своим постояльцам и за их грубый прием требовать с них квартирные деньги вперед; но демон любопытства, терзавший Миропу Дмитриевну более, чем кого-либо, не дал ей
покою, и она строго приказала двум своим крепостным рабам, горничной Агаше и кухарке Семеновне, разузнать, кто же будет готовить кушанье и прислуживать Рыжовым.
Если же мир не хочет оставить их в
покое, то они
уйдут в другое место, так как они странники
на земле и у них нет определенного места жительства.
Более получаса боярин не показывался, и когда он вошел обратно в столовую комнату, то, несмотря
на то что весьма скоро притворил дверь в соседственный
покой, Юрий успел разглядеть, что в нем никого не было, кроме одного высокого ростом служителя, спешившего
уйти в противоположные двери.
Несчастливцев. Мой
покой в могиле. Здесь рай; я его не стою. Благодарю, благодарю! Душа моя полна благодарностью, полна любовью к вам, грудь моя полна теплых слез! (Утирает слезы.) Довольно милостей, довольно ласк! Я сделаюсь идолопоклонником, я буду молиться
на тебя! (Закрывает лицо рукою и
уходит.)
Одна благоразумная старушка Комариха посоветовала было оставить медведя в
покое: пусть его полежит, а когда выспится — сам
уйдет, но
на нее все так накинулись, что бедная едва успела спрятаться.
«Нет!
Уйду в монастырь,
на покой! — вдруг решил растроганный Иван Вианорыч. — Дом, проценты… Зачем все это?»
Замеченный Аграфеной Петровной, быстро вскочил Самоквасов с завалины и еще быстрее пошел, но не в домик Марьи Гавриловны, где уже раздавались веселые голоса проснувшихся гостей, а за скитскую околицу. Сойдя в Каменный Вражек,
ушел он в перелесок. Там в тени кустов раскинулся
на сочной благовонной траве и долго, глаз не сводя, смотрел
на глубокое синее небо, что в безмятежном
покое лучезарным сводом высилось над землею. Его мысли вились вокруг Фленушки да Дуни Смолокуровой.
Под старость ей стало тяжело нянчить хозяйских детей, и она захотела
уйти «
на покой», для чего и решила уехать из города в то село, откуда была родом и где у нее оставались еще какие-то родственники.
«Все равно погибать!.. Так лучше уже, раз не привелось покончить с собою в лазарете, отдалить минуту расправы, если удастся попасть в сумасшедший дом. Там или он покончит с собою, или ему удастся, по прошествии года,
уйти от позорящего наказания. Просто оставят его в
покое и выпустят
на волю, как неопасного душевнобольного».
Достаточно ей было побыть в
покоях полчаса, как ей начинало казаться, что она тоже робка и скромна, что и от нее пахнет кипарисом; прошлое
уходило куда-то в даль, теряло свою цену, и княгиня начинала думать, что, несмотря
на свои 29 лет, она очень похожа
на старого архимандрита и так же, как он, рождена не для богатства, не для земного величия и любви, а для жизни тихой, скрытой от мира, сумеречной, как
покои…
(Глухо, не оборачиваясь.) Ты здесь, Катя? — не
уходи. Боже мой! Смотрю я в этот сад,
на эти тени вечерние, и думаю: какие мы маленькие, как мы смеем мучиться, когда такая красота и
покой. Катя, за что я сделал тебе такую боль? за что я измучил себя? Ты вернешься ко мне, Катя?
А тут еще думы об ответе царю, ответе, от которого зависела буквально его жизнь, то и дело путались с мыслями об оставленной им любимой девушке, как-то за ней
уходит старуха старая, даст ли ей
покой она, чтобы могла подкрепиться сном живительным да расправить
на постеле мягкой свои усталые косточки?
Затем они расставались: отец протопоп
уходил в свою гостиную, запирал за собою
на крючок дверь и, поправив собственными руками свое изголовье, садился в одном белье по-турецки
на диван и выкуривал трубку, а потом предавался
покою.