Неточные совпадения
Жаль было разрушать его мистицизм; эту жалость я прежде испытывал с Витбергом. Мистицизм обоих был художественный; за ним будто не исчезала
истина, а пряталась в фантастических очертаниях и монашеских рясах. Беспощадная потребность разбудить человека является только тогда, когда он облекает свое безумие в полемическую
форму или когда близость с ним так велика, что всякий диссонанс раздирает сердце и не дает покоя.
— Нет, ты не глупенькая, ты святая! Ты
истина, ты добро, ты красота, и все это облеченное в покров простоты! О святая! То, что таится во мне только в
форме брожения, ты воплотила в жизнь, возвела в перл создания!
Эта
истина о богочеловечности скрыта за условными и символическими
формами догмата.
Существует вечная
истина христианства, и она не зависит от времени, но христианство в своей исторической, то есть относительной,
форме приходило к концу.
Так превращается гуманизм в новую
форму лжи, так исчезает мало-помалу и та часть
истины, которая в гуманизме заключалась.
«Если
истина есть не копия действительности, не символическое воспроизведение ее и не явление ее, сообразное с законами познавательной деятельности, а сама действительность в дифференцированной
форме, то критерием
истины может быть только наличность самой познаваемой действительности, наличность познаваемого бытия в акте знания.
Он высказал мне так много
истин и притом с таким пламенным убеждением, что, несмотря на горечь
формы, я внутренно не мог не согласиться с ним!
Но к ней прибавилась и еще бесспорная
истина, что жизнь не может и не должна оставаться неподвижною, как бы ни совершенны казались в данную минуту придуманные для нее
формы; что она идет вперед и развивается, верная общему принципу, в силу которого всякий новый успех, как в области прикладных наук, так и в области социологии, должен принести за собою новое благо, а отнюдь не новый недруг, как это слишком часто оказывалось доныне.
В них всего победительнее (несмотря на
форму) эта неслыханная до сих пор смелость засматривать прямо в лицо
истине.
Содержание их вечно юно, и одни только
формы у них стареют, и мы легко можем открыть в этих
формах идею и убедиться, что философская
истина не есть что-нибудь отдельное и чуждое мировой жизни, и что она в ней проявлена, по крайней мере, как распря.
По этому учению важно не то, чтобы исповедовать в жизни ту
истину, которая открылась тебе, и вследствие этого неизбежно быть вынужденным осуществлять ее в жизни или по крайней мере не совершать поступков, противных исповедуемой
истине: не служить правительству и не усиливать его власть, если считаешь власть эту вредною, не пользоваться капиталистическим строем, если считаешь этот строй неправильным, не выказывать уважения разным обрядам, если считаешь их вредным суеверием, не участвовать в судах, если считаешь их устройство ложным, не служить солдатом, не присягать, вообще не лгать, не подличать, а важно то, чтобы, не изменяя существующих
форм жизни и, противно своим убеждениям, подчиняясь им, вносить либерализм в существующие учреждения: содействовать промышленности, пропаганде социализма и успехам того, что называется науками, и распространению образования.
Древний мир поставил внешнее на одну доску с внутренним — так оно и есть в природе, но не так в
истине — дух господствует над
формой.
«Собеседник», как и «Вестник», защищал русский язык от вторжения ненужных иностранных слов, отличался любовию к историческим изысканиям, пытался рисовать современные нравы, представлять в легкой
форме дельные научные
истины; наконец, в нем, как и в «Вестнике», находим мы совершенное отсутствие стихотворных шарад и загадок, которыми наполнялись тогда все журналы, особенно новиковские.
Он сам создавал себе систему; она выживалась в нем годами, и в душе его уже мало-помалу восставал еще темный, неясный, но как-то дивно-отрадный образ идеи, воплощенной в новую, просветленную
форму, и эта
форма просилась из души его, терзая эту душу; он еще робко чувствовал оригинальность,
истину и самобытность ее: творчество уже сказывалось силам его; оно формировалось и крепло.
Но грубо не узнают они
истины в уклоненной, переходной и неготовой
форме и отталкивают все, что еще не поспело, не устоялось и бродит.
Ключик был полон воды, студеной, светлой, как слеза, горной воды… Только испытав отчаянную жажду, в полной мере поймешь такую простую
истину, что вода есть синоним [Синонимы — слова, разные по звуковой
форме, но равные или очень близкие по значению (например: «око» и «глаз», «храбрый» и «отважный», «путь» и «дорога»). (Примеч. автора.).] жизни.
Отсюда проистекает первостепенное регулятивное значение догматики и педагогическое значение обучения
истинам веры, в какой бы
форме оно ни совершалось.
«Все
формы, выше рассмотренные: чувство, представление, могут, конечно, иметь содержанием
истину, но сами они не составляют истинной
формы, которая необходима для истинного содержания.
«Наша мысль, в своей чисто логической
форме, не способна представить себе действительную природу жизни, — говорит Бергсон. — Жизнь создала ее в определенных обстоятельствах для воздействия на определенные предметы; мысль — только проявление, один из видов жизни, — как же может она охватить жизнь?.. Наш ум неисправимо самонадеян; он думает, что по праву рождения или завоевания, прирожденно или благоприобретено, он обладает всеми существенными элементами для познания
истины».
Существуют универсальные ценности, например
истины, но всегда в конкретной и индивидуальной
форме.
«Скажут, что тут подействовала красота, художественная
форма, — размышлял он, — пусть так, но это не утешительно. Все-таки это не настоящее средство… Почему мораль и
истина должны подноситься не в сыром виде, а с примесями, непременно в обсахаренном и позолоченном виде, как пилюли? Это ненормально… Фальсификация, обман… фокусы…»
Тот же вопрос ставится перед марксизмом в другой
форме: есть ли марксистская идеология такое же отражение экономической действительности, как и все другие идеологии, или она претендует на открытие абсолютной
истины, не зависимой от исторических
форм экономики и экономических интересов?
Не есть ли то, чего вы требуете для драмы, религиозное поучение, дидактизм, то, что называется тенденциозностью и что несовместимо с истинным искусством?» Под религиозным содержанием искусства, отвечу я, я разумею не внешнее поучение в художественной
форме каким-либо религиозным
истинам и не аллегорическое изображение этих
истин, а определенное, соответствующее высшему в данное время религиозному пониманию мировоззрение, которое, служа побудительной причиной сочинения драмы, бессознательно для автора проникает все его произведение.
Отношения между духовностью и социальной жизнью могут быть определены в такой
форме: зависимость духовности от социальной среды есть всегда ее извращение и искажение, есть всегда рабство духа и символическая ложь,
истина же, правда, справедливость, свобода есть результат активного действия духа на социальную среду и социальные отношения людей.
И если астрология не может возродиться в наивно-натуралистической
форме, как не может возродиться докоперниковский натуралистический антропоцентризм, то супранатуралистическая
истина астрологии, которая видит в космосе иные планы бытия, закрытая для астрономии, возродится, возрождается и никогда не умирала [Беспристрастную и добросовестную историю астрологии можно найти у Кизеветтера в том томе его истории оккультизма, который называется «Die Geheimwissenschaften», с.
Философы хотят сделать философию научно-общеобязательной, потому что
истина должна быть общеобязательна, а научность представляется им единственной
формой общеобязательности.
Но во время новой истории оно слишком долго задержалось на формальной свободе в принятии
Истины, не совершив своего избрания, и потому оно образовало
формы и мысли жизни, обоснованные не на
Истине, а на формальном праве избирать какую угодно
истину или ложь, т. е. создало беспредметную культуру, беспредметное общество, не знающее, во имя чего оно существует.
Все эти
формы обнаруживают лишь глубокий раздор в человечестве, разобщенность, отсутствие единого духа, все они являются
формами узаконенного разъединения, договорами о том, чтобы друг друга оставить в покое, в одиночестве, в нежелании избрать
истину.
Окончательной же и высшей остается
истина, провозглашенная Платоном: идеальной
формой правления может быть лишь аристократия, господство лучших, благороднейших, даровитейших, духовно сильнейших.
Но горе было в том, что к тому времени, когда христианское учение в его истинном значении стало выясняться людям, большая часть христианского мира уже привыкла считать
истиной те внешние религиозные
формы, которые не только скрывают от людей истинный смысл христианского учения, но и утверждают прямо противоположные христианскому учению государственные установления.
И вот я взял у Вековечкина тую тетрадь, а от владыки одновременно с тетрадью благословение, и утвердився духом владычным, и пошел до портного жида, заказал себе
форму и шапку с чирушком на околку, и поехал в Перегуды, имея двойную заботу: явить
истину и покоить мою драгоценную матерь, но сия, впрочем, вскоре же после моего наступления на пост приставьский последовала за моим родителем туда же, где нет ни печали, ни воздыхания, а одна только жизнь бесконечная, какая кому по его заслугам.
Не говоря уже о том, что было что-то недостойное в самой той
форме, в которой была выражена эта мысль, о том, что рядом с глубочайшими, по своему значению,
истинами проповеди, точно примечание к статье свода законов, стояло это странное исключение из общего правила, самое исключение это противоречило основной мысли.
Рационализм, гуманизм, правовой формализм, либерализм, демократизм — все это
формы мысли и жизни, которые строятся при предположении, что
Истина неизвестна и что
Истины, быть может, совсем нет, они не хотят знать
Истины.
Так что для восприятия христианского учения в его истинном значении людям христианского мира, более или менее понявшим
истину христианства, нужно освободиться не только от веры в ложные
формы извращенного христианского учения, но еще и от веры в необходимость, неизбежность того государственного устройства, которое установилось на этой ложной церковной вере.