Неточные совпадения
Раскольников не привык к толпе и, как уже сказано, бежал всякого общества, особенно в последнее время. Но теперь его вдруг что-то потянуло к людям. Что-то совершалось в нем как бы новое, и вместе с тем ощутилась какая-то жажда людей. Он так
устал от целого месяца этой сосредоточенной тоски своей и мрачного возбуждения, что хотя одну минуту хотелось ему вздохнуть в другом
мире, хотя бы в каком бы то ни было, и, несмотря на всю грязь обстановки, он с удовольствием оставался теперь в распивочной.
Усталое солнце уходило
от мира, спокойно пропылав свой полдень и утро; и угасающий день пленительно и ярко румянился.
Все это должно было так быть, потому что
от него зависело благоденствие и счастье всего
мира, и хотя он
уставал от этого, он все-таки не отказывал
миру в своем содействии.
Для Дэзи, всегда полной своим внутренним
миром и очень застенчивой, несмотря на ее внешнюю смелость, было мучением высиживать в обществе целые часы или принимать, поэтому она скоро
устала от таких центров кипучей общественности, как Париж, Лондон, Милан, Рим, и часто жаловалась на потерянное, по ее выражению, время.
До лета прошлого года другою гордостью квартала была Нунча, торговка овощами, — самый веселый человек в
мире и первая красавица нашего угла, — над ним солнце стоит всегда немножко дольше, чем над другими частями города. Фонтан, конечно, остался доныне таким, как был всегда; всё более желтея
от времени, он долго будет удивлять иностранцев забавной своей красотою, — мраморные дети не стареют и не
устают в играх.
Татьяна Васильевна после того ушла к себе, но Долгов и критик еще часа два спорили между собою и в конце концов разругались, что при всех почти дебатах постоянно случалось с Долговым, несмотря на его добрый характер! Бедный генерал, сколько ни
устал от дневных хлопот, сколь ни был томим желанием спать, считал себя обязанным сидеть и слушать их. Как же после этого он не имел права считать жену свою хуже всех в
мире женщин! Мало что она сама, но даже гости ее мучили его!
Возвращение домой произвело на меня угнетающее впечатление, потому что я страшно
устал и думал, что просто умру дорогой
от усталости. А Николай Матвеич, не торопясь, шагал своей развалистой походкой и, поглядывая на меня, улыбался своей загадочной улыбкой. Когда мы дошли до первых изб, я решил про себя, что больше ни за что в
мире не пойду рыбачить…
От усталости мне просто хотелось сесть на землю и заплакать. А Николай Матвеич шагал себе как ни в чем не бывало, и мне делалось совестно.
— Вот вы тысячники, богатеи: пересчитать только деньги ваши, так не один раз
устанешь… А я что перед вами?.. Убогий странник, нищий, калика перехожий… А стоит мне захотеть, всех миллионщиков богаче буду… Не хочу. Отрекся
от мира и
от богатства отказался…
Только тогда и радостно умирать, когда
устанешь от своей отделенности
от мира, когда почувствуешь весь ужас отделенности и радость если не соединения со всем, то хотя бы выхода из тюрьмы здешней отделенности, где только изредка общаешься с людьми перелетающими искрами любви. Так хочется сказать: — Довольно этой клетки. Дай другого, более свойственного моей душе, отношения к
миру. — И я знаю, что смерть даст мне его. А меня в виде утешения уверяют, что и там я буду личностью.
Мир, видите ли,
устанет от чрезмерности мук, захлебнется в крови, утомится борьбой — и по этой причине обратится к любви. Вот чем можно было обосновать надежду…
Кому, однако ж, как не голубке принести ветвь
мира человечеству,
усталому от казней!