Неточные совпадения
И в
школу ходить, и хохотать до упаду оттого, что пальчик покажут, и пьянствовать до бесчувствия, не то чтоб от разврата, а так, полосами, когда напоят, по-детски еще.
А с нотами не дружился, не
проходил постепенно одну за другою запыленные, пожелтевшие, приносимые учителем тетради музыкальной
школы. Но часто он задумывался, слушая свою игру, и мурашки бегали у него
по спине.
Скоро он перегнал розовеньких уездных барышень и изумлял их силою и смелостью игры, пальцы бегали свободно и одушевленно. Они еще сидят на каком-то допотопном рондо да на сонатах в четыре руки, а он перескочил через
школу и через сонаты, сначала на кадрили, на марши, а потом на оперы,
проходя курс
по своей программе, продиктованной воображением и слухом.
После святок мать отвела меня и Сашу, сына дяди Михаила, в
школу. Отец Саши женился, мачеха с первых же дней невзлюбила пасынка, стала бить его, и,
по настоянию бабушки, дед взял Сашу к себе. В
школу мы
ходили с месяц времени, из всего, что мне было преподано в ней, я помню только, что на вопрос: «Как твоя фамилия?» — нельзя ответить просто: «Пешков», — а надобно сказать: «Моя фамилия — Пешков». А также нельзя сказать учителю: «Ты, брат, не кричи, я тебя не боюсь…»
Чтобы
пройти к Прозорову, который в качестве главного инспектора заводских
школ занимал один из бесчисленных флигелей господского дома, нужно было миновать ряд широких аллей, перекрещивавшихся у центральной площадки сада, где
по воскресеньям играла музыка.
Шаг этот был важен для Люберцева в том отношении, что открывал ему настежь двери в будущее. Ему дали место помощника столоначальника. Это было первое звено той цепи, которую ему предстояло
пройти. Сравнительно новое его положение досталось ему довольно легко.
Прошло лишь семь-восемь месяцев
по выходе из
школы, и он, двадцатилетний юноша, уже находился в служебном круговороте, в качестве рычага государственной машины. Рычага маленького, почти незаметного, а все-таки…
— Мы,
по крайней мере, могли объяснить, кто мы, откуда вышли и какую
школу прошли. Ну, фофаны так фофаны… с тем и возьмите! А нынешние… вон он! вон он, смотрите на него! — вдруг воскликнул Удав, указывая на какого-то едва прикрытого петанлерчиком 23 бесшабашного советника «из молодых», — смотрите, вон он бедрами пошевеливает!
А теперь! голландская рубашка уж торчит из-под драпового с широкими рукавами сюртука, 10-ти рублевая сигара в руке, на столе 6-рублевый лафит, — всё это закупленное
по невероятным ценам через квартермейстера в Симферополе; — и в глазах это выражение холодной гордости аристократа богатства, которое говорит вам: хотя я тебе и товарищ, потому что я полковой командир новой
школы, но не забывай, что у тебя 60 рублей в треть жалованья, а у меня десятки тысяч
проходят через руки, и поверь, что я знаю, как ты готов бы полжизни отдать за то только, чтобы быть на моем месте.
Гурмыжская. Вы не судите
по наружности. Он, бедный, слаб здоровьем, и, представьте себе, какое несчастие! Он поэтому отстал от своих товарищей, так что все еще был в гимназии и, кажется, даже еще в средних классах. У него уж и усики, и мысли совсем другие, и дамы стали им интересоваться; а он должен с мальчиками, шалунами,
ходить в
школу. Это унижало его, он скучал, удалялся от людей, бродил один
по глухим улицам.
Я начертил план
школы на шестьдесят мальчиков, и земская управа одобрила его, но посоветовала строить
школу в Куриловке, в большом селе, которое было всего в трех верстах от нас; кстати же, куриловская
школа, в которой учились дети из четырех деревень, в том числе из нашей Дубечни, была стара и тесна, и
по гнилому полу уже
ходили с опаской.
Берта и Ида
ходили в немецкую
школу и утешали мать прекрасными успехами; любимица покойника, Маньхен, его крохотная «горсточка», как называл он этого ребенка, бегала и шумела, то с сафьянным мячиком, то с деревянным обручем, который гоняла
по всем комнатам и магазину.
Шишкин. Ну, знаете… неприлично это! Недостойно интеллигентного человека! И вообще он — буржуй! Хотя бы такая история. Его горничная
ходила в воскресную
школу. Чудесно! Он же сам прескучно доказывал мне пользу воскресных
школ… о чем я его совсем не умолял! Он даже хвастался, что я-де один из инициаторов устройства
школы. И вот недавно, в воскресенье, приходит он домой и — ужас! Дверь отворяет не горничная, а нянька! Где Саша? В
школе. Ага! И — запретил горничной посещать
школу! Это как назвать, по-вашему?
Немного времени
прошло, как гляжу — две служанки от матушки принесли мне всего вдоволь. Кроме обыкновенного обеда в изобильных порциях, маменька рассудили,"чтобы дитя не затосковалось", утешить его разными лакомствами. Чего только не нанесли мне! Пан Кнышевский
по обеде отдыхал и не приходил в
школу до начала учения; следовательно, я имел время кончить свое дело отличным образом.
— Кабы ты, — она незаметно перешла на ты, кабы ты был человек серьезный
по этой части, ты бы увидал, через какую я
школу прошла там, в Ростове.
К Тэну я взял рекомендательною записку от Фр. Сарсе, его товарища
по выпуску из Высшей нормальной
школы. Но в это время я уже
ходил на его курс истории искусств. Читал он в большом"эмицикле"(полукруглом зале) Ecole des beaux-arts. И туда надо было выправлять билет, что, однако, делалось без всякого затруднения. Аудитория состояла из учеников
школы (то, что у нас академия) с прибавкою вот таких сторонних слушателей, как я. Дамы допускались только на хоры, и внизу их не было заметно.
Ходили мы и в революционно-народный клуб"Anton — Martin", где каждый вечер происходили сходки и произносились замечательные речи. Постоянно туда
ходили унтер-офицеры и заражались бунтарскими идеями. Это была своего рода практическая
школа"пронунсиа-миенто", но нам она давала разнообразный материал для знакомства с тем, от чего старая Испания трещала
по швам.
Манера англичан и англичанок мямлить и искать слов может на нервного человека действовать прямо убийственно. Но все-таки в три недели, проведенные мною в постоянной беготне и разъездах
по Лондону, я значительно наладил свое ухо. С уха и должен каждый приступающий к изучению английского начинать и
проходить сейчас же через чисто практическую
школу.
Он кончил очень некрасной долей, растратив весь свой наследственный достаток. На его примере я тогда еще отроком,
по пятнадцатому году, понимал, что у нас трудненько жилось всем, кто шел
по своему собственному пути, позволял себе
ходить в полушубке вместо барской шубы и открывать у себя в деревне
школу, когда никто еще детей не учил грамоте, и хлопотать о лишних заработках своих крестьян, выдумывая для них новые виды кустарного промысла.
Вскоре
по сцене, опираясь на палку и сгорбившись в три погибели, в синей гримировальной рубашке ученика театральной образцовой
школы,
ходит словно оживший царь Иоанн Васильевич IV. Со сверкающими нездоровым огнем глазами, с реденькой бородкой, с хищным орлиным носом, со лбом, испещренным сетью морщин… Он гремит далеко не старческим басом...
Тут-то Петр и оказал великую помощь своему народу, сокращая срок учения, заставляя немедленно
проходить практическую
школу, не оставляя долго русских людей в страдальческом положении учеников, употребляя неимоверные усилия, чтобы относительно внешних,
по крайней мере, средств не только уравнять свой народ с образованными соседями, но и дать ему превосходство над ними, что и было сделано устройством войска и флота, блестящими победами и внешними приобретениями, так как именно это вдруг дало русскому народу почетное место в Европе, подняло его дух, избавило от вредного принижения при виде опередивших его в цивилизации народов.
Вся эта новая для русской революционной интеллигенции терминология означает лишь, что государственные младенцы наши
проходят первоначальную
школу и учатся
по складам произносить слова: отечество, нация, государство.
Потом люди эти сами испугались дела своих рук, они вкусили горькие плоды своей разрушительной работы и спешно начали
проходить элементарную
школу государственного и национального воспитания, и некоторые из них
по складам стали произносить слово отечество.