— Ну да, — положим, что вы уж женаты, — перебил князь, — и тогда где вы будете жить? — продолжал он, конечно, здесь, по вашим средствам… но в таком случае, поздравляю вас, теперь вы только еще, что называется, соскочили с университетской сковородки: у вас прекрасное направление, много мыслей, много сведений, но, много через два — три года, вы все это растеряете, обленитесь, опошлеете в этой глуши, мой милый юноша — поверьте мне, и потом вздумалось бы вам съездить, например, в Петербург, в Москву, чтоб освежить себя — и того вам сделать будет не на что: все деньжонки
уйдут на родины, крестины, на мамок, на нянек, на то, чтоб ваша жена явилась не хуже другой одетою, чтоб квартирка была хоть сколько-нибудь прилично убрана.
Неточные совпадения
Все вопросы, сомнения, вся лихорадка жизни
уходила бы
на заботы по хозяйству,
на ожидания праздников, гостей, семейных съездов,
на родины, крестины, в апатию и сон мужа!
Там,
на родине, Райский, с помощью бабушки и нескольких знакомых, устроили его
на квартире, и только уладились все эти внешние обстоятельства, Леонтий принялся за свое дело, с усердием и терпением вола и осла вместе, и
ушел опять в свою или лучше сказать чужую, минувшую жизнь.
Не знаю, имел ли автор в виду каламбур, которым звучало последнее восклицание, но только оно накинуло
на всю пьесу дымку какой-то особой печали, сквозь которую я вижу ее и теперь… Прошлое
родины моей матери, когда-то блестящее, шумное, обаятельное,
уходит навсегда, гремя и сверкая последними отблесками славы.
И когда я теперь вспоминаю эту характерную, не похожую
на всех других людей, едва промелькнувшую передо мной фигуру, то впечатление у меня такое, как будто это — само историческое прошлое Польши,
родины моей матери, своеобразное, крепкое, по — своему красивое,
уходит в какую-то таинственную дверь мира в то самое время, когда я открываю для себя другую дверь, провожая его ясным и зорким детским, взглядом…
Предполагают, что когда-то
родиной гиляков был один только Сахалин и что только впоследствии они перешли оттуда
на близлежащую часть материка, теснимые с юга айнами, которые двигались из Японии, в свою очередь теснимые японцами.] селения старые, и те их названия, какие упоминаются у старых авторов, сохранились и по сие время, но жизнь все-таки нельзя назвать вполне оседлой, так как гиляки не чувствуют привязанности к месту своего рождения и вообще к определенному месту, часто оставляют свои юрты и
уходят на промыслы, кочуя вместе с семьями и собаками по Северному Сахалину.
Дворник, служивший в этом доме лет пять и, вероятно, могший хоть что-нибудь разъяснить,
ушел две недели перед этим к себе
на родину,
на побывку, оставив вместо себя своего племянника, молодого парня, еще не узнавшего лично и половины жильцов.
— Пожалуй, что и с горя. К чему еще жить теперь? Веришь ли, Борис Федорыч, иной раз поневоле Курбский
на ум приходит; подумаю про него, и самому страшно станет: так, кажется, и бросил бы
родину и
ушел бы к ляхам, кабы не были они враги наши.
Юрий почти без чувств упал
на грудь отца Авраамия, а Митя, утирая рукавом текущие из глаз слезы, тихо склонился над гробом угодника божия, и через несколько минут, когда Милославский,
уходя вместе с Палицыным из храма, подошли с ним проститься, Мити уже не было: он возвратился
на свою
родину!
Потерял он и этот свой билет волчий, и стали его, как дикого зверя, ловить: поймают, посадят в острог,
на родину пошлют, потом он опять оттуда
уйдет…
Но ведь я не пейзажист только, я ведь еще гражданин, я люблю
родину, народ, я чувствую, что если я писатель, то я обязан говорить о народе, об его страданиях, об его будущем, говорить о науке, о правах человека и прочее и прочее, и я говорю обо всем, тороплюсь, меня со всех сторон подгоняют, сердятся, я мечусь из стороны в сторону, как лисица, затравленная псами, вижу, что жизнь и наука все
уходят вперед и вперед, а я все отстаю и отстаю, как мужик, опоздавший
на поезд, и в конце концов чувствую, что я умею писать только пейзаж, а во всем остальном я фальшив, и фальшив до мозга костей.
А бразильянец долго стоял и смотрел
на дерево, и ему становилось всё грустнее и грустнее. Вспомнил он свою
родину, ее солнце и небо, ее роскошные леса с чудными зверями и птицами, ее пустыни, ее чудные южные ночи. И вспомнил еще, что нигде не бывал он счастлив, кроме родного края, а он объехал весь свет. Он коснулся рукою пальмы, как будто бы прощаясь с нею, и
ушел из сада, а
на другой день уже ехал
на пароходе домой.
Содержатель кают-компании, тот самый красивый блондин, который
ушел в плавание, оставив
на родине молодую жену, спустился по трапу к малайским лодкам и, держась за фалреп, стал смотреть, что такое привезли. Он торговался, желая купить подешевле кур и ананасы.
«„Завтра князь горийский найдет в своем саду труп своей дочери!!“ — переливалось
на тысячу ладов в моих ушах. — Завтра меня не будет! Ангел смерти прошел так близко, что его крыло едва не задело меня… Завтра оно меня накроет… Завтра я буду трупом… Мой бедный отец останется одиноким… И
на горийском кладбище поднимется еще новый холмик… Живая я
ушла с моей
родины, мертвую судьба возвращает меня ей. Темный Ангел близко!..»
— Нет, ага… Отроком
ушел я оттуда и по желанию брата стал его помощником… Аллах видит, как тяжело мне было это… Ни одного пальца не обагрил Магома кровью… Теперь же мне нельзя вернуться в Кабарду… я освобожден, другие в тюрьме… может быть их уже казнили… С каким же лицом вернусь я один
на родину?.. Скажут — не уберег брата…
Его общество, хотя и не представляло для меня ничего выдающегося в высшем интеллигентном смысле, но давало вкус к той бытовой жизни, которая там,
на родине, шла своим чередом и от которой я
ушел на такой долгий срок.
И действительно, в те отдаленные времена в разбой шли дурно направленные людьми и обстоятельствами порой лучшие русские силы, не выносившие государственного гнета в лице тех «супостатов», для которых не было «святых законов»: воевод, тиунов, приказных и подьячих… Они
уходили на волю и мстили государству и обществу, не сумевшим направить их
на истинно русские качества: отвагу, смелость и любовь к
родине,
на хорошее дело.