Одна казнь, совершенная не находящимися под действием страсти, достаточными, образованными людьми, с одобрения и с участием
христианских пастырей и выставляемая как нечто необходимое и даже справедливое, развращает и озверяет людей больше, чем сотни и тысячи убийств, совершенных людьми рабочими, необразованными, да еще в увлечениях страсти.
Что же глядят все, не говорю уже христиане,
христианские пастыри, все человеколюбцы, моралисты, что глядят все те люди, которые хоть только дорожат своею жизнью, безопасностью, благосостоянием?
Неточные совпадения
Такие явления, как то, что наместники Христа благословляют в порядке стоящих убийц, держащих заряженное на своих братьев ружье, на молитву; что священники,
пастыри всяких
христианских исповеданий всегда так же неизбежно, как и палачи, участвуют в казнях, своим присутствием признавая убийство совместимым с христианством (на опыте в Америке во время убийства электричеством присутствовал пастор), — все такие явления никого уже не удивляют.
В обществе, главным образом, положено было избегать всякого слова о превосходстве того или другого
христианского исповедания над прочими. «Все дети одного отца, нашего Бога, и овцы одного великого
пастыря, положившего живот свой за люди», было начертано огненными буквами на белых матовых абажурах подсвечников с тремя свечами, какие становились перед каждым членом. Все должны были помнить этот принцип терпимости и никогда не касаться вопроса о догматическом разногласии
христианских исповеданий.
Обличения
пастырей против смешения языческих понятий с
христианскими не прерывались до времен Тихона Воронежского [которого поучения против Ярилы и т. п. отличаются жестокою нетерпимостью].
Погребальные «плачи» веют стариной отдаленной. То древняя обрядня, останки старорусской тризны, при совершении которой близкие к покойнику, особенно женщины, плакали «плачем великим». Повсюду на Руси сохранились эти песни, вылившиеся из пораженной тяжким горем души. По на́слуху переходили они в течение веков из одного поколенья в другое, несмотря на запрещенья церковных
пастырей творить языческие плачи над
христианскими телами…
Тогда, не о себе заботясь, а больше всего о вас, иногородных, болезнуя и сострадая словесным овцам,
пастыря неимущим, первостатейные из нашего общества: Рахмановы, Соколовы, Свешниковы и многие иные, не чести ради или какого превозношения, но единственно
христианского ради братолюбия и ради славы церкви Христовой, подъяли на себя великий и опасный труд — восстановить позябший от двухсотлетнего мрака корень освящения, сиречь архипастырство учредить и церковь Христову полным чином иерархии украсить…
— Ты хвалишься православием, — сказал он, — а стрижешь бороду. Ваш папа велит носить себя на престоле и целовать в туфель, где изображено распятие. Какое высокомерие для смиренного
пастыря христианского! Какое унижение святыни!
Государь и министр князь Александр Голицын горячо прониклись энергическим желанием остановить такое крайнее развращение в духовенстве, чтобы эти учители благочестия по крайней мере хотя не поселяли «соблазна в прихожанах, которые, видя таковых
пастырей, нарушают иногда и сами правила
христианские».
Все молодые люди, воспитываемые в церковном законе, называемом
христианским, каждую осень, когда настанет срок, идут в воинские присутствия и с помощью церковных
пастырей отрекаются от закона Христа.