Неточные совпадения
И он стал, сначала осторожно, а потом более и более увлекаясь, обращать ее внимание на разные подробности
украшения дома и сада. Видно было, что, посвятив много труда на улучшение и
украшение своей усадьбы, Вронский чувствовал необходимость похвастаться ими пред новым
лицом и от души радовался похвалам Дарьи Александровны.
Дмитрий Самгин стукнул ложкой по краю стола и открыл рот, но ничего не сказал, только чмокнул губами, а Кутузов, ухмыляясь, начал что-то шептать в ухо Спивак. Она была в светло-голубом, без глупых пузырей на плечах, и это гладкое, лишенное
украшений платье, гладко причесанные каштановые волосы усиливали серьезность ее
лица и неласковый блеск спокойных глаз. Клим заметил, что Туробоев криво усмехнулся, когда она утвердительно кивнула Кутузову.
Тут был подсудок Кроль, серьезный немец с рыжеватыми баками, по странной случайности женатый на русской поповне; был толстый городничий Дембский, последний представитель этого звания, так как вскоре должность «городничих» была упразднена; доктор Погоновский, добродушный человек с пробритым подбородком и длинными баками (тогда это было распространенное
украшение докторских
лиц), пан Богацкий, «секретарь опеки», получавший восемнадцать рублей в месяц и державший дом на широкую ногу…
В бесконечных буднях и горе — праздник и пожар — забава; на пустом
лице и царапина —
украшение…
Хрептюгин — мужчина лет сорока пяти, из себя видный и высокий, одетый по-немецкому и не дозволяющий себе ни малейшего волосяного
украшения на
лице.
Феденька вышел от Пустынника опечаленный, почти раздраженный. Это была первая его неудача на поприще борьбы. Он думал окружить свое вступление в борьбу всевозможною помпой — и вдруг, нет главного
украшения помпы, нет Пустынника! Пустынник, с своей стороны, вышел на балкон и долго следил глазами за удаляющимся экипажем Феденьки. Седые волосы его развевались по ветру, и
лицо казалось как бы закутанным в облако. Он тоже был раздражен и чувствовал, что нелепое объяснение с Феденькой расстроило весь его день.
На ней было черное креповое платье с едва заметными золотыми
украшениями; ее плечи белели матовою белизной, а
лицо, тоже бледное под мгновенною алою волной, по нем разлитою, дышало торжеством красоты, и не одной только красоты: затаенная, почти насмешливая радость светилась в полузакрытых глазах, трепетала около губ и ноздрей…
Молодые и старые щеголи, в уродливых шляпах a la cendrillon [В стиле золушки (франц.).], с сучковатыми палками, обгоняли толпы гуляющих дам, заглядывали им в
лицо, любезничали и отпускали поминутно ловкие фразы на французском языке; но лучшее
украшение гуляний петербургских, блестящая гвардия царя русского была в походе, и только кой-где среди круглых шляп мелькали белые и черные султаны гвардейских офицеров; но
лица их были пасмурны; они завидовали участи своих товарищей и тосковали о полках своих, которые, может быть, готовились уже драться и умереть за отечество.
— Это не поп ли Глеб насоветовал вам? Нет, вы это отмените, батюшка ваш первый фабрикант по уезду, зачинатель нового дела, —
лицо и
украшение города. Даже исправник удивляется, спрашивал: православные ли вы?
Итак, вообще, по сюжету, по типичности и полноте обрисовки
лиц поэтические произведения далеко уступают действительности; но есть две стороны, которыми они могут стоять выше действительности: это
украшения и сочетание
лиц с теми событиями, в которых они участвуют.
Вся группа представляла сильную картину: Иван Никифорович, стоявший посреди комнаты в полной красоте своей без всякого
украшения! Баба, разинувшая рот и выразившая на
лице самую бессмысленную, исполненную страха мину! Иван Иванович с поднятою вверх рукою, как изображались римские трибуны! Это была необыкновенная минута! спектакль великолепный! И между тем только один был зрителем: это был мальчик в неизмеримом сюртуке, который стоял довольно покойно и чистил пальцем свой нос.
Бледно было его
лицо, губы — точно яркая алая лента; волнистые волосы черные иссиня, и в них —
украшение мудрости — блестела седина, подобно серебряным нитям горных ручьев, падающих с высоты темных скал Аэрмона; седина сверкала и в его черной бороде, завитой, по обычаю царей ассирийских, правильными мелкими рядами.
Белое тарлатановое платье ее было без всяких
украшений, за исключением широкой, ярко-красной ленты. Я передвинулся немного вправо, заметив, что по временам она оборачивает голову к матери. О, что за прелесть, что за свежесть
лица, напоминающего бархатистость лилеи, и что за приветливо-внушительные черные глаза под широкими черными бровями!
Аян остановился, когда Стелла поднялась с кресла. Жизнь моря, пролетевшая перед ней, побледнела, угасла, перешла в груду алмазов. Девушка подошла к столу, руки задвигались, подымаясь к
лицу, шее и опускаясь вновь за новыми
украшениями. Она повернулась, сверкающая драгоценностями, с разгоревшимся преображенным
лицом.
Она нарисована в своем альбанском наряде; живописец (мастер!) поместил виноградную ветку в ее волосах, черных, как смоль, с ярко-серыми отблесками: это вакхическое
украшение идет как нельзя более к выражению ее
лица.
Риторы шли солиднее: платья у них были часто совершенно целы, но зато на
лице всегда почти бывало какое-нибудь
украшение в виде риторического тропа: или один глаз уходил под самый лоб, или вместо губы целый пузырь, или какая-нибудь другая примета; эти говорили и божились между собою тенором.
Иногда на ее имя присылаемы были к игуменье значительные суммы от неизвестных
лиц; эти деньги Досифея употребляла преимущественно на
украшение монастырских церквей, на пособия бедным и раздавала нищим.
Хороший густоцветный александрит немного менее карата, а брильянты каждый только по полукарату. Это опять, очевидно, с тем, чтобы брильянты, изображающие дела, не закрывали собою главного скромного камня, который должен напоминать самое
лицо благородного деятеля. Все это вделано в чистое, гладкое золото, без всякой пестроты и
украшений, как делают англичане, чтобы перстень был дорогим воспоминанием, но чтобы от него «деньгами не пахло».
Окружив себя новыми, не знатными и даже худородными людьми, Иоанн все же внутренне не мог не признавать заслуг и доблестей многих представителей старого боярства, им почти уничтоженного, или же изгнанного за пределы отечества, а потому видел в
лице преданного вельможного боярина князя Прозоровского
украшение толпы своих далеко не вельможных приближенных.
Лучшим
украшением этого
лица все-таки были большие, иссиня-серые глаза с зеленоватым отливом, делавшимся заметнее в минуты волнения их обладательницы.
Черные как смоль волосы с синеватым отливом, цвета вороньего крыла, всегда с небрежно сколотой на затылке роскошной косой, оттеняли матовую белизну ее
лица с правильными, но нерусскими чертами, лучшим
украшением которого были большие, выразительные, по меткому определению одного заезжего в Т. генерала агатовые глаза, смотревшие смело, бойко и прямо при обыкновенном настроении их владелицы.
Он был совершеннейший тип разбогатевшего жида, променявшего свой прародительский засаленный лапсердак на изящный костюм от модного портного и увешавшего себя золотом и бриллиантами, но и в этом модном костюме и богатых
украшениях он все же остался тем же сальным жидом, с нахально-самодовольной улыбкой на лоснящемся
лице, обрамленном клинообразный классической «израильской» бородкой, в черных волосах которой, как и в тщательно зачесанных за уши жидких пейсах, проглядывала седина.
На другой день в девять часов утра Николай Ильич подходил своей плавной походкой к роскошному небольшому домику-особняку, изящной архитектуры, с лепными художественными
украшениями по фасаду, зеркальными окнами в одно стекло и шикарным подъездом. Дом этот находился на одной из улиц, выходящих на Арбатскую площадь, и принадлежал присяжному поверенному Николаю Леопольдовичу Гиршфельду. Смело нажал Петухов пуговку электрического звонка, и по
лицу его разлилсь даже довольная улыбка от этой смелости.
В молодости Ольга Николаевна была выдающеюся красавицей, о чем красноречиво говорили тонкие черты ее старческого
лица, и
украшением двора императрицы Екатерины II, при котором она была фрейлиной и в водовороте блеска и роскоши которого погибло громадное состояние ее родителей.
Хрущев был высокий стройный шатен, с умным, но некрасивым
лицом, единственным
украшением которого были большие, голубые глаза, дышавшие неизмеримой добротой, но подчас принимавшие выражение, доказывавшее непоколебимую силу воли их обладателя.
Краска негодования залила ее
лицо. В руке она действительно держала свой портрет, вделанный в футляр голубого бархата с золотыми застежками и
украшениями в виде инициалов ее имени и короны.
Они забывали, что испуганное
лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и
украшение этого
лица, само
лицо оставалось жалко и некрасиво.