Неточные совпадения
На пороге одной из комнаток игрушечного дома он остановился с невольной улыбкой:
у стены на диване лежал Макаров, прикрытый до груди одеялом, расстегнутый ворот рубахи обнажал его забинтованное плечо; за маленьким, круглым
столиком сидела Лидия; на столе стояло блюдо, полное яблок; косой луч солнца, проникая сквозь верхние стекла
окон, освещал алые плоды, затылок Лидии и половину горбоносого лица Макарова. В комнате было душисто и очень жарко, как показалось Климу. Больной и девушка ели яблоки.
Самгин взял бутылку белого вина, прошел к
столику у окна; там, между стеною и шкафом, сидел, точно в ящике, Тагильский, хлопая себя по колену измятой картонной маской. Он был в синей куртке и в шлеме пожарного солдата и тяжелых сапогах, все это странно сочеталось с его фарфоровым лицом. Усмехаясь, он посмотрел на Самгина упрямым взглядом нетрезвого человека.
В дешевом ресторане Кутузов прошел в угол, — наполненный сизой мутью, заказал водки, мяса и, прищурясь, посмотрел на людей, сидевших под низким, закопченным потолком необширной комнаты; трое, в однообразных позах, наклонясь над
столиками, сосредоточенно ели, четвертый уже насытился и, действуя зубочисткой, пустыми глазами смотрел на женщину, сидевшую
у окна; женщина читала письмо, на столе пред нею стоял кофейник, лежала пачка книг в ремнях.
На
столике у окна горели отекшие толстые свечи.
Пухлый приказчик в рубахе за стойкой и бывшие когда-то белыми половые, за отсутствием посетителей сидевшие
у столов, с любопытством оглядели непривычного гостя и предложили свои услуги. Нехлюдов спросил сельтерской воды и сел подальше от
окна к маленькому
столику с грязной скатертью.
Между
окнами стоял небольшой письменный стол,
у внутренней стены простенькая железная кровать под белым чехлом, ночной
столик, этажерка с книгами в углу, на
окнах цветы, — вообще вся обстановка смахивала на монастырскую келью и понравилась Привалову своей простотой.
Комната девушки с двумя
окнами выходила в сад и походила на монашескую келью по своей скромной обстановке: обтянутый пестрым ситцем диванчик
у одной стены, четыре стула, железная кровать в углу, комод и шкаф с книгами, письменный стол, маленький рабочий
столик с швейной машиной — вот и все.
«Она, может быть,
у него за ширмами, может быть уже спит», — кольнуло его в сердце. Федор Павлович от
окна отошел. «Это он в окошко ее высматривал, стало быть, ее нет: чего ему в темноту смотреть?.. нетерпение значит пожирает…» Митя тотчас подскочил и опять стал глядеть в
окно. Старик уже сидел пред
столиком, видимо пригорюнившись. Наконец облокотился и приложил правую ладонь к щеке. Митя жадно вглядывался.
Было много диванов и кушеток, диванчиков, больших и маленьких
столиков; были картины на стенах, вазы и лампы на столах, было много цветов, был даже аквариум
у окна.
Как сейчас я его перед собой вижу. Тучный, приземистый и совершенно лысый старик, он сидит
у окна своего небольшого деревянного домика, в одном из переулков, окружающих Арбат. С одной стороны
у него
столик, на котором лежит вчерашний нумер «Московских ведомостей»; с другой, на подоконнике, лежит круглая табакерка, с березинским табаком, и кожаная хлопушка, которою он бьет мух.
У ног его сидит его друг и собеседник, жирный кот Васька, и умывается.
Я садился обыкновенно направо от входа,
у окна, за хозяйский
столик вместе с Григорьевым и беседовал с ним часами. То и дело подбегал к столу его сын, гимназист-первоклассник, с восторгом показывал купленную им на площади книгу (он увлекался «путешествиями»), брал деньги и быстро исчезал, чтобы явиться с новой книгой.
Сидит за
столиком с парой чая
у окна издатель с одним из таких сочинителей.
Так, в левой зале крайний
столик у окна с четырех часов стоял за миллионером Ив. Вас. Чижевым, бритым, толстенным стариком огромного роста. Он в свой час аккуратно садился за стол, всегда почти один, ел часа два и между блюдами дремал.
Сел
у отворенного
окна и, увидав ломберный
столик, исписанный мелом, спросил: кто играл?
Туалетный
столик из штучного дерева, с медными бляхами и кривым зеркальцем, с почернелой позолотой, стоял
у окна.
У Лизы была особая, небольшая комнатка во втором этаже дома ее матери, чистая, светлая, с белой кроваткой, с горшками цветов по углам и перед
окнами, с маленьким письменным
столиком, горкою книг и распятием на стене.
В восемь часов утра начинался день в этом доме; летом он начинался часом ранее. В восемь часов Женни сходилась с отцом
у утреннего чая, после которого старик тотчас уходил в училище, а Женни заходила на кухню и через полчаса являлась снова в зале. Здесь, под одним из двух
окон, выходивших на берег речки, стоял ее рабочий
столик красного дерева с зеленым тафтяным мешком для обрезков. За этим
столиком проходили почти целые дни Женни.
Возьмет Гловацкий педагога тихонько за руку и ведет к двери,
у которой тот проглатывает последние грибки и бежит внушать уравнения с двумя неизвестными, а Женни подает закуску отцу и снова садится под
окно к своему
столику.
Оба
окна в комнате
у Ольги Сергеевны были занавешены зелеными шерстяными занавесками, и только в одном уголок занавески был приподнят и приколот булавкой. В комнате был полусвет. Ольга Сергеевна с несколько расстроенным лицом лежала в кровати. Возле ее подушек стоял кругленький
столик с баночками, пузыречками и чашкою недопитого чаю. В ногах, держась обеими руками за кровать, стояла Лиза. Глаза
у нее были заплаканы и ноздерки раздувались.
Из
окна,
у которого Женни приютилась с своим рабочим
столиком, был если не очень хороший, то очень просторный русский вид. Городок был раскинут по правому, высокому берегу довольно большой, но вовсе не судоходной реки Саванки, значащейся под другим названием в числе замечательнейших притоков Оки. Лучшая улица в городе была Московская, по которой проходило курское шоссе, а потом Рядская, на которой были десятка два лавок, два трактирных заведения и цирюльня с надписью, буквально гласившею...
Комната Людмилы представляла несколько лучшее убранство, чем остальной хаотический дом:
у нее на
окнах были цветы; на туалетном красного дерева
столике помещалось круглое в резной раме зеркало, которое было обставлено разными красивыми безделушками; на выступе изразцовой печи стояло несколько фарфоровых куколок; пол комнаты был сплошь покрыт ковром.
Был уж девятый час вечера, когда Митенька возвращался от предводителя домой. Дрожки его поравнялись с ярко освещенным домом, сквозь
окна которого Митенька усмотрел Штановского, Валяй-Бурляя и Мерзопупиоса, резавшихся в преферанс. На
столике у стены была поставлена закуска и водка. По комнате шныряли дети. Какая-то дама оливкового цвета сидела около Мерзопупиоса и заглядывала в его карты.
Мы прошли общую залу и вошли в отдельную комнату, где
у окна за
столиком разместилась компания неизвестных людей, встретившая появление Порфира Порфирыча гулом одобрения, как театральный народ встречает короля.
У изголовья моего стоял маленький
столик с лекарственными бутылочками;
окна комнаты были завешены; везде царствовал полусвет.
Все
окна уставлены цветами, и
у двух
окон стояли два очень красивые, самой затейливой по тогдашнему времени работы дамские рабочие
столика: один темного эбенового дерева с перламутровыми инкрустациями, другой — из мелкого узорного паркета.
Усадьба Гурмыжской, верстах в пяти от уездного города. Большая зала. Прямо две двери: одна выходная, другая в столовую; направо от зрителей
окно и дверь в сад; налево две двери: одна во внутренние комнаты, другая в коридор. Богатая старинная мебель, трельяжи, цветы,
у окна рабочий
столик, налево круглый стол и несколько кресел.
Блок стоял слева
у окна, в темной глубине, около
столика: за публикой, стоявшей и сидевшей на эстраде, я не мог его видеть.
Лунная ночь. Площадка в большом барском саду, окруженная старыми липами; на площадке скамейки и
столики ясеневые, на чугунных ножках; на сцену выходит терраса большого дома,
у террасы рабатки с цветами и вьющимися растениями. На террасу из дома стеклянная дверь и несколько
окон; в доме полное освещение.
Климков зашёл в трактир, сел за
столик у окна, спросил себе чаю и начал прислушиваться к говору людей. Их было немного, всё рабочие, они ели и пили, лениво перебрасываясь краткими словами, и только откуда-то из угла долетал молодой, неугомонный голос...
У первого
окна, ближе к авансцене, высокое кресло и
столик, на нем раскрытая старинная книга и колокольчик; в глубине, в правом углу, двустворчатая дверь в большую переднюю; в левом — дверь в комнату Мурзавецкого; между дверями печь; на левой стороне, в углу, дверь в коридор, ведущий во внутренние комнаты; ближе к авансцене двери в гостиную; между дверями придвинут к стене большой обеденный стол.
Летом
у среднего
окна залы, на спокойном кресле, перед опрятным рабочим
столиком, почти всегда сидит молодая женщина, которой нынче уже лет за тридцать.
Со свечой в руке взошла Наталья Сергевна в маленькую комнату, где лежала Ольга; стены озарились, увешанные платьями и шубами, и тень от толстой госпожи упала на
столик, покрытый пестрым платком; в этой комнате протекала половина жизни молодой девушки, прекрасной, пылкой… здесь ей снились часто молодые мужчины, стройные, ласковые, снились большие города с каменными домами и златоглавыми церквями; — здесь, когда зимой шумела мятелица и снег белыми клоками упадал на тусклое
окно и собирался перед ним в высокий сугроб, она любила смотреть, завернутая в теплую шубейку, на белые степи, серое небо и ветлы, обвешанные инеем и колеблемые взад и вперед; и тайные, неизъяснимые желания, какие бывают
у девушки в семнадцать лет, волновали кровь ее; и досада заставляла плакать; вырывала иголку из рук.
Я входила к Мишелю тотчас после обеда и садилась за круглым
столиком,
у полузавешенного
окна.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне дверь в небольшую темную переднюю, а оттуда провел в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью;
у окна стоял хорошенький письменный
столик, заваленный книгами и бумагами, несколько мягких кресел, мягкий ковер на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски, за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
Напротив самой постели стояло зеркало с комодом, на комоде стояли в футляре часы, две склянки с духами, маленький портфель для писем, колокольчик, гипсовый амур, грозящий пальчиком, и много еще различных кабинетных вещей;
у окна стояли вольтеровские кресла и небольшой
столик, оклеенный вырезным деревом, а
у противоположной стены помещалась кровать Наденьки, покрытая шелковым одеялом и тоже с батист-декосовыми подушками.
Несколько мягких стульев, курительный
столик у дивана и шахматный
у окна дополняли меблировку комнаты.
(Комната в доме Марьи Дмитревны, матери Владимира; зеленые обои.
Столик и кресла.
У окна Аннушка, старая служанка, шьет что-то. Слышен шум ветра и дождя.)
Но эти приятные ожидания были обмануты. Когда за Прохором завизжала и хлопнула дверь с блоком, — в трактире было еще не прибрано и пусто. Два заспанных парня убирали грязные столы и спрыскивали пол. В хозяйской комнате чирикала канарейка. Сама хозяйка возилась за прилавком вместо мужа, а духовный дворник уже сидел
у окна за
столиком и опохмелялся.
У одного
окна, за
столиком, сидит пьяный старик — вылитый Верлэн,
у другого — безусый бледный человек — вылитый Гауптман.
Покои двухсаженной вышины, оклеенные пестрыми, хоть и сильно загрязненными обоями, бронзовые люстры с подвесными хрусталями, зеркала хоть и тускловатые, но возвышавшиеся чуть не до потолка, триповые, хоть и закопченные занавеси на
окнах, золоченые карнизы, расписной потолок — все это непривычному Алексею казалось такою роскошью, таким богатством, что в его голове тотчас же сверкнула мысль: «Эх, поладить бы мне тогда с покойницей Настей, повести бы дело не как
у нас с нею сталось, в таких бы точно хоромах я жил…» Все дивом казалось Алексею: и огромный буфетный шкап
у входа, со множеством полок, уставленных бутылками и хрустальными графинами с разноцветными водками, и блестящие медные тазы по сажени в поперечнике, наполненные кусками льду и трепетавшими еще стерлядями, и множество
столиков, покрытых грязноватыми и вечно мокрыми салфетками, вкруг которых чинно восседали за чаем степенные «гости», одетые наполовину в сюртуки, наполовину в разные сибирки, кафтанчики, чупаны и поддевки.
Все
окна ее также выходили в сад и были растворены; свет и аромат в нее лил еще раздражительнее, и тут на длинной софе с золоченым загибом сидел
у небольшого легкого
столика… тот, кого я видел в последний раз, когда потерял сознание: высокий мужчина с полуседою головою — и он пел этот чудный псалом.
Катя после службы зашла пообедать в советскую столовую. Столовая помещалась в нижнем этаже той же «Астории», в бывшем ресторане гостиницы.
Столики были без скатертей,
у немытых зеркальных
окон сохли в кадках давно не поливаемые, пыльные пальмы. Заплеванный, в окурках, паркет. Обед каждый приносил себе сам, становясь в очередь.
Был уже десятый час в исходе. На таком же узком откидном
столике у окна чайный прибор расползся беспорядочно.
Они закусывали за одним из
столиков у окна.
Наискосок от
окна, на платформе,
у столика стояли две монашки в некрасивых заостренных клобуках и потертых рясах, с книжками, такие же загорелые, морщинистые, с туповатыми лицами, каких он столько раз видал в городах, по ярмаркам и по базарам торговых сел, непременно по две, с кружкой или книжкой под покровом. На столе лежали для продажи изделия монастыря — кружева и вышивания… Там до сих пор водятся большие мастерицы; одна из них угодила во дворец Елизаветы Петровны и стала мамкой императора Павла.
Арестанта Пирожков застал за обедом, перед грязным
столиком у окна.
У окна письменный
столик, остаток прежней жизни, с синим, теперь обтертым, бархатом и резьбой из цельного ореха.
Старик острыми глазами смотрел на прапорщика и указывал ему на
столик у окна.
Она прошла мимо него и села в кресло, стоявшее
у одного из
окон за ее рабочим
столиком. Сначала он прямо был ошеломлен ее речами, но затем стремительно бросился к ней и упал перед ней на колени. Она смотрела на него сверху вниз в полоборота головы.
У большого
окна, за
столиком, сидел за тарелкой борща инженер Сердюков. Лелька получила из окошечка свою тарелку борща и села за тот же
столик. Нарочно. Ее интересовал этот молчаливый старик с затаенно насмешливыми глазами, крупный специалист, своими изобретениями уже давший заводу несколько миллионов рублей экономии.