Неточные совпадения
Видел Самгин историка Козлова, который, подпрыгивая, тыкая зонтиком
в воздух, бежал по панели, Корвина, поднявшего над головою руку с револьвером
в ней, видел, как гривастый Вараксин, вырвав знамя у Корнева, размахнулся, точно цепом, красное полотнище накрыло руку и голову регента; четко и сердито
хлопнули два выстрела. Над головами Корнева и Вараксина замелькали палки, десятки рук, ловя знамя, дергали его к земле, и вот оно исчезло
в месиве человеческих тел.
— Такой! — возразил Безбедов,
хлопнув ладонью о подоконник, сморщился и замотал ладонью
в воздухе, чтоб охладить ее. — Мне, знаете, следовало бы террористом быть, анархистом, да ленив я, вот что! И дисциплина там у них, казарма…
Наступает, за знойным днем, душно-сладкая, долгая ночь с мерцаньем
в небесах, с огненным потоком под ногами, с трепетом неги
в воздухе. Боже мой! Даром пропадают здесь эти ночи: ни серенад, ни вздохов, ни шепота любви, ни пенья соловьев! Только фрегат напряженно движется и изредка простонет да
хлопнет обессиленный парус или под кормой плеснет волна — и опять все торжественно и прекрасно-тихо!
Птицы приняли
в воздухе вертикальное положение, они неистово
хлопали крыльями и издавали пронзительные крики, которые можно было бы назвать квохтаньем.
Далее
в паровом поле гулял табун лошадей, от которого отбившись молодой жеребенок как бы из любопытства подбежал довольно близко к дороге и, подняв свою тонкую голову, заржал, на что Иван Дорофеев, крикнув: «Я-те, дьяволенок этакий!» —
хлопнул по
воздуху плетью.
Опять Егорушка лежал на тюке, воз тихо скрипел и покачивался, внизу шел Пантелей, притопывал ногами,
хлопал себя по бедрам и бормотал;
в воздухе по-вчерашнему стрекотала степная музыка.
Началась борьба, возня, но — вдруг вся серая, пыльная толпа зрителей покачнулась, взревела, взвыла, хлынула на рельсы, — человек
в панаме сорвал с головы свою шляпу, подбросил ее
в воздух и первый лег на землю рядом с забастовщиком,
хлопнув его по плечу и крича
в лицо его ободряющим голосом.
В сыром
воздухе что-то
хлопало, шелестело, был слышен тихий, странный шёпот, напоминая людские жалобы на жизнь.
Рогожин,
в половине этого размышления, завел палец
в рот и, все туже и туже натягивая им свою щеку, при последней мысли вдруг
хлопнул на
воздух и
в ту же минуту заорал...
— Внук-то, хорош? Четыре года всего, а умен, так умен, что не могу я вам этого выразить. Руку приложил, а? —
В восторге от остроумной шутки, отец дьякон
хлопал себя руками по коленям и сгибался от приступа неудержимого, тихого смеха. И лицо его, давно не видевшее
воздуха, изжелта-бледное, становилось на минуту лицом здорового человека, дни которого еще не сочтены. И голос его делался крепким и звонким, и бодростью дышали звуки трогательной песни...