Мы оба обвинялись
в одних и тех же преступлениях, а именно: 1)
в тайном сочувствии к превратным толкованиям, выразившемся
в тех уловках, которые мы употребляли, дабы сочувствие это ни
в чем не проявилось; 2)
в сочувствии к мечтательным
предприятиям вольнонаемного полководца Редеди; 3)
в том, что мы поступками своими вовлекли
в соблазн полицейских чинов Литейной части, последствием какового соблазна было со стороны последних бездействие власти; 4)
в покушении основать
в Самарканде университет и
в подговоре к тому же купца Парамонова; 5)
в том, что мы, зная силу законов, до нерасторжимости браков относящихся, содействовали совершению брака адвоката Балалайкина, при живой жене, с купчихой Фаиной Стегнушкиной; 6)
в том, что мы, не
участвуя лично
в написании подложных векселей от имени содержательницы кассы ссуд Матрены Очищенной, не воспрепятствовали таковому писанию, хотя имели полную к тому возможность; 7)
в том, что, будучи на постоялом дворе
в Корчеве, занимались сомнительными разговорами и, между прочим, подстрекали мещанина Разно Цветова к возмущению против купца Вздолшикова; 8)
в принятии от купца Парамонова счета, под названием"Жизнеописание", и
в несвоевременном его опубликовании, и 9) во всем остальном.
"Работоспособностью"он обладал изумительной, начинал работать с шести часов утра, своими сотрудниками помыкал, как приказчиками, беспрестанно меняя их,
участвовал, кроме того,
в разных акционерных
предприятиях, играл на бирже, имел
в Париже несколько доходных домов,
в том числе и тот, где я с 1868 года стал жить,
в rue Lepelletier около Старой Оперы. И от хозяйки моего отельчика я слыхал не раз, что"Ie grand Emile" — большой кулак
в денежных расчетах.