Неточные совпадения
Заполье пользовалось и степною засухой и дождливыми годами: когда выдавалось сырое лето, хлеб родился хорошо в степи, и этот дешевый ордынский хлеб запольские купцы сбывали в Зауралье и на север, в сухое лето хлеб родился хорошо в полосе, прилегавшей к
Уральским горам, где влага задерживалась
лесами, и запольские купцы везли его в степь, обменивая на степное сырье.
Как! когда заводы на Урале в течение двух веков пользовались неизменным покровительством государства, которое поддерживало их постоянными субсидиями, гарантиями и высокими тарифами; когда заводчикам задаром были отданы миллионы десятин на Урале с
лесами, водами и всякими минеральными сокровищами, только насаждай отечественную горную промышленность; когда на Урале во имя тех же интересов горных заводов не могли существовать никакие огнедействующие заведения, и
уральское железо должно совершать прогулку во внутреннюю Россию, чтобы оттуда вернуться опять на Урал в виде павловских железных и стальных изделий, и хромистый железняк, чтобы превратиться в краску, отправлялся в Англию, — когда все это творилось, конечно, притязания какого-то паршивого земства, которое ни с того ни с сего принялось обкладывать заводы налогами, эти притязания просто были смешны.
Место под завод было выбрано самое глухое, настоящий медвежий угол: горы, болота,
леса; до официального основания заводского действия здесь, с разным лесным зверьем, хоронились одни раскольники, уходившие в
уральскую глушь от петровских новшеств.
Бесконечные дремучие, девственные
леса вологодские сливаются на севере с тундрой, берегом Ледовитого океана, на востоке, через
Уральский хребет, с сибирской тайгой, которой, кажется, и конца-края нет, а на западе до моря тянутся
леса да болота, болота да
леса.
После Строгановских заводов заводам Кайгородова на Урале принадлежит первое место как по богатству железных и медных руд, так особенно по обилию
лесов, в которых другие
уральские заводы начинают чувствовать самую вопиющую нужду, и, как выразился автор какого-то проекта по вопросу о снабжении заводов горючим материалом, для них единственная надежда остается в «уловлении газов», точно такое «уловление» может заменить собою ту поистине безумную систему хищнического истребления
лесов, какую заводчики практиковали на Урале в течение двух веков.
Запустело место, где жил отец Софонтий, куда сходились на соборы не только отцы с Керженца и со всего Чернораменья, но даже из дальних мест, из самой зарубежной Ветки. Запустело место, откуда выходили рьяные проповедники «древлего благочестия» в Прикамские
леса, на
Уральские бугры и в дальнюю Сибирь… «Кержаками» доныне в тех местах старообрядцев зовут, в память того, что зашли они туда с Керженца, из скитов Софонтьева согласия.
На склоне ли
Уральских гор, в пустынях ли Невьянских и Тагильских, иль между Осинскими сходцами [Так на востоке Европейской России и в Сибири зовут выходцев из разных губерний, поселившихся в обширных, не изведанных еще
лесах.
Это и был Югорский камень, или
Уральские горы, гордо стоявшие перед отважными пришельцами, покрытые внизу густым кедровым
лесом, а голыми вершинами действительно почти достигавшие облаков.