Неточные совпадения
— Послушай, послушай, послушай, ведь это серьезно, ведь это… Что ж это после этого,
черт! — сбился окончательно Разумихин, холодея от ужаса. — Что ты им расскажешь? Я, брат…
Фу, какая же ты свинья!
— Если только он будет дома, — прибавил он. —
Фу,
черт! В своем больном не властен, лечи поди! Не знаешь, он к тем пойдет, али те сюда придут?
Старые газеты и чай явились. Раскольников уселся и стал отыскивать: «Излер — Излер — Ацтеки — Ацтеки — Излер — Бартола — Массимо — Ацтеки — Излер…
фу,
черт! а, вот отметки: провалилась с лестницы — мещанин сгорел с вина — пожар на Песках — пожар на Петербургской — еще пожар на Петербургской — еще пожар на Петербургской — Излер — Излер — Излер — Излер — Массимо… А, вот…»
«Что ж, это исход! — думал он, тихо и вяло идя по набережной канавы. — Все-таки кончу, потому что хочу… Исход ли, однако? А все равно! Аршин пространства будет, — хе! Какой, однако же, конец! Неужели конец? Скажу я им иль не скажу? Э…
черт! Да и устал я: где-нибудь лечь или сесть бы поскорей! Всего стыднее, что очень уж глупо. Да наплевать и на это.
Фу, какие глупости в голову приходят…»
—
Фу! перемешал! — хлопнул себя по лбу Порфирий. —
Черт возьми, у меня с этим делом ум за разум заходит! — обратился он, как бы даже извиняясь, к Раскольникову, — нам ведь так бы важно узнать, не видал ли кто их, в восьмом часу, в квартире-то, что мне и вообразись сейчас, что вы тоже могли бы сказать… совсем перемешал!
—
Фу,
черт, да как же без расписки-то?
Павел Петрович вышел, а Базаров постоял перед дверью и вдруг воскликнул: «Фу-ты,
черт! как красиво и как глупо!
— Ф-фу,
черт, душно как! — вытирая лицо платком, сказал Тагильский, когда вышли во двор, затем снял шляпу и, потряхивая лысой головой, как бы отталкивая мелкие капельки дождя, проворчал...
— Коньяку выпьем? Для храбрости, а? Ф-фу, — вот красива, а?
Черт…
—
Фу!
черт возьми! — сказал, вскочив с постели, Обломов. — Голос, что ли, у тебя хорош? Точно итальянский певец!
— Ты еще маленький, а она над тобою смеется — вот что! У нас была одна такая добродетель в Москве: ух как нос подымала! а затрепетала, когда пригрозили, что все расскажем, и тотчас послушалась; а мы взяли и то и другое: и деньги и то — понимаешь что? Теперь она опять в свете недоступная —
фу ты,
черт, как высоко летает, и карета какая, а коли б ты видел, в каком это было чулане! Ты еще не жил; если б ты знал, каких чуланов они не побоятся…
— Ведь ты у меня гениальнейшая женщина!.. А!.. Этакого осетра в жильцы себе заполучила… Да ведь пожить рядом с ним, с миллионером…
Фу,
черт возьми, какая, однако, выходит канальская штука!..
— Каку таку луковку?
Фу,
черт, да и впрямь помешались!
Фу,
черт, у меня на полу остался… наплевать!
— Как? Раздеться?
Фу,
черт! Да обыщите так! Нельзя ли так?
Фу,
черт, дядька я им, что ли?»
— Чего ты? Я пошутил! — вскрикнул Митя, —
фу,
черт! Вот они все таковы, — обратился он к Алеше, кивая на быстро уходившего Ракитина, — то все сидел, смеялся и весел был, а тут вдруг и вскипел! Тебе даже и головой не кивнул, совсем, что ли, вы рассорились? Что ты так поздно? Я тебя не то что ждал, а жаждал все утро. Ну да ничего! Наверстаем.
Случай этот сильно врезался в мою память. В 1846 году, когда я был в последний раз. в Петербурге, нужно мне было сходить в канцелярию министра внутренних дел, где я хлопотал о пассе. Пока я толковал с столоначальником, прошел какой-то господин… дружески пожимая руку магнатам канцелярии, снисходительно кланяясь столоначальникам. «
Фу,
черт возьми, — подумал я, — да неужели это он?»
— Господа, это… это вы увидите сейчас что такое, — прибавил для чего-то Ипполит и вдруг начал чтение: «Необходимое объяснение». Эпиграф: «Après moi le déluge» [«После меня хоть потоп» (фр.).]…
Фу,
черт возьми! — вскрикнул он, точно обжегшись, — неужели я мог серьезно поставить такой глупый эпиграф?.. Послушайте, господа!.. уверяю вас, что всё это в конце концов, может быть, ужаснейшие пустяки! Тут только некоторые мои мысли… Если вы думаете, что тут… что-нибудь таинственное или… запрещенное… одним словом…
—
Фу ты,
черт возьми, что ж это за наглость? — говорил Розанов, идучи домой с Калистратовою после двухчасового наслаждения новым красноречием Бычкова.
— Отличный, братец, город. Ехал, ехал, да и
черт возьми совсем: дома какие —
фу ты, господи! — Ну, что Бахаревы?
Фу,
черт возьми! — думаю себе, что же это за наглец.
Вечером они принялись за сие приятное чтение. Павел напряг все внимание, всю силу языка, чтобы произносить гекзаметр, и при всем том некоторые эпитеты не выговаривал и отплевывался даже при этом, говоря: «
Фу ты,
черт возьми!» Фатеева тоже, как ни внимательно старалась слушать, что читал ей Павел, однако принуждена была признаться...
— А-а! Принц Гамлет! — крикнул радостно Веткин. — Откуда и куда?
Фу,
черт, вы сияете, точно именинник.
—
Фу,
черт… какой же вы обидчивый…
— Постой-ка, поди сюда, чертова перечница… Небось побежишь к жидишкам? А? Векселя писать? Эх ты, дура, дура, дурья ты голова… Ну, уж нб тебе, дьявол тебе в печень. Одна, две… раз, две, три, четыре… Триста. Больше не могу. Отдашь, когда сможешь.
Фу,
черт, что за гадость вы делаете, капитан! — заорал полковник, возвышая голос по восходящей гамме. — Не смейте никогда этого делать! Это низость!.. Однако марш, марш, марш! К черту-с, к черту-с. Мое почтение-с!..
—
Фу,
черт возьми, как холодно! — проговорил он, кутаясь по самые уши в воротник шинели, и, доехав до Благовещенского моста, бросил извозчика и пошел пешком, направляя свой путь к памятнику Петра.
—
Фу,
черт, да ведь он и в самом деле!
—
Фу,
черт, да с тобой нельзя разговаривать. Послушай, ты опять обижаешься, как в прошлый четверг?
—
Фу,
черт, какую ложь натащит на себя человек! — так и затрясся Петр Степанович. — Ей-богу бы убить! Подлинно она плюнуть на вас должна была!.. Какая вы «ладья», старая вы, дырявая дровяная барка на слом!.. Ну хоть из злобы, хоть из злобы теперь вам очнуться! Э-эх! Ведь уж всё бы вам равно, коли сами себе пулю в лоб просите?
—
Фу,
черт! я ничего не понял, — крикнул один офицер.
Сволочь!
фу,
черт, свечка, свечка!
—
Фу,
черт, да такого и языка совсем нет! — продолжал смеяться Nicolas.
— Чудесно, а у самой слезы текут. Тут нужно мужество. Надо ни в чем не уступать мужчине. В наш век, когда женщина…
фу,
черт (едва не отплевался Петр Степанович)! А главное, и жалеть не о чем: может, оно и отлично обернется. Маврикий Николаевич человек… одним словом, человек чувствительный, хотя и неразговорчивый, что, впрочем, тоже хорошо, конечно при условии, если он без предрассудков…
—
Фу ты,
черт возьми! Что в ней могло ему нравиться? — вспылил Егор Егорыч. — Я, как сужу по себе, то хоть и видел, что Петр Григорьич желал выдать за меня дочь, но я прямо показывал, что она мне противна!.. Бог знает, что такое… Черкесска какая-то, или персиянка! А между тем Валерьян любил Людмилу, я она его любила, — понять тут ничего нельзя!
—
Фу ты,
черт тебя возьми! Ты, как дьявол, все понимаешь, — произнес он, но в этот момент Лябьев поспешно поднялся с своего стула и проворно вышел в залу, где произошло нечто весьма курьезное.
— Хорошо, — шепчет хозяин, мигая покрасневшими глазами. — Ф-фу,
черт… хорошо!
— Сказал, что отдам…
Фу,
черт! Чего еще жилы-то тянешь…
Басов (огорченный, тревожно.) Угораздило его…
черта!.. Этакое желчное чудовище!.. Разве такие вещи говорят так неосторожно? Ф-фу!
До свидания, до свидания… У,
черт, замучили, окаянные. В глазах только одни зады и банты, больше ничего нет. (Достает из шкафа бутылку коньяка, выпивает рюмку.)
Фу… Зоечка! Дорогая директриса!
Как бы то ни было, но в пропавшем письме не было и речи ни о каких потрясениях. И, положа руку на сердце, я даже не понимаю… Но мало ли чего я не понимаю, милая тетенька?.. Не понимаю, а рассуждаю… все мы таковы! Коли бы мы понимали, что, не понимая…
Фу,
черт побери, как, однако же, трудно солидным слогом к родственникам писать!
Кочкарев. Фу-ты, пропасть! Я думал, о ком вы говорите. Да ведь это просто
черт знает что, набитый дурак.
—
Фу,
черт! — воскликнул он, — да, никак, ты еще не очнулся! о каких это ты миллионах разговариваешь?
Мурзавецкий.
Фу,
черт возьми, что это мне как будто не по себе, нездоровится что-то? Ноги, должно быть, промочил в болоте. (Громко.) Человек, водки!
Прохор. Ух ты… Железнов — в одночасье, теперь — она! Опять начнет город чепуху молоть… Ф-фу… Вот уж…
Черт…
—
Фу ты, боже мой, что это такое: не во сне — во сне, во сне — не во сне! да это
черт знает что такое! Вы бредите, князь, или нет?
— Фу-ты,
черт! — мучительно удивлялся Сергей. — Да что же это такое? Да где же это я? Я… какой я?
«
Фу ты,
черт, — подумал я, — как сговорились, честное слово!»