Неточные совпадения
Утверждение человечности христианства вызывает настоящую ненависть у тех многочисленных
христиан, которые
считают жестокость основным признаком ортодоксальности.
Меня это бесконечно трогало и тогда, когда я не
считал себя
христианином.
Но ненависть к Фоме Аквинату принимала у него почти маниакальные формы, он его не
считал христианином.
Розанов
считает это лицемерием и провоцирует
христиан на решительный ответ.
Если же он истратит 0,001 из украденных им денег на какое-нибудь общественное учреждение: больницу, музей, учебное заведение, то его
считают еще и благотворителем того народа, на обмане и развращении которого основано всё его благосостояние; если же он пожертвовал часть украденных денег на церковь и бедных, — то и примерным
христианином.
Так, отказываются от добровольной уплаты податей, потому что подати употребляются на дела насилия: жалованье насильникам, военным, на устройство тюрем, крепостей, пушек, а они, как
христиане,
считают грешным и безнравственным участвовать в этих делах.
Освобождение происходит вследствие того, что, во-первых,
христианин признает закон любви, открытый ему его учителем, совершенно достаточным для отношений людских и потому
считает всякое насилие излишним и беззаконным, и, во-вторых, вследствие того, что те лишения, страдания, угрозы страданий и лишений, которыми общественный человек приводится к необходимости повиновения, для
христианина, при его ином понимании жизни, представляются только неизбежными условиями существования, которые он, не борясь против них насилием, терпеливо переносит, как болезни, голод и всякие другие бедствия, но которые никак не могут служить руководством его поступков.
Христианин освобождается от всякой человеческой власти тем, что
считает для своей жизни и жизни других божеский закон любви, вложенный в душу каждого человека и приведенный к сознанию Христом, единственным руководителем жизни своей и других людей.
Казалось бы, очевидно, что человек, живущий так, есть злое и эгоистическое существо и никак не может
считать себя
христианином или либеральным человеком.
— Не дождет ее батько, чтоб из-за бабы
христианину вот так сыпали, да еще и не
считали. Довольно! Чтоб вам руки поотсыхали, бисова дворня! Научил же вас черт канчуками работать! Да я ж вам не сноп на току, чтоб меня вот так молотили. Коли так, так вот же, и женюсь.
Сам же себя он, как большинство ханжей,
считал полным, совершенным
христианином и ревнителем веры.
Николай Иванович. Все это — полуголодные, на одном хлебе с водой, больные, часто старые. Вон тот старик, у него грыжа, от которой он страдает, а он с четырех часов утра до десяти вечера работает и еле жив. А мы? Ну разве можно, поняв это, жить спокойно,
считая себя
христианином? Ну, не
христианином, а просто не зверем.
И потому говорить, что мы, исповедуя и исполняя учение Христа,
считаем, что
христианину все-таки можно насиловать людей, всё равно что, имея ключ, засовывать его в замок не до того места, где он поворачивается, и говорить, что мы употребляем ключ по его назначению.
Социал-демократы, даже продолжавшие себя
считать марксистами, допустили в свою среду в качестве членов партии верующих
христиан, даже пастырей и профессоров теологии.
Н. Федоров
считал себя православным
христианином, но у него очень много схожих черт с коммунизмом, он предшественник современного актуализма.
Трудно понять тех
христиан, которые
считают революцию недопустимой ввиду ее насилия и крови и вместе с тем
считают вполне допустимой и нравственно оправданной войну.
Каждый из нас
христианин не 30 или 40 лет, не 5 лет, если
считать время нашего индивидуального обращения, а 2000 лет.
Нет ничего, что бы обязательно должен был делать
христианин и от чего он должен бы был обязательно воздерживаться, если не
считать постов и молитв, самой церковью признаваемых необязательными.
И я читаю всё учение, читаю эти слова: не судите, и не будете судимы, не осуждайте, и не будете осуждены, прощайте, и будете прощены, признаю, что это слово бога, и говорю, что это значит то, что не надо заниматься сплетнями и злословием, и продолжаю
считать суды христианским учреждением и себя судьей и
христианином.
Зенон златокузнец был потаенный
христианин, но община александрийских
христиан его своим не
считала, и сам он держался от нее в отдалении.
И всё это делается после того, как нам,
христианам, 1800 лет тому назад объявлена нашим богом заповедь вполне ясная и определенная: «не
считай людей других народов своими врагами, а
считай всех людей братьями и ко всем относись так же, как ты относишься к людям своего народа, и потому не только не убивай тех, которых называешь своими врагами, но люби их и делай им добро».
Так, во втором веке, перешедший в христианство философ Татиан
считает убийство на войне так же недопустимым для
христиан, как всякое убийство, и почетный воинский венок
считает непристойным для
христианина. В том же столетии Афинагор Афинский говорит, что
христиане не только сами никогда не убивают, но и избегают присутствовать при убийствах.
Какие бы где ни случились общественные бедствия: пожары или землетрясения, потопление судов и обвалы путей, неурожаи или повальные болезни — все это
считали случившимся по вине
христиан.
Встревоженные люди беспрестанно меняли свое настроение, переходя от надежды к отчаянию: то они верили, что Зенон придет и при нем, как при человеке, который хорошо знаком всем знатным людям, суровость правителя изменится; то говорили: «Что может заставить Зенона покинуть спокойную жизнь и отдать себя добровольно нашей печальной судьбе?» Епископ и его приближенные люди тоже
считали это совсем невозможным, тем более что они и не
считали Зенона за
христианина.
Христианин освобождается от государственного закона тем, что не нуждается в нем ни для себя, ни для других,
считая жизнь человеческую более обеспеченною законом любви, который он исповедует, чем законом, поддерживаемым насилием…
В вопросах веры он был невежда круглый и ни в критику, ни в философию религиозных вопросов не пускался, находя, что «се дiло поповское», а как «лыцарь» он только ограждал и отстаивал «свою веру» от всех «иноверных», и в этом пункте смотрел на дело взглядом народным, почитая «
христианами» одних православных, а всех прочих, так называемых «инославных»
христиан —
считал «недоверками», а евреев и «всю остальную сволочь» — поганцами.