Неточные совпадения
— Одевайся, Верочка! чать, скоро придет. — Она очень заботливо осмотрела наряд дочери. — Если ловко поведешь себя, подарю серьги с большими-то изумрудами, — они старого фасона, но если переделать, выйдет
хорошая брошка. В залоге остались за 150 р., с
процентами 250, а стоят больше 400. Слышишь, подарю.
С первого же раза все поняли, что из него можно делать ссуды тем участницам, которым встречается экстренная надобность в деньгах, и никто не захотел присчитывать
проценты на занятые деньги: бедные люди имеют понятие, что
хорошее денежное пособие бывает без
процентов.
— Ладно, ничего! Едали и
хорошие пироги. Господь — скуповат, он за года минутами платит… Он
процента не признает. Садись-ка, Варя… ладно!
— Это не резон, милый ты мой… Прохарчишься, и все тут. Да… А ты
лучше, знаешь, что сделай… Отдавай мне деньги-то, я их оберну раза три-четыре в год, а
процент пополам. Глядишь, и набежит тысчонка-другая. На Самосадке-то не прожить… Я для тебя говорю, а ты подумай хорошенько. Мне-то все равно, тебе платить или кому другому.
Теперь можно спокойно, не торопясь, со вкусом, сладко обедать и ужинать, к чему Анна Марковна всегда питала большую слабость, выпить после обеда
хорошей домашней крепкой вишневки, а по вечерам поиграть в преферанс по копейке с уважаемыми знакомыми пожилыми дамами, которые хоть никогда и не показывали вида, что знают настоящее ремесло старушки, но на самом деле отлично его знали и не только не осуждали ее дела, но даже относились с уважением к тем громадным
процентам, которые она зарабатывала на капитал.
— Э! Чепуха!
Хороший товарищ выпить на чужой счет. Разве вы сами не видите, что это самый обычный тип завсегдатая при публичном доме, и всего вероятнее, что он просто здешний кот, которому платят
проценты за угощение, в которое он втравливает посетителей.
— Мало ли денег! Да ведь и я не с ветру говорю, а настоящее дело докладываю. Коли много денег кажется, поторговаться можно. Уступит и за семьсот. А и не уступит, все-таки упускать не след. Деньги-то, которые ты тут отдашь, словно в ламбарте будут. Еще
лучше, потому что в Москву за
процентами ездить не нужно, сами придут.
— Ну, как же. За стрельбу наша дивизия попала в заграничные газеты. Десять
процентов свыше отличного — от, извольте. Однако и жулили мы, б-батюшки мои! Из одного полка в другой брали взаймы
хороших стрелков. А то, бывало, рота стреляет сама по себе, а из блиндажа младшие офицеры жарят из револьверов. Одна рота так отличилась, что стали считать, а в мишени на пять пуль больше, чем выпустили. Сто пять
процентов попадания. Спасибо, фельдфебель успел клейстером замазать.
— Помилуйте!
Хорошее?.. Сорок
процентов… Помилуйте! — продолжал восклицать князь и потом, после нескольких минут размышления, снова начал, как бы рассуждая сам с собой: — Значит, теперь единственный вопрос в капитале, и, собственно говоря, у меня есть денежный источник; но что ж вы прикажете делать — родственный! За
проценты не дадут, — скажут: возьми так! А это «так» для меня нож острый. Я по натуре купец: сам не дам без
процентов, и мне не надо. Гонор этот, понимаете, торговый.
Все у дяди
лучше взять, чем у чужого, по крайней мере без
процентов.
А в городе хозяин ходит, как граф, пользу да штраф, да прибыль, провизия, значит, не в ремизе я, а там на товар
процент дает
хороший дивиденд, а уж при подряде своего тоже не упустим, такого Петра Кириллова запустим, что на поди! Значит, пей да гуляй, да певиц бриллиантами наделяй, а ежели учинишь дебош, адвокат у нас хорош, это нам не в убытки, потому прибытки прытки».
— А не
лучше ли сначала возрастить капитал? Сколько банк вам платит? Не желаете ли получить на
процент выше?
Вам, как врачу, гораздо
лучше моего известно, какой
процент приходится на долю сифилиса, пьянства и чудовищных условий прозябания в этих проклятых бараках и землянках…
Поедет покойный деденька в дальнюю оброчную вотчину побывать, Финагеича с собой возьмет, а он там сбереженья свои
хорошему мужичку за
процент отдаст.
К тому, что я стал рабочим, уже привыкли и не видят ничего странного в том, что я, дворянин, ношу ведра с краской и вставляю стекла; напротив, мне охотно дают заказы, и я считаюсь уже
хорошим мастером и лучшим подрядчиком, после Редьки, который хотя и выздоровел и хотя по-прежнему красит без подмостков купола на колокольнях, но уже не в силах управляться с ребятами; вместо него я теперь бегаю по городу и ищу заказов, я нанимаю и рассчитываю ребят, я беру деньги взаймы под большие
проценты.
В настоящее время у Феоктисты Саввишны были в гостях некто помещик Иван Иваныч, дающий деньги под
проценты, уездный стряпчий, человек очень бы
хороший, но, к несчастью, по нескольку раз в год предающийся запою, и, наконец, учитель гимназии, метивший в инспекторы, и еще кое-кто.
— Наверно, врешь… Но это мне же
лучше. Без дальнейших слов, Егорка, десять
процентов мне за открытие, четвертную учителю за написание прошения, ведро водки всем нам и приличное количество закуски. Деньги сейчас подай, водку и прочее к восьми часам.
«Все-таки жидюга, так жидюга, не ровня же крещеному человеку. Если я и беру лихву, — ну и беру, этого нельзя сказать, что не беру, — так ведь
лучше же, я думаю, отдать
процент своему брату, крещеному, чем некрещеному жиду».
— Идет, — радостно и самодовольно улыбаясь, вскликнул Василий Петрович. — А не в пример бы
лучше здесь же, на пароходе, покончить. Два бы рублика взяли, десять
процентов, по вашему слову, скидки. По рублю бы по восьми гривен и порешили… Подумайте, Никита Федорыч, сообразитесь, — ей-Богу, не останетесь в обиде. Уверяю вас честным словом вот перед самим Господом Богом. Деньги бы все сполна сейчас же на стол…
— Там по векселям моим приходится, кажется, тысяч триста да
процентов… если не вру, тысяч двадцать с хвостом. Так? Векселя, конечно, мы перепишем, душа моя Иван Гаврилыч, а вот как быть с
процентами — ей-богу, не знаю… Сейчас уплатить их вам я не могу, так их оставить тоже неудобно. Вы, голубчик, бухгалтерию знаете
лучше меня и знаете все эти тонкости… Как быть?
И теперь, наслаждаясь своими мыслями и звуками собственного голоса и с удовольствием поглядывая на умеренно полного, красиво подстриженного, приличного Мейера, Рашевич мечтал о том, как он пристроит свою Женю за
хорошего человека и как потом все заботы по имению перейдут к зятю. Неприятные заботы!
Проценты в банк не взнесены уже за два срока, и разных недоимок и пеней скопилось больше двух тысяч!
Такие струйки и течения извивались в низах. Не
лучше случалось иногда и на верхах. Давали блестящие сведения в газеты, сообщали на производственных совещаниях о великолепном росте продукции. Неожиданно приехала правительственная комиссия, вскрыла уже запакованные, готовые к отправке ящики с галошами, — и оказалось в них около пятидесяти
процентов брака.
„Стоило из-за этого хлопотать, этой суммы не хватит на уплату и половины долгов, ведь надо отдать ей
проценты, поделиться с другим, — пронеслось в голове офицера, — впрочем, все-таки
лучше, чем ничего“.
Неелов, обжившись в Москве, был с нею в
хороших отношениях и даже успел войти в соглашение относительно известного
процента с выигранного им рубля, за что ему предоставлялось доставлять карты.