Неточные совпадения
Проводив
гостей, Анна, не садясь, стала
ходить взад и вперед
по комнате.
Она сегодня похоронила свою родственницу: не такой день, чтобы
по гостям ходить.
— Да садитесь, Порфирий Петрович, садитесь, — усаживал
гостя Раскольников, с таким, по-видимому, довольным и дружеским видом, что, право, сам на себя подивился, если бы мог на себя поглядеть. Последки, подонки выскребывались! Иногда этак человек вытерпит полчаса смертного страху с разбойником, а как приложат ему нож к горлу окончательно, так тут даже и страх
пройдет. Он прямо уселся пред Порфирием и, не смигнув, смотрел на него. Порфирий прищурился и начал закуривать папироску.
Захар не старался изменить не только данного ему Богом образа, но и своего костюма, в котором
ходил в деревне. Платье ему шилось
по вывезенному им из деревни образцу. Серый сюртук и жилет нравились ему и потому, что в этой полуформенной одежде он видел слабое воспоминание ливреи, которую он носил некогда, провожая покойных господ в церковь или в
гости; а ливрея в воспоминаниях его была единственною представительницею достоинства дома Обломовых.
— Нет, двое детей со мной, от покойного мужа: мальчик
по восьмому году да девочка
по шестому, — довольно словоохотливо начала хозяйка, и лицо у ней стало поживее, — еще бабушка наша, больная, еле
ходит, и то в церковь только; прежде на рынок
ходила с Акулиной, а теперь с Николы перестала: ноги стали отекать. И в церкви-то все больше сидит на ступеньке. Вот и только. Иной раз золовка приходит
погостить да Михей Андреич.
Она стригла седые волосы и
ходила дома
по двору и
по саду с открытой головой, а в праздник и при
гостях надевала чепец; но чепец держался чуть-чуть на маковке, не шел ей и как будто готов был каждую минуту слететь с головы. Она и сама, просидев пять минут с
гостем, извинится и снимет.
У Марфеньки на глазах были слезы. Отчего все изменилось? Отчего Верочка перешла из старого дома? Где Тит Никоныч? Отчего бабушка не бранит ее, Марфеньку: не сказала даже ни слова за то, что, вместо недели, она пробыла в
гостях две? Не любит больше? Отчего Верочка не
ходит по-прежнему одна
по полям и роще? Отчего все такие скучные, не говорят друг с другом, не дразнят ее женихом, как дразнили до отъезда? О чем молчат бабушка и Вера? Что сделалось со всем домом?
— Правда ли, Татьяна Марковна, правда ли, Марфа Васильевна, что у вас
гость: Борис Павлович приехал? Не он ли это, я встретил сейчас,
прошел по коридору? Я нарочно пришел…
Кругом
по столу
ходили постоянно три графина, с портвейном, хересом и мадерой, и останавливались на минуту перед каждым
гостем.
Очень важный военный
гость этот,
сходя, говорил по-французски об аллегри в пользу приютов, устраиваемых в городе, высказывая мнение, что это хорошее занятие для дам: «и им весело, и деньги собираются».
Если нет у ней
гостя, сидит себе моя Татьяна Борисовна под окном и чулок вяжет — зимой; летом в сад
ходит, цветы сажает и поливает, с котятами играет
по целым часам, голубей кормит…
Он
ходил в гимназию; уговорили Марью Алексевну отдать его в пансион гимназии, — Дмитрий Сергеич будет там навещать его, а
по праздникам Вера Павловна будет брать его к себе. кое-как дотянули время до чаю, потом спешили расстаться: Лопуховы сказали, что у них нынче будут
гости.
Между тем француза не находили. Кирила Петрович
ходил взад и вперед
по зале, грозно насвистывая Гром победы раздавайся.
Гости шептались между собою, исправник казался в дураках, француза не нашли. Вероятно, он успел скрыться, быв предупрежден. Но кем и как? это оставалось тайною.
Сверх дня рождения, именин и других праздников, самый торжественный сбор родственников и близких в доме княжны был накануне Нового года. Княжна в этот день поднимала Иверскую божию матерь. С пением носили монахи и священники образ
по всем комнатам. Княжна первая, крестясь,
проходила под него, за ней все
гости, слуги, служанки, старики, дети. После этого все поздравляли ее с наступающим Новым годом и дарили ей всякие безделицы, как дарят детям. Она ими играла несколько дней, потом сама раздаривала.
…
Прошли недели две. Мужу было все хуже и хуже, в половину десятого он просил
гостей удаляться, слабость, худоба и боль возрастали. Одним вечером, часов в девять, я простился с больным. Р. пошла меня проводить. В гостиной полный месяц стлал
по полу три косые бледно-фиолетовые полосы. Я открыл окно, воздух был чист и свеж, меня так им и обдало.
Святая неделя
проходит тихо. Наступило полное бездорожье, так что в светлое воскресенье семья вынуждена выехать из дома засветло и только с помощью всей барщины успевает попасть в приходскую церковь к заутрене. А с бездорожьем и
гости притихли; соседи заперлись
по домам и отдыхают; даже женихи приехали из города, рискуя на каждом шагу окунуться в зажоре.
Появление новых
гостей не дает разыграться домашней буре. Чередуются Соловкины, Хлопотуновы, Голубовицкие, Покатиловы. Настоящий раут. Девицы,
по обыкновению,
ходят обнявшись
по зале; дамы засели в гостиной и говорят друг другу любезности. Но в массе лицемерных приветствий, которыми наполняется гостиная, матушка отлично различает язвительную нотку.
— Все-таки в церковь
ходят по звону, а в
госта по зову.
— Ваши-то запольские невесты на слуху, — поддакивал
гость. — Богатые да щеголихи. Далеко слава-то
прошла.
По другим местам девки сидят да завидуют запольским невестам.
С тех пор он как-то особенно полюбил эту глухую, степную свою деревеньку, заезжал каждое лето,
гостил по два, даже
по три месяца, и так
прошло довольно долгое время, года четыре, спокойно и счастливо, со вкусом и изящно.
Марья Дмитриевна не слишком ласково приняла Лаврецкого, когда он явился к ней на следующий день. «Вишь, повадился», — подумала она. Он ей сам
по себе не очень нравился, да и Паншин, под влиянием которого она находилась, весьма коварно и небрежно похвалил его накануне. Так как она не считала его
гостем и не полагала нужным занимать родственника, почти домашнего человека, то и получаса не
прошло, как он уже шел с Лизой в саду
по аллее. Леночка и Шурочка бегали в нескольких шагах от них
по цветнику.
По неловкому молчанию сидевших
гостей Нюрочка поняла, что она помешала какому-то разговору и что стесняет всех своим присутствием. Посидев для приличия минут десять, она начала прощаться. Сцена расставанья
прошла довольно холодно, а Парасковья Ивановна догнала Нюрочку уже в сенях, крепко обняла и торопливо перекрестила несколько раз. Когда Нюрочка выходила из горницы, Таисья сказала ей...
Петр Елисеич долго шагал
по кабинету, стараясь приучить себя к мысли, что он
гость вот в этих стенах, где прожил лет пятнадцать. Да, нужно убираться, а куда?.. Впрочем, в резерве оставалась Самосадка с груздевским домом. Чтобы развлечься, Петр Елисеич
сходил на фабрику и там нашел какие-то непорядки. Между прочим, досталось Никитичу, который никогда не слыхал от приказчика «худого слова».
Опрометью летевшая
по двору Катря набежала на «фалетура» и чуть не сшибла его с ног, за что и получила в бок здорового тумака. Она даже не оглянулась на эту любезность, и только голые ноги мелькнули в дверях погреба: Лука Назарыч первым делом потребовал холодного квасу, своего любимого напитка, с которым
ходил даже в баню. Кержак Егор спрятался за дверью конюшни и отсюда наблюдал приехавших
гостей: его кержацкое сердце предчувствовало, что начались важные события.
Дорога из Мурмосского завода
проходила широкою улицей
по всему Туляцкому концу, спускалась на поемный луг, где разлилась бойкая горная речонка Култым, и круто поднималась в гору прямо к господскому дому, который лицом выдвинулся к фабрике. Всю эту дорогу отлично было видно только из сарайной, где в критических случаях и устраивался сторожевой пункт. Караулили
гостей или казачок Тишка, или Катря.
— Я к тебе в
гости на Самосадку приеду, писанка, — шутил он с девочкой. — Летом будем в лес
по грибы
ходить… да?
Кучер не спрашивал, куда ехать. Подтянув лошадей, он лихо прокатил мимо перемен, проехал
по берегу Березайки и, повернув на мыс, с шиком въехал в открытые ворота груздевского дома, глядевшего на реку своими расписными ставнями, узорчатою вышкой и зеленым палисадником. Было еще рано, но хозяин выскочил на крыльцо в шелковом халате с болтавшимися кистями, в каком всегда
ходил дома и даже принимал
гостей.
По дому давно все было готово к принятию
гостей, но
гостей никого не было. Так
прошел час и другой. Белоярцев похаживал
по комнате, поправлял свечи, перевертывал цветочные вазоны и опять усаживался, а
гостей по-прежнему не было.
Мы по-прежнему заняли кабинет и детскую, то есть бывшую спальню, но уже не были стеснены постоянным сиденьем в своих комнатах и стали иногда
ходить и бегать везде; вероятно, отсутствие
гостей было этому причиной, но впоследствии и при
гостях продолжалось то же.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими
гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу
по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она
ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
Любочка не любит ломаться при посторонних, и, когда кто-нибудь при
гостях начинает целовать ее, она дуется и говорит, что терпеть не может нежностей; Катенька, напротив, при
гостях всегда делается особенно нежна к Мими и любит, обнявшись с какой-нибудь девочкой,
ходить по зале.
Никто-то, никто-то, никто-то не
ходит к нам в
гости; а только
по утрам,
по делам какие-то люди
ходят; меня и прогонят.
Среди этой поучительной беседы
проходит час. Привезший вас ямщик бегает
по дворам и продаетвас. Он порядился с вами, примерно, на сто верст (до места) со сдачей в двух местах, за пятнадцать рублей, теперь он проехал тридцать верст и норовит сдать вас рублей за шесть, за семь. Покуда он торгуется, вы обязываетесь нюхать трактирные запахи и выслушивать поучения «
гостей». Наконец ямщик появляется в трактир самолично и объявляет, что следующую станцию повезет он же, на тех же лошадях.
За что?
по какому резону? что случилось? — никому не известно! Известно только, что"в
гости не
ходил"и"книжки читал"…
И правда, он похож на Каменного
гостя, когда изредка, не более пяти-шести раз в год, он
проходит медленно и тяжело
по училищному квадратному коридору, прямой, как башня, похожий на Николая I, именно на портрет этого императора, что висит в сборном зале; с таким же высоким куполообразным лбом, с таким же суровым и властным выражением лица.
Являлись к нам в кружок и случайные
гости;
ходил жидок Лямшин,
ходил капитан Картузов. Бывал некоторое время один любознательный старичок, но помер. Привел было Липутин ссыльного ксендза Слоньцевского, и некоторое время его принимали
по принципу, но потом и принимать не стали.
Многие говорили у нас о какой-то кладбищенской богаделенке, Авдотье Петровне Тарапыгиной, что будто бы она, возвращаясь из
гостей назад в свою богадельню и
проходя по площади, протеснилась между зрителями, из естественного любопытства, и, видя происходящее, воскликнула: «Экой страм!» — и плюнула.
Миропа Дмитриевна
сходила за вишневкой и вместе с нею принесла колбасы, сыру. Налив сей вишневки
гостю и себе
по бокалу, Миропа Дмитриевна приложила два пальца правой руки ко лбу своему, как бы делая под козырек, и произнесла рапортующим голосом...
Распростившись после того с своим
гостем и пожелав ему спокойной ночи, Егор Егорыч не возвратился в гостиную, а
прошел в свою комнату, Сусанна Николаевна, чутким ухом услыхавшая его шаги, тоже оставила гостиную и
прошла к нему.
По уходе ее gnadige Frau начала расспрашивать Аггея Никитича.
— У меня на вечере; человек пятьдесят
гостей было. Я,
по твоему доброму совету, не играю больше в банк, а
хожу только около столов и наблюдаю, чтобы в порядке все было.
— По-гречески так и следует, — объяснил, улыбнувшись, гегелианец, — греки вообще благодаря своему теплому климату очень легко одевались и
ходили в сандалиях только
по улицам, а когда приходили домой или даже в
гости, то снимали свою обувь, и рабы немедленно обмывали им ноги благовонным вином.
— Наняли квартиру, сидят
по углам, ни сами в
гости не
ходят, ни к себе не принимают — и думают, что так-таки никто их и не отгадает! Ах-ах-ах!
В одной из квартир жил закройщик лучшего портного в городе, тихий, скромный, нерусский человек. У него была маленькая, бездетная жена, которая день и ночь читала книги. На шумном дворе, в домах, тесно набитых пьяными людьми, эти двое жили невидимо и безмолвно,
гостей не принимали, сами никуда не
ходили, только
по праздникам в театр.
— А откуда бы тебе знать, как они живут? Али ты в
гости часто
ходишь к ним? Здесь, парень, улица, а на улице человеки не живут, на улице они торгуют, а то —
прошел по ней скоренько да и — опять домой! На улицу люди выходят одетые, а под одежей не знать, каковы они есть; открыто человек живет у себя дома, в своих четырех стенах, а как он там живет — это тебе неизвестно!
— Мне
по гостям некогда
ходить. Но сейчас же вспомнил, что Мурин вкусно кормит и хорошо поит, и сказал...
Слушая чудесные сказки отца, мальчик вспоминал его замкнутую жизнь: кроме лекаря Маркова и молодого дьячка Коренева, никто из горожан не
ходил в
гости, а старик Кожемякин почти никогда не гулял
по городу, как гуляют все другие жители, нарядно одетые, с жёнами и детьми.
Гость ревниво осмотрел его и остался доволен — парень не понравился ему. Коренастый, краснощёкий, в синей рубахе, жилете и шароварах за сапоги, он казался грубым, тяжёлым, похожим на кучера. Всё время поправлял рыжеватые курчавые волосы, карие глаза его беспокойно бегали из стороны в сторону, и
по лицу
ходили какие-то тени, а нос сердито шмыгал, вдыхая воздух. Он сидел на сундуке, неуклюже двигая ногами, и смотрел то на них, то на
гостя каким-то неприятным, недоумевающим взглядом.
Можешь делать все, что тебе угодно,
ходить по всем комнатам и в саду, и даже при
гостях, — словом, все, что угодно; но только под одним условием, что ты ничего не будешь завтра сам говорить при маменьке и при Фоме Фомиче, — это непременное условие, то есть решительно ни полслова — я уж обещался за тебя, — а только будешь слушать, что старшие… то есть я хотел сказать, что другие будут говорить.
По воскресеньям к Лотте
ходит «ейный» двоюродный брат, и тогда Агатон на целый день уходит из дома, сначала в греческую кухмистерскую, потом на ералаш (
по 1 /10 копейки за пункт) к кому-нибудь из бывших помпадуров, который еще настолько богат средствами, чтоб на сон грядущий побаловать своих
гостей рюмкой очищенной и куском селедки.
Прасковья Ивановна была очень довольна, бабушке ее стало сейчас лучше, угодник майор привез ей из Москвы много игрушек и разных гостинцев,
гостил у Бактеевой в доме безвыездно, рассыпался перед ней мелким бесом и скоро так привязал к себе девочку, что когда бабушка объявила ей, что он хочет на ней жениться, то она очень обрадовалась и, как совершенное дитя, начала бегать и прыгать
по всему дому, объявляя каждому встречному, что «она идет замуж за Михаила Максимовича, что как будет ей весело, что сколько получит она подарков, что она будет с утра до вечера кататься с ним на его чудесных рысаках, качаться на самых высоких качелях, петь песни или играть в куклы, не маленькие, а большие, которые сами умеют
ходить и кланяться…» Вот в каком состоянии находилась голова бедной невесты.