Неточные совпадения
Император
французов,
Наполеон, и тот не имеет лучшего врача».
— Да и не надо вовсе-с. В двенадцатом году было на Россию великое нашествие императора
Наполеона французского первого, отца нынешнему, и хорошо, кабы нас тогда покорили эти самые
французы: умная нация покорила бы весьма глупую-с и присоединила к себе. Совсем даже были бы другие порядки-с.
Надобно же было для последнего удара Федору Карловичу, чтоб он раз при Бушо, французском учителе, похвастался тем, что он был рекрутом под Ватерлоо и что немцы дали страшную таску
французам. Бушо только посмотрел на него и так страшно понюхал табаку, что победитель
Наполеона несколько сконфузился. Бушо ушел, сердито опираясь на свою сучковатую палку, и никогда не называл его иначе, как le soldat de Vilainton. Я тогда еще не знал, что каламбур этот принадлежит Беранже, и не мог нарадоваться на выдумку Бушо.
Мортье вспомнил, что он знал моего отца в Париже, и доложил
Наполеону;
Наполеон велел на другое утро представить его себе. В синем поношенном полуфраке с бронзовыми пуговицами, назначенном для охоты, без парика, в сапогах, несколько дней не чищенных, в черном белье и с небритой бородой, мой отец — поклонник приличий и строжайшего этикета — явился в тронную залу Кремлевского дворца по зову императора
французов.
Прочтите речь
Наполеона на выставке. Отсюда так и хочется взять его за шиворот. Но что же
французы? Где же умы и люди, закаленные на пользу человечества в переворотах общественных? — Тут что-то кроется. Явится новое, неожиданное самим двигателям. В этой одной вере можно найти некоторое успокоение при беспрестанном недоумении. Приезжайте сюда и будем толковать, — а писать нет возможности.
Странная вышла экспедиция
французов в Италию. Вообще все довольно сложно делается. [Пущин возмущается «помощью» французского президента Людовика-Наполеона (
Наполеон III) римскому папе (в июле 1849 г.) в подавлении итальянского национально-освободительного движения.]
— Как знать, милый друг маменька! А вдруг полки идут! Может быть, война или возмущение — чтоб были полки в срок на местах! Вон, намеднись, становой сказывал мне,
Наполеон III помер, — наверное, теперь
французы куролесить начнут! Натурально, наши сейчас вперед — ну, и давай, мужичок, подводку! Да в стыть, да в метель, да в бездорожицу — ни на что не посмотрят: поезжай, мужичок, коли начальство велит! А нас с вами покамест еще поберегут, с подводой не выгонят!
Толпа
французов кинулась вслед за
Наполеоном.
Так говорит сам
Наполеон, так говорят почти все французские писатели; а есть люди (мы не скажем, к какой они принадлежат нации), которые полагают, что французские писатели всегда говорят правду — даже и тогда, когда уверяют, что в России нет соловьев; но есть зато фрукт величиною с вишню, который называется арбузом; что русские происходят от татар, а венгерцы от славян; что Кавказские горы отделяют Европейскую Россию от Азиатской; что у нас знатных людей обыкновенно венчают архиереи; что ниема глебониш пописко рюскоф — самая употребительная фраза на чистом русском языке; что название славян происходит от французского слова esclaves [рабы] и что, наконец, в 1812 году
французы били русских, когда шли вперед, били их же, когда бежали назад; били под Москвою, под Тарутиным, под Красным, под Малым Ярославцем, под Полоцком, под Борисовым и даже под Вильною, то есть тогда уже, когда некому нас было бить, если б мы и сами этого хотели.
— «Что нужды! — отвечал я, — они не
французы!» — «Мы окружены врагами, — прибавил Рапп, — вся Пруссия восстала против
Наполеона».
— Смейтесь, смейтесь, господин офицер! Увидите, что эти мужички наделают! Дайте только им порасшевелиться, а там
французы держись! Светлейший грянет с одной стороны, граф Витгенштейн с другой, а мы со всех; да как воскликнем в один голос: prосul, о procul, profani, то есть: вон отсюда, нечестивец! так
Наполеон такого даст стречка из Москвы, что его собаками не догонишь.
Мы представляем безусловным обожателям
Наполеона оправдать чем-нибудь этот вандальской поступок; вероятно, они откроют какие-нибудь гениальные причины, побудившие императора
французов к сему безумному и детскому мщению; и трудно ли этим господам доказать такую безделку, когда они математически доказывают, что
Наполеон был не только величайшим военным гением, в чем, никто с ними и не спорит, но что он в то же время мог служить образцом всех гражданских и семейственных добродетелей, то есть: что он был добр, справедлив и даже… чувствителен!!!
— И еще на кой-чем другом, — прибавил молчаливый офицер, подойдя к
французу. — Позвольте спросить, — продолжал он спокойным голосом, — дорого ли вам платят за то, чтоб проповедовать везде безусловную покорность к вашему великому
Наполеону?
Наполеон, поворотя направо вверх по течению Москвы-реки, переправился близ села Хорошева чрез плавучий мост и, проехав несколько верст полем, дотащился, наконец, до Петербургской дороги. Тут кончилось это достопамятное путешествие императора
французов от Кремля до Петровского замка, из которого он переехал опять в Кремль не прежде, как прекратились пожары, то есть когда уже почти вся Москва превратилась в пепел.
Бывало, обыкновенно
французы переговорят всех, и тут-то пойдут россказни о большой армии, о победах
Наполеона, о пожаре московском.
— Конечно, — продолжал ученый прохожий, —
Наполеон, сей новый Аттила, есть истинно бич небесный, но подождите: non semper erunt Saturnalia — не все коту масленица. Бесспорно, этот
Наполеон хитер, да и нашего главнокомандующего не скоро проведешь. Поверьте, недаром он впускает
французов в Москву. Пусть они теперь в ней попируют, а он свое возьмет. Нет, сударь! хоть светлейший смотрит и не в оба, а ведь он: sidbi in mente — сиречь: себе на уме!
Наполеон сделал это по упрямству, по незнанию, даже по глупости — только непременно по собственной своей воле: ибо, в противном случае, надобно сознаться, что русские били
французов и что под Малым Ярославцем не мы, а они были разбиты; а как согласиться в этом, когда французские бюллетени говорят совершенно противное?
Стараться истреблять всеми способами неприятеля, убивать до тех пор, пока не убьют самого, — вот в чем состоит народная война и вот чего добиваются
Наполеон и его
французы.
— Да, мы,
французы, привыкли звать их всех одним общим именем:
Наполеон. Это гораздо короче.
— Итак, вы полагаете, — сказал он
французу, — что воля
Наполеона должна быть законом для всей Европы?
Надобно было все это видеть и привыкнуть смотреть на это, чтоб постигнуть наконец, с каким отвращением слушает похвалы доброму сердцу и чувствительности императора
французов тот, кто был свидетелем сих ужасных бедствий и знает адское восклицание
Наполеона: »Солдаты?.. и, полноте! поговоримте-ка лучше о лошадях!» [Так отвечал
Наполеон одному из генералов, который стал ему докладывать о бедственном положении его солдат.
— Спросите-ка об этом у
Наполеона. Далеко бы он ушел с вашим человеколюбием! Например, если бы он, как человек великодушный, не покинул своих
французов в Египте, то, верно, не был бы теперь императором; если б не расстрелял герцога Ангиенского…
—
Наполеон Третий сказал правду, — произнес он, как бы в раздумье, что такое истинный
француз? спросил он себя в одну из трудных минут, и отвечал: истинный
француз есть тот, который исполняет приказания генерала Пьетри! И с тех пор, как он сказал себе это, все у него пошло хорошо!
В лице
Наполеона, императора
французов и корсиканца, представителя классической цивилизации и романской Европы, германцы снова победили Рим и снова провозгласили торжество готических идей.
В русском переводе она вышла в 1831–1832 гг. в Петербурге под названием «Жизнь
Наполеона Бонапарта, императора
французов».], написанной слишком рано.
Не веря тому, чтоб Москва могла быть отдана
Наполеону, Шушерин не вывез своего имущества заблаговременно и потерял все, все, что наживал с таким трудом и так долго; но эта потеря, как рассказывал мне самовидец Н. И. Ильин, была великодушно перенесена Шушериным; он только радовался изгнанию
французов и был очень весел.
Англичанка еще спала, и Ашанин снова смотрел на берег вместе с французами-пассажирами, ехавшими в Сайгон и желавшими поскорее взглянуть на свою новую колонию, которую так расхваливали парижские газеты, прославляя мудрость императора
Наполеона III.
На плане значился громадный город — правда, в проекте — с внушительными зданиями, похожими на дворцы, с собором, с широкими улицами и площадями, носящими громкие названия, в числе которых чаще всего встречалось имя
Наполеона, тогдашнего императора
французов, с казармами, театром и разными присутственными местами, — и вместо всего этого Ашанин увидел большую, широко раскинувшуюся деревню с анамитскими домиками и хижинами, из которых многие были окружены широкой листвой тропических деревьев.
Сначала у меня не было особых симпатий к французскому нашествию на Германию; но когда после Седана сделалось очевидно, что Пруссия хочет раздавить всю Францию, разделавшись так легко с
Наполеоном III, я не мог не сочувствовать трагическому-положению
французов.
Француз, живший у нас около четырех лет, лицо скорее комическое, с разными слабостями и чудачествами, был обломок великой эпохи, бывший военный врач в армии
Наполеона, взятый в плен в 1812 году казаками около города Орши, потом «штаб-лекарь» русской службы, к старости опустившийся до заработка домашнего преподавателя.
Что англичане убили еще тысячу китайцев за то, что китайцы ничего не покупают на деньги, а их край поглощает звонкую монету, что
французы убили еще тысячу кабилов за то, что хлеб хорошо родится в Африке и что постоянная война полезна для формирования войск, что турецкий посланник в Неаполе не может быть жид и что император
Наполеон гуляет пешком в Plombières и печатно уверяет народ, что он царствует только по воле всего народа, — это всё слова, скрывающие или показывающий давно известное; но событие, происшедшее в Люцерне 7 июля, мне кажется совершенно ново, странно и относится не к вечным дурным сторонам человеческой природы, но к известной эпохе развития общества.
Стол вертели три раза, а остальное время беседовали с духами, вопрошали, но просьбе гостей, разных Иродов,
Наполеонов, Соломонов и передавали от них ответы, я — письменно, а
француз Мутон — изустно.
16 ноября 1806 года
Наполеону была объявлена война. Все
французы, не желавшие принять русское подданство, были высланы за границу, с Францией прекращены торговые сношения.
Так как на военном совете, под председательством императора Франца, решено было пожертвовать Веной, то Кутузов отступал на северо-восток к Брюну, вступая на пути в отдельные стычки с авангардом
французов; особенно сильна была стычка у Дюрпштейна: «Этот день был днем резни», — пишет
Наполеон в своем бюллетене.
Догадываясь о намерении союзников нанести удар правому крылу
французов и обойти его,
Наполеон воспользовался мраком ночи и тихо, незаметно для союзников, перевел большую часть корпуса Сульта через ручей Гольдбах.
Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы
Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с
французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Цель эта не имела никакого смысла во-первых потому, что расстроенная армия
Наполеона со всею возможной быстротой бежала из России, т. е. исполняла то самое, чего мог желать всякий русский. Для чего же было делать различные операции над
французами, которые бежали так быстро, как только они могли?
При дворцовых революциях, в которых участвуют иногда два-три человека, переносится ли тоже воля масс на новое лицо? При международных отношениях переносится ли воля масс народа на своего завоевателя? В 1808-м году воля Рейнского Союза была ли перенесена на
Наполеона? Воля массы русского народа была ли перенесена на
Наполеона во время 1809 года, когда наши войска шли в союзе с
французами воевать против Австрии?
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания
Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия:
французы, итальянцы, немцы, поляки — голодные, оборванные и измученные походом, в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tiré et qu’il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы
Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно
французами, потому что у
Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut été changée. [и облик мира изменился бы.]
Наполеону перевели это так: Si la bataille est donnée avant trois jours, les Français la gagneraient, mais que si elle serait donnée plus tard, Dieu sait ce qui en arriverait, [1 «ежели сражение произойдет прежде трех дней, то
французы выиграют его, но ежели после трех дней, то Бог знает что случится»,] улыбаясь передал Lelorme d’Ideville.
Наполеон не улыбнулся, хотя он видимо был в самом веселом расположении духа и велел повторить себе эти слова.
25-го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора
французов, m-r de Beausset [г. де-Боссе] и полковник Fabvier [Фабвье] приехали первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору
Наполеону в его стоянку у Валуева.
—
Французы, — отвечал смеючись Ильин. — Вот и
Наполеон сам, — сказал он, указывая на Лаврушку.
Кутузов придумывал даже движение Наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов; но одного, чего он не мог предвидеть, это того, чтò совершилось, того безумного, судорожного метания войска
Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, — метания, которое сделало возможным то, о чем всё-таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление
французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн
французов и наткнулись на самого
Наполеона с 16-ю тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтоб избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ
французов измученными людьми русской армии.
Русские военные историки, настолько, насколько для них обязательна логика, невольно приходят к этому заключению и, несмотря на лирические воззвания о мужестве и преданности и т. д., должны невольно признаться, что отступление
французов из Москвы есть ряд побед
Наполеона и поражений Кутузова.
Благотворительность, и та не принесла желаемых результатов. Фальшивые и не фальшивые ассигнации наполняли Москву, и не имели цены. Для
французов, собиравших добычу, нужно было только золото. Не только фальшивые ассигнации, которые
Наполеон так милостиво раздавал несчастным, не имели цены, но и серебро отдавалось ниже своей стоимости за золото.
Рассказывали о том, что
французов и даже всех иностранцев Растопчин выслал из Москвы, что между ними шпионы и агенты
Наполеона; но рассказывали это преимущественно для того, чтобы при этом случае передать остроумные слова, сказанные Растопчиным при их отправлении.
Так было (по истории) с древнейших времен и до настоящего времени. Все войны
Наполеона служат подтверждением этого правила. По степени поражения австрийских войск, Австрия лишается своих прав, и увеличиваются права и силы Франции. Победа
французов под Иеной и Ауерштетом уничтожает самостоятельное существование Пруссии.
24-го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых
французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант
Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж
Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.